И на следующий день он был тоже мил. Они еще перед отлетом успели съездить на экскурсию на вулкан. И все было так же прекрасно, как все предыдущие дни на Канарах. Если бы не одно. Теперь Аня знала, что любит его. А он — нет. Не любит. Всю обратную дорогу Аня переваривала это. Пыталась смириться. Точно знала, что никогда не спросит его в лоб: «Что ты чувствуешь ко мне?». И это была трусость, Аня ясно осознавала. Пока она не услышала «нет» — есть надежда. Или иллюзия надежды. С этой иллюзией проще подготовиться к крушению собственной любви. Костя умный человек, и выводы из ее признания сделать должен. Зачем ему эти осложнения с влюбленной в него девицей? У них был прекрасный летний роман, который подарил много прекрасных эмоций. Зачем его портить утомительными выяснениями отношений? Костя поставит точку, Аня это ясно осознавала. Но не была готова к тому, сколько острой боли принесет эта обреченность. Знание, что тебя бросят. Завтра. Или послезавтра. Или на следующей неделе. Как это будет? Скорее всего, без драматических сцен, тихо и аккуратно. Он просто перестанет звонить и писать. Если начнет писать она — будет ссылаться на занятость. Не потому, что он жесток, наоборот. Он не станет ее специально обижать, он сделает все, чтобы ей не было обидно и больно. Да только ничего у него не выйдет. Нет, Аня не будет ему навязываться. Но невыносимо больно уже сейчас, от одной только мысли об этом. Однако нарисованный ею сценарий дал сбой. Костя никуда не делся. На обратной дороге, приняв ее задумчивость за усталость, не слишком лез с разговорами. Но по приезду — все словно бы вернулась на круги своя. Спустя час после расставания на телефон пришло сообщение: «Твои трусики с маками каким-то мистическим образом оказались в моем чемодане». И после — фото с подтверждением. Аня: Ты их просто украл! Костя: Черт, ты меня раскусила) Но учти, за хранение я потребую плату! Тогда она была не в силах продолжить этот флирт. А Костя — продолжил. На следующий день. Сообщения, фото, планирование грядущих выходных, вопросы о ее делах. Прошло два дня. Кажется, Костя никуда не собирался исчезать из ее жизни. А, может быть, он все-таки… любит? Может, она тоже нужна ему, так же остро и необходимо, как он ей? Просто пока не понял этого. Это была такая спасительная, такая соблазнительная иллюзия, что от нее щемило сердце. Пиликнул телефон. Толя: выходи. Аня тряхнула головой. Ладно, осталось два дня, а там — выходные. И, может быть, она наберется смелости — и все-таки спросит. Или он сам… вдруг сам скажет. Анна привычным движением надвинула на глаза козырек кепки. Пора приступать к своим непосредственным обязанностям. И по Норду она соскучилась ужасно. Норд по ней тоже соскучился, что характерно. Даже полез целоваться, несмотря на все тренировки и дисциплину. Балбес все-таки, не в мать. Но Аня не сердилась, а смеялась и трепала балбеса по мягким бархатным ушам. — Ну все, все, Норд, хватит! — младший лейтенант Шевцова наконец добавила в голос строгости, и собака это почувствовала, села рядом. Но преданного взгляда не сводила. — Дай хоть и я теперь на тебя погляжу да поцелую! — Толькины ладони легли ей на плечи, он смачно расцеловал ее в щеки. — Загорела-то как да захорошела, а? Скажи, Серег? — окликнул водителя. — Не Нюрок, а оружие массового поражения, — хохотнул шофер патрульного «уазика», притормаживая на светофоре. — Балует тебя твой парнишка, Нюся, ой, балует. Замуж пока не зовет? — А говорят, у баб язык длинный, — фыркнула Аня. — Вам лишь бы сплетничать! — Это не сплетни! — Толик покровительственно обнял ее за плечи. — Это забота о благополучии боевого товарища! Норд согласно гавкнул. Аня вздохнула. * * * — Костя! Константин вздрогнул и выронил маркер. — Что ты орешь, я не глухой! — потер ухо. — Но таким темпами скоро стану. — Третий раз тебя окликаю, — без тени раскаяния ответил Макс. — А ты не реагируешь и только с идиотическим выражением лица рисуешь уже пятидесятого зайца. — У меня приступ вдохновения, — буркнул Костя. - А по-моему, у тебя приступ чего-то другого, — ехидно протянул Малыш. — Ролевые игры в доктора оставь для жены, — Константин медленно смял лист. Зайцев на нем было и в самом деле несчитано. — И сбегай мне за кофе. — Напомни мне, зачем мы взяли зимой в штат офис-менеджера? — вкрадчиво поинтересовался пан архитектор. — Чтобы она своими длинными ногами украшала офис и бесила Киру, — парировал Костя. — Давай-давай, разомни лапки. Я же вижу, тебе надо. — Это тебе надо, — вздохнул Макс. — Но пройтись и в самом деле стоит. Тебе, как обычно, с гуталином? — Да, швейцарским, 90 % минимум! За Максом закрылась дверь, а Костя потянулся к телефону. Разблокировал экран. На заставке красовалась причина его задумчивости. Его головная боль. Та, из-за которой он уже который день чувствовал себя абсолютно пьяным от счастья. Анечка. Ее признание, три слова, сказанные тихим срывающимся голосом на пустынном пляже на берегу океана, под светом полной луны — они что-то изменили в Косте. Словно внутри вдруг зажглось что-то, какой-то источник тепла, света, радости — и с каждым днем, часом, минутой — разгорался все сильнее. Тебя любят. И это вдруг меняет все. Говорили ли ему эти слова раньше? Костя встал, прошел на свое любимое место к окну. Суровый балтийский город не торопился одеться в осень и дожди, радовал своих жителей солнечной, сухой и ясной погодой. Словно кусочек Испании контрабандой приехал с Аней и Костей. Так что же, говорили ему о любви? Наверное. Константин не помнил. Не предавал никогда значения словам. Наверное, и сам кому-то говорил о любви. Какая разница, что ты говоришь, если хочешь добиться от девушки желаемого? Сейчас же… Сейчас же все было совершенно иначе. Аня ничего от него не ждала, не просила, не хотела. Это же Анечка — умный, серьезный, честный и чистый человечек. Она просто его любит. И все. В груди стало горячо-горячо. И, как, скажите на милость, жить с таким пожаром внутри на постоянной основе? Да просто пожар этот надо с кем-то разделить. Константин Семенович Драгин запрокинул голову и громко и счастливо рассмеялся. Что может быть лучше того, что тебя любят? Только то, что и ты любишь тоже! Костя резко развернулся, сделал пару шагов и с размаху плюхнулся на диван. Кожаный монстр жалобно скрипнул, а Константин задрал ноги на подлокотник. Тепло, что наполняло его, теперь грозило уже оторвать от земли — как легкий газ тащит вверх, в небо, воздушный шар. А еще его переполняла кипучая, острая, практически судорожная потребность что-то сделать. Черт, где этот Малыш с кофе?! Костя резко сел. А если позвонить Ане? И сообщить, так сказать, новость? Он снова расхохотался. Потом вдруг представил, что думают сотрудники, когда из-за двери кабинета директоров доносится периодически одинокий хохот одного из владельцев? Зажал себе рот ладонью и в нее прыснул. Так. Так. Так! Он так же резко встал. Нет, такие вещи по телефону не сообщают. И вообще! Надо все сделать как следует. А то он тупит уже почти неделю после Аниного признания. Девочка вся испереживалась поди там, глупостей напридумывала. Накатило острое желание позвонить ей и проорать в трубку «Я люблю тебя!». Или приехать и обнять — сильно, до хруста. И долго-долго не отпускать. Хотя долго не получится — Косте за полминуты ногу отгрызут, ведь Аня сегодня на патрулировании. Ну и ладно. Все, что ни делается — все к лучшему. Зато он подготовится. Все сделает тщательно. И вообще, «Я люблю тебя» — это полдела. Мы жениться будем. С Анечкой по-другому нельзя. Костя представил себя последовательно в роли делающего предложение, жениха на свадьбе, мужа. На секундочку похолодел. А потом счастливо и заливисто расхохотался. В который раз. В этот момент явился пан архитектор. — Драгин, ты сошел с ума, — констатировал Макс, локтем ловко прикрывая дверь. — Я женюсь! Стаканчики с кофе Малыш чудом не обронил. Аккуратно поставил их на стол, вытащил из нагрудного кармана рубашки и положил рядом шоколадку. — Девяносто не было, взял восемьдесят пять, — зачем-то растерянно проинформировал Макс. Подошел и потрогал другу лоб. — Жара вроде нет. — Да какой жар! — Костя сцапал стаканчик и принялся жадно пить. — Я тоже хочу быть женатым придурком как ты! После паузы Макс тоже расхохотался. Взял свой стаканчик и отхлебнул — не жадно, как Костя, а спокойно. — Смотри-ка, инструктор служебного собаководства Анна Шевцова и в самом деле специалист высочайшей квалификации. Приручила неприручаемую скотину Костю Драгина. — Сам ты скотина, — незло огрызнулся Костя, шурша фантиком. А потом замер. — Так, стоп. Интересно, а откуда тебе известны подробности моей личной жизни?! Я же не рассказывал вроде. — Ты забыл, кто у меня теща? — фыркнул Макс. — От начальника экспертно-криминалистического отдела ничего не скроется! Костя усмехнулся. Тут парировать было нечем. Ведь именно Раисе Андреевне он обязан знакомству с Анечкой. Надо будет сказать спасибо. — Слушай, а как же ты со своим страхом перед собаками будешь теперь справляться? — вдруг заинтересовался Макс. — Если собираешь жениться на инструкторе служебного собаководства? — Ой, тоже мне, нашел проблему, — отмахнулся Костя. — Служебные собаки живут в специально отведённых местах, Аня рассказывала. Так что это вообще не проблема. Проблема в другом, — Константин задумчиво потер лоб. Одна мысль уже какое-то время не давала ему покоя. — Слушай, а ты как Кире предложение делал?