— Слушай, давай кончать с этой конспирацией, — Костя закрыл за Аней дверь и теперь устраивался на свое водительское место. — Может, я тебя сразу к дому отвезу? — Домой? — протянула Аня задумчиво. — Около дома летом с большой вероятностью можно встретить папу. — А кто у нас папа? — Гвардии старшина запаса Шевцов Иван Валерьевич. — Понятно, — Костя тронул машину с места. Не очень пока понятно, на самом деле, но картина начинает проясняться. — И что он делает на улице летом? — У них там клуб бывших армейцев — дом ведомственный, много военных. Играют в нарды, шахматы или домино, обсуждают новости. — Пьют пиво с воблой, — хмыкнул Костя. — Кто-то — да. А папа не пьет. — И не курит, — Костя никак не мог справиться с внезапным безотчетным раздражением. Гвардии старшина, куда деваться. Мало Константину капитана и старпома в семье. — Вот этим он как рез грешит! — рассмеялась Аня, и его раздражение куда-то делось. — Бросал раз пять, но пока никак. Но мама его дожмет, я в нее верю. — Это хорошо, — кивнул Константин, а потом вдруг добавил с каким-то детским самодовольством. — А я вот не курю. — Молодец! Улыбка у нее — чудо. Ямочки на щеках. А губы будем дегустировать минут через десять буквально. Автомобиль Костя остановил за два дома до Аниного. Заглушил мотор и обернулся к ней. — Анют… — позвал негромко. — Странно, — отозвалась она тоже негромко. — Очень немногие люди меня так называют. — Тебе не нравится? — Почему? — она пожала плечами и поправила лямку топа. Тонкие ключицы и округлые плечи — прелестное сочетание. — Мне нравится. — Это хорошо… Анюта… Они смотрели друг на друга и молчали. Костя отчетливо чувствовал, что она все понимает и ждет. И даже позволил себе чуть-чуть потомить. Но недолго — Аня девушка с сюрпризами и с характером, поэтому лучше не рисковать. Быстро нагнулся к ней и прижался губами к губам. Вкусненько. Языком в поцелуе она не такая бойкая, как в разговоре, но Косте это даже нравилось. Ему предоставили свободу маневра, и он ею воспользовался. Хорошая девочка. Ласковая, нежная, вкусная. Рот послушно приоткрыла, языком робко, но отвечает. Кожа на шее под пальцами мурашками покрылась, дыхание участилось. Вкусная сладкая девочка. А он себе каких-то ужасов про заломленные руки напридумывал. Упершаяся в грудь рука оказалась сюрпризом. Но упирались твердо, уверенно, безапелляционно. И не ладонью, а костяшками. То бишь, почти кулаком. Или не напридумывал себе? — Не надо, Костя… — голос ее звучал шепотом, и лицо она отвернула. На щеке разгорался румянец, густой и совершенно девичий. — Почему? — сдаваться Константин все же не собирался и даже не отстранился на свое место — так и завис между своим креслом и ее. — Тебе же нравится. — Нравится, — эхом повторила она. — Тогда что… — Костя замешкался с подбором нужных слов — чувствовал, что ступает по тонкому льду, и надо быть аккуратным в выражениях. Но Аня его опередила. Выражений она подбирать не стала и сказала прямо. — Я девственница. Вот тут Костя откинулся на свое сиденье, и спортивная анатомическая спинка приняла его в свои уютные объятья. Господи, ну как он так прохлопал-то?! Не предвещало же ничего! Бойкая, языкастая, не пугливая. Вот не зря ему папа гвардии старшина не понравился! Сто пудов девчонку в ежовых рукавицах держит, шаг вправо, шаг влево — побег. И во дворе со своим домино не просто так сидит — ждет, когда дочь домой явится. Чтобы проконтролировать — когда и с кем. Уф-ф-ф, чуть не вляпался. А то потом иди доказывай, что ты не верблюд, и в ЗАГС намерения идти не имел. Все-таки, жизнь Костю любит! Уберегла. Анечку, конечно, жалко, но себя жальче. Но не перевелись еще, увы, люди, живущие по домострою черт его знает какого века. — Понимаю, — голос Константин взял под жесточайший контроль, чтобы вырулить из неловкой ситуации аккуратно. И чтобы девушку не обидеть. Она-то ни в чем не виновата. — Ты бережешь себя до свадьбы. К ответному взрыву звонкого смеха Костя был совершенно не готов. Смех у нее приятный, очень, но какого черта, собственно… — Ой, Костя, в каком веке ты живешь?! — В 21-м, — осторожно ответил Константин. Аня не девушка с сюрпризами. Аня — это девушка-сюрприз! — Кто сейчас живет по этим принципам — беречь до свадьбы? — фыркнула Аня. — Ты, может быть, еще и про простынь с кровью вспомнишь, которую надо в окно после первой брачной ночи вывесить? — Эмн… ну… тогда я не… — Костя осознал, что растерялся. Может быть, впервые в жизни. Ну или давненько не было в его жизни таких экспириенсов. Она перестала улыбаться. Разгладила юбку и уставилась на свои колени, обтянутые белой тканью. — Я же новобранец. Ничего не знаю, ничего не умею. А поцелуй этот… — Аня вздохнула, и Костя отлепил спину от сиденья. А ну-ка вздохни так еще раз… — Ну мы же взрослые люди, и понимаем, куда это все ведет… А что я могу предложить? Опыта ноль. А у тебя-то… — тут она посмотрела на Костю, и он вдруг понял, что в ее глазах была… было… ну, в общем, нравится он ей. Ой. А как маскировалась…. — Ты же не захочешь со мной возиться, зачем тебе это? Самым сложным оказалось в этой ситуации не расхохотаться. Хотя соблазн был очень, очень велик. Пришлось взять паузу, подбирать слова и сдерживать рвущийся наружу хохот. Задача сложная, но он справился. — Знаешь… Анюта… — Костя снова слегка подался вперед. — Если это единственная причина… то меня она не останавливает. Аня оторвала взгляд от своих коленок. Девичий румянец и женский проницательный взгляд. Прелестное сочетание. Этим самым взглядом она смерила его — долго и обстоятельно. — И куда в тебя столько благородства и самопожертвования помещается, Костя? Он позволил себе улыбнуться краешком губ. Знал, что такая улыбка ему исключительно идет. — Во мне таятся невообразимые глубины. Чего в них только нет. Аня… — он потянулся к ней — рукой, накрыл ее пальцы, лежавшие на коленях. — Если вопрос только во мне, и ты не… — тут он все-таки снова замешкался с формулировкой, и снова Аня пришла ему на помощь — прямо и без изысков, в своей обычной манере. — Не бойся. Влюбляться в тебя не планирую и замуж за тебя не собираюсь. Ну до чего же прелестная и сообразительная девочка! И Костя поспешил закрепить казавшуюся сначала поражением победу поцелуем. Не очень откровенным, скорее нежным и обещающим. Ане он понравился. Глаза ее блестели тем же — предвкушением. — Только… — она непроизвольно облизнула губы, — давай днем. Чтобы… чтобы я могла вернуться не слишком поздно домой. Или… много времени не понадобится? Костя даже хотел возмутиться! Но передумал, списав на девичью неопытность. В итоге они договорились на два часа дня в воскресенье. * * * — Нюся, а чего это тебя твой кавалер до дома не провожает? — Иван Валерьевич вопреки Аниным словам был не во дворе, а дома. Потому что рекрутирован на кухню. — И откуда такие умозаключения про кавалера? — Аня присела на пуфик, чтобы расстегнуть ремешок босоножки. — На себя-то посмотри, — хмыкнул отец. — С подружкой в кино так не наряжаются. — Некрасиво? — Аня попробовала сменить тему. — Красиво! — отец сложил руки на груди. — Ты же у меня красавица. А разговор-то не переводи. — Ваня! — с кухни пришла на помощь Анне мать. — Хорош дочери голову морочить, взрослая уже! Пошли на кухню, я все подготовила! — Есть, мой генерал! — козырнул Иван Валерьевич и, повернувшись на месте, почти строевым шагом отправился на кухню, сопровождаемый смехом жены. Аня же отправилась в свою комнату и там села на кровать, обняв себя руками за колени. Кавалер… На губах еще горели его поцелуи. Никакой он не кавалер — особенно в папином понимании. Но славный. Он Анне понравился сразу. Она привыкла — так жизнь сложилась — к мужчинам подтянутым, сильным. А на гражданке таких… Поначалу ей вообще дики были эти рыхлые тела и торчащие животы в большом количестве везде — на улицах, в магазинах, в метро. Потом привыкла. Ведь были и другие, в конце концов. За них взгляд и цеплялся. И за Константина зацепился сразу. Рост, плечи, осанка. Брюнет — ей всегда темненькие нравились. Глаза яркие, бесстыжие. Но это потом они стали бесстыжие, а сначала — испуганные. Но он держался, и это вызывало уважение. Аня, всю жизнь работавшая с собаками, знала, какой они могут вызвать безотчетный страх. Если человек боится собак — это сильнее его. Константин, судя по рассказу о нападении собаки в детстве, был как раз из таких. Но старался, изо всех сил пытался держать свои эмоции под контролем. А потом Ане позвонила Раиса Андреевна, которая была дружна еще с ее родителями. Сказала, что дала ее телефон одному симпатичному молодому человеку. Аня лишь посмеялась. Устройством ее личной жизни занимались все, кому не лень. А молодым человеком оказался Константин, на которого ей и выдали досье. Из семьи моряков, папа и старший брат — капитан и старпом соответственно. Мальчик хороший, приличный, имеет свое дело, не бедствует, не был, не состоял, не привлекался. Аня за досье вежливо поблагодарила. А оно оказалось потом правдой. И про семью моряков, и про достаток. Что касается последнего, то больше всего Аню подкупило то, что он этот свой достаток не выпячивал. Видела она это. Как мужчина кошельком трясет. И считает, что раз в кафе сводил, то и ноги раздвинуть тоже право купил. Омерзительно до рвоты.