Пусть он и младше ее, зато из десятого по древности в мире рода. — Волнуетесь? — спросил Ренато. — Немного, — произнесла она осторожно. — От случайностей никто не застрахован. На это Юлий приподнял брови. — Судя по всему, вы считаете, что Аматэру победит? — спросил он. Нет, она так не считала, зато была его невестой, в то время как Юлий был чужаком. — Конечно, — слегка кивнула она головой. — Это же Аматэру. — Вы слишком… — Юлий замолчал, не сумев подобрать слова сразу. — Вы слишком многого хотите от Аматэру. Десятку древнейших родов мира нельзя назвать обычными, но мы и не кудесники. Нельзя прыгнуть в жерло действующего вулкана и остаться в живых. Такова реальность. Патриарху не победить Учителя. В этот момент Норико очень кстати вспомнила слова Мизуки. — Странно, что мне приходится объяснять вам подобное, но на нашем уровне реальность не имеет значения. Важны лишь наши желания, — сказала она. — Аматэру определенно победит. Юлий не ответил. Он просто стоял и смотрел на Норико. Постояв так несколько секунд, прикрыл глаза и покачал головой. — Женщины, — произнес он тихо. — Порой приходится сильно напрягать мозги в попытке понять, несли ли вы бред или изрекли сакральную истину. Что ж, давайте посмотрим, чем закончится наш маленький спор. К этому моменту судья уже дал отмашку, и немец начал поднимать руки, создавая какую-то технику. Напряжение нарастало, а Синдзи даже и не думал шевелиться. В момент, когда Церинген ударил, у Норико екнуло сердце — пусть она видела технику всего мгновение, но не узнать стандартную для воздушников «сеть Фудзина» она не могла. Пусть ее род и специализировался на Огне, но знание техник других стихий Кагуцутивару вбивали в своих детей очень качественно. Как, наверное, и в прочих родах. Для Ветерана пережить нечто подобное просто невозможно, а Патриархи, даже самые сильные из них, выше уровня Ветеранов не поднимались. Норико испугалась, хотя и старалась этого не показывать. Сердце защемило и не отпускало, даже когда стало понятно, что все хорошо. Уж слишком быстро все произошло. Наверное, не одна она не сразу поняла, что «сеть Фудзина» просто не подействовала, упершись в проявившийся на мгновенье полупрозрачный купол. Синдзи на это лишь огляделся, как бы вопрошая, что это за ерунда сейчас была. То, что происходило дальше, Норико осознала далеко не сразу, она просто смотрела на то, как Синдзи играючи избивает Учителя, не забывая при этом над ним издеваться. Церинген не мог сделать вообще ничего. А под конец и вовсе отползал от Синдзи, как трусливая собака. Происходящее на арене было нереально, оно ломало слишком многое в этом мире, а еще это было восхитительно. Далеко не сразу Норико пришла в себя и почувствовала, что смотрит на бой, горделиво улыбаясь. Это ее жених. Лучший в мире. Ломающий устои всего мира. И она сделает все от нее зависящее, чтобы соответствовать ему. Правда, для начала нужно не профукать свадьбу. Боги, сколько раз она подкалывала Сина по поводу его силы, а он лишь отшучивался. Вел себя с ней, словно взрослый с ребенком. Словно… ее дед, когда она капризничала. Как же близко она была к потере такого жениха. Норико всегда старалась смотреть на мир логично и не отрицала свои минусы и причуды, по крайней мере самые серьезные из них. Она четко осознавала, что имеет излишний пиетет перед силой и рангами, она восхищалась своим дедом. А еще ей нравилось ощущать, что она обладает чем-то очень редким. Дед-Виртуоз был той еще редкостью в стране, тигра не завел никто из сверстников, катана Уильяма Адамса вообще существовала в единственном числе. Да, она любила выделяться. Она бы и за жениха-Патриарха держалась обеими руками, если бы не его сила. Слабак Патриарх несколько напрягал. Да и в целом Патриарх в качестве мужа — та еще зверушка. Но Синдзи… Сильнейший Патриарх мира, наверное, сильнейший за всю известную историю мира… Единственный и уникальный. Такому мужу она может простить все что угодно, любые его минусы. Главное, не упустить. Соответствовать и быть достойной. Синдзи словно воплощение всех ее детских мечтаний, которое она чуть не потеряла по своей глупости. Когда последний удар в этой дуэли был нанесен, а победитель, сопровождаемый абсолютной тишиной, вальяжной походкой направился на выход с арены, так и продолжавший стоять рядом Юлий произнес: — Сегодня вы преподали мне очень важный урок, Кагуцутивару-сан. Благодарю вас за это. После чего коротко поклонился. — Всегда пожалуйста, Юлий-сан, — улыбнулась она гордо. Сегодня она имеет полное право на гордость. — И тем не менее… — начал Юлий. — Впрочем, не важно. Поздравляю, Кагуцутивару-сан. — Благодарю, — поклонилась она. * * * Атарашики была довольна. Она не улыбалась, сохраняя строгое выражение лица, но была очень довольна. Все эти ошарашенные лица были как бальзам на душу. Синдзи и до того заставил всех считаться с Аматэру, но сегодня… О, сегодня даже умеющие держать лица под контролем показывали свои истинные чувства. А ведь жалкие три года назад ее род уже фактически списали. Аматэру не игнорировали лишь потому, что могли использовать. Выжать еще хоть что-то из умирающего рода. Разве что Тайра и Фудзивара до последнего просто помогали и выказывали свое уважение. Правда, она ту помощь не принимала. Что ж, пусть попробуют теперь не учитывать Аматэру в своих планах. Пусть попробуют их проигнорировать. Пусть попробуют забрать у них хоть что-то. Глава рода сможет поставить их на место, а она ему всецело поможет. Она вообще любит ставить людей на место. * * * Когда в их ложу на трибунах вернулся Акено, Кагами была на грани срыва. Внешне она все еще держалась, но платок в руках уже был готов порваться. Боги, за что? За что столкнули ее Синдзи с этим Учителем? А если он Синдзи покалечит? А если убьет?! О, как же сильно она ненавидела в тот момент Церингенов и одного конкретного «гения». Он умрет. Она дала себе обещание, что если с Синдзи упадет хоть волос, она сделает все, чтобы эта тварь умерла. А потом очень сильно постарается, чтобы Акено наказал весь их род. — Как вы тут? — спросил вернувшийся Акено. — А ты как думаешь? — прошипела Кагами. Она была зла на Акено. Умом понимала, что тот был прав, когда не дал ей убить мальчишку Церингена до дуэли, но то умом. Да и сейчас она уже не была уверена, что Акено поступил правильно. Они смогли бы все провернуть так, чтобы на Синдзи не пало и тени подозрения. — Спокойно, милая, — сказал Акено. — Синдзи справится. Он… Он сильнее, чем кажется. — В его случае невозможно быть лучше, он — Патриарх! — произнесла Кагами эмоционально, хоть и не повышая голоса. Вокруг слишком много народа, чтобы позориться подобным образом. — А еще это — Синдзи, — проворчала сидевшая рядом Мизуки. — И что же это меняет, о Великая Рыжая? — произнесла Кагами издевательски. — Он вне рангов, — спокойно ответила Мизуки. — Он просто есть. — Ах, моя милая, — устало вздохнула Кагами. — Ты слишком сильно в него веришь. Он ведь все еще остается человеком. — Я знаю парня, который поспорил бы с тобой, — усмехнулась Мизуки. — Я серьезно, мам, Синдзи ни разу не давал повода усомниться в его способности выходить из сложных ситуаций. — Дорогая, — произнес Акено с другой стороны. — Просто поверь мне на слово, он справится. Может, и не выиграет, но определенно не пострадает слишком сильно. — Между прочим, папа прав, — сказала Шина. — Это от дуэли он не мог отказаться, а вот признать поражение ему ничто не мешает. Побегает, да и сдастся. — Синдзи — сдастся? — вскинула брови Мизуки. — Не знаю как, но он определенно выиграет. — Лишь бы выжил, боги, лишь бы он выжил, — причитала Кагами. А чуть позже началась дуэль. В момент, когда Церинген бросил в Синдзи свою первую технику, все Кояма в ложе услышали треск рвущейся ткани — платок в руках Кагами все-таки не выдержал. Правда, никто на это не обратил внимания. А потом… Акено просто и без эмоций отслеживал течение дуэли, анализируя каждый ход сражающихся. Шина сидела с раскрытым ртом и расширенными глазами. Мыслей у нее не было, лишь вспышки эмоций в диапазоне от «ну не фига себе» до «вижу, но не верю». Мизуки от азарта вертелась на месте, постоянно гася желание вскочить и что-нибудь закричать. А Кагами вспоминала, каким Синдзи был маленьким и милым и каким взрослым и сильным стал теперь. Гордость, вот что ее переполняло. Материнская гордость за сына. И толика сожаления, что сын — не родной. Но ее. И если потребуется, она будет биться за него до последнего, как и за своих дочерей, как и за маленького Шо — уже вполне себе родного сына. Если, конечно, вредный, но как всегда правый муж не вмешается. * * * Когда Аматэру вырубил своего противника, на трибунах стояла тишина. Которая через несколько секунд сменилась гулом. Люди начали общаться, стараясь приглушить голос, чтобы сидящие рядом услышали как можно меньше. Правда, ничего серьезного никто в любом случае обсуждать не собирался. Не здесь. Общая атмосфера, царившая на трибунах, выражалась одним словом — недоумение. Аристократы не понимали, что произошло, как произошло, что теперь делать дальше. — Мир изменился, совсем немного, но изменился, — обратился глава рода Укита к сидящему рядом Мамио. — Гордись — мы были свидетелями значимого события. — Ни прибавить, ни убавить, — произнес Мамио, соглашаясь с дедом. Подобные мало чего стоящие разговоры происходили везде на трибунах. — А ведь говорят, что чем сильнее Патриарх, тем выше шанс рождения от него Виртуоза, — заметил глава клана Сога. — Да, — подтвердил его брат. — Я тоже слышал эту байку. — Найди, чем мы сможем заинтересовать Аматэру, — повернулся Торио к Махиро. — А лучше найди несколько вариантов. Может, что-то их и заинтересует. И так работавший над этим Махиро кивнул. Ответить ему было нечего, брат и так знал, что проблема не в их предложениях, а в том, что желающих что-то предложить Аматэру слишком много. Чуть погодя когда народ более-менее пришел в себя, с арены потек тонкий ручеек людей, направляющихся в парк. Ну не домой же? Произошедшее определенно нужно было обсудить с другими, как и посмотреть на их реакцию. Аристократы не толпились, сохраняя достоинство, потому ручеек так и не превратился в поток. — Я вас люблю, девочки. Вы молодцы, — произнес Чесуэ, когда он и его жены оказались в парке. — Чего это ты? — спросила с подозрением старшая. Не то чтобы Ясуо не баловал их добрыми словами и комплиментами, но сейчас это было слишком неожиданно. — Просто мы успели собрать деньги, — усмехнулась вторая жена. — Ерунда эти деньги, — отмахнулся Чесуэ. — У меня хорошее настроение, а вы и правда молодцы. На этот раз обе жены переглянулись с подозрением. Они хорошо его знали, как и степени его довольства и хорошего настроения. Сейчас он был чрезвычайно доволен и не скрывал этого, как когда был на трибунах. В то же время простая победа в споре, да и любая победа вызывала у него простое удовлетворение. Для того, что они видели сейчас, он должен был не просто выиграть, он должен был выиграть что-то крайне значимое. Тут ведь не столько даже в призе дело, просто в этом случае и с его стороны должна была быть соответствующая ставка. А значит, и спор был действительно серьезный. Иначе победа Аматэру, насколько бы она ни была фантастичной, не должна была так обрадовать их мужа. — Ты что-то за нашими спинами поставил? — спросила старшая из жен. — Главное, не что я поставил, — посмотрел на нее Чесуэ, — а то, что выиграл. — И что же ты выиграл? — осторожно спросила младшая. — Родовые земли, — просто и без затей объявил Чесуэ.