— Любаня моя говорит мне, что я живу по меркам, каких уже и нет. И что сейчас все не так. Оно может и верно. Люди сильно изменились. И за всех я не отвечаю, — у Шевцова остро натянулись скулы, когда он глубоко затянулся. Выпустил длинную струю, хмуро свел брови. — Пусть нынешние молодые люди живут, как знают. Как их родители выучили. А я только за Аньку отвечаю. Начало-о-ось… Костя понял, что задание он провалил. И единственное, что ему остается — это сохранить лицо. — Может, это сейчас так принято. Не знаю и знать не хочу, — резко заговорил Шевцов. — Анна — человек взрослый, и за свои двадцать с хвостиком повидала такого, что я ей запрещать что-то не могу… Так. Та-а-ак. Так-так-так… Шевцов резким движением отбросил окурок в урну. — Я кое-что скажу тебе, Константин. Обязан сказать, как отец. Анька, может, и решила ехать с тобой. Вроде как просто так, вроде как в отпуск. А вот только не просто так это все! — рубанул рукой воздух. — Любит она. Любит тебя — потому и едет. А просто так, с кем попало — уж не поехала бы вместе, как будто муж и жена… — махнул рукой и вдруг ссутулился. — Знаю я свою дочь. Она не так воспитана. Любит она тебя. И знать ты это должен. А уж дальше делай, как сам понимаешь. Пошли, — вдруг резко сменил тему и тон. — Вон, Любовь Андреевна в окне маячит, караулит, как бы я тебя не обидел ненароком. Костя хотел было что-то сказать — и передумал. Тут говорить слова — только портить. Главное — добро ему дали. А про остальное — подумает потом. Есть о чем подумать, и крепко. Но потом. * * * — Кость, что тебе папа сказал? — дочь гвардии старшины принялась за допрос, едва за ними закрылась дверь подъезда. Аня вышла проводить гостя до машины. Костя поднял голову. Сам гвардии старшина курил на балконе и демонстративно смотрел в другую сторону. И как же так вы, Константин Семенович, вляпаться-то умудрились? Как, как… абсолютно добровольно и с удовольствием! — Сказал, что отпускает тебя со мной, — аккуратно ответил Костя. — И все? — у Ани прокурорский тон. — Да. — Ты врешь! — Я не вру, — запротестовал Константин. Вздохнул и добавил: — Недоговариваю. Но есть вещи, которые должны остаться между мужчинами, понимаешь? Аня молча смотрела на него, а потом с неохотой кивнула. Костя привычно потянулся, чтобы чмокнуть ее в кончик носа — и передумал. Там же охранник на вышке. — Иди домой, — Константин легко коснулся ее локтя. — Я тебе завтра скину все детали по поездке. — Прямо завтра? — недоверчиво ахнула Аня. — Чего тянуть? Времени осталось не так много. И уже можно начинать предвкушать отпуск на берегу океана с прекрасной девушкой. Которая его, кажется, любит. Ой. Глава 8. Синеет море над бульваром Синеет море над бульваром Каштан над городом цветет — Ой, Костя, смотри, какой он огромный! Как дом! — Такие заходят в «Морской фасад», — Константин лениво повернул голову. — Неужели ни разу не видела? — Нет! — Аня не сводила заворожённого взгляда с красавца круизного лайнера, зашедшего в порт Санта-Крус-де-Тенерифе. — В одном ли городе мы живем? — рассмеялся Костя, мягко привлекая девушку к себе. — Парада на Неве не видела, «Кроун принцесс» в Финском — тоже. Аня обернулась, посмотрела на него внимательно, но ничего не сказала. Лишь прижалась щекой к плечу и продолжала любоваться панорамой порта и лайнерами. А Константин продолжил любоваться Анечкой. Испания ей шла. И Анечке на Канарах нравилось. Вот такая взаимная любовь у них приключилась — у Ани с Канарскими островами. А сколько уговаривать пришлось упрямицу… А все сложилось самым наилучшим образом. Эта поездка на Канары уверенно претендовала на звание идеальной. И все — благодаря Анечке. Уготованную ей роль она исполняла безукоризненно. На пляже и у бассейна в купальнике выглядела так, что в Косте регулярно просыпался ревнивый демон. От природы не слишком светлая Анина кожа теперь и вовсе, поцелованная солнцем, вся просто светилась теплым медовым загаром. А фигура… Что — фигура? Пончиком он ее называл, только чтобы подразнить — Аня так красиво сердилась. А на самом же деле на пляже мужики головы сворачивали, когда она шла мимо. Бедра, талия, грудь, красивые ноги, гладкая кожа и грива каштановых волос — у этой девушки было все, чтобы вызвать такую реакцию. Пропорции не модельные, а настоящие, женские, на которые мужики реагируют непроизвольно. В общем, на пляже не расслабишься. Но это Константина если и расстраивало, то не слишком. Компаньон, собеседник и сотрапезник из Ани получился тоже великолепный. С удовольствием соглашалась на поездки и экскурсии, всем интересовалась, восхищалась, любовалась. Слушала, задавала вопросы и смеялась. За столом — никаких стенаний по поводу калорийности блюд, лишь кулинарное любопытство, восторг и отменный аппетит. Ну и постель. В постели аппетит был тоже отменный. У обоих. Теперь даже вспоминать было смешно — с чего все у них начиналось. Сейчас же на простынях номера отеля задыхались от наслаждения два идеально подходящих друг друга человека. Все тараканы из Анечкиной головы торжественно капитулировали, и она… Она позволяла ему все. Ни в чем не отказывала, и сама вытворяла с Костей все, что ей хотелось. В постели они почти перестали говорить, но ночи были одна горячее другой. Словом, все было в этом отдыхе идеально. И только одна мысль не давала Константину покоя. Те слова, что сказал Иван Валерьевич. Неужели это так? «Любит она тебя, Константин» А как же другое, сказанное Аней? «Влюбляться в тебя не планирую и замуж за тебя не собираюсь» Где правда? Кто соврал? Или никто не врал, и просто все… поменялось? И Аня в него действительно… влюбилась? От этой мысли холодило в груди. И тут же делалось горячо. А самое главное — не мог понять, что сам чувствует. Вся ясность и простота в предыдущих отношениях с девушками не подготовили Константина к тому сумбуру, что наполнял его мысли сейчас. Но одно он осознал точно. Ему надо узнать правду. По Ане ничего непонятно. Глаза ее так же безмятежны днем, веселы вечером, затянуты пеленой страсти ночью. Кажется, что в ней ничего не изменилось. Или изменилось, а он не заметил. И теперь есть единственный способ узнать правду. Аня ему эту правду сама скажет. — Девушка, вы любите животных? — спросил он негромко, наклонившись к ее уху. — Люблю, — отозвалась Аня, по-прежнему не поднимая головы с его плеча. — Возьмите меня к себе, я такая скотина. После паузы Аня расхохоталась, подняла голову с его плеча и одарила крепким поцелуем в губы. — Не наговаривай на себя. Совсем не скотина, а милый плюшевый зайчик. Аттестация зайчиком Косте не понравилась. Увидишь, Анечка, какой я зайчик. Саблезубый. А вслух сказал: — Я про животных не просто так спросил. Поедем сегодня в Лоро-парк? — Этот где попугаи? — восхитилась Аня. — И не только они, — согласился Костя. — Поехали! — тут же обрадовалась Аня. — Поехали смотреть не только попугаев. Туда можно со своим зайцем? — Можно. Только следи за ним лучше, — он коротко обнял ее и взял за руку. — Поехали. * * * Утомленная поездкой в парк и впечатлениями Аня устроилась на небольшой отдых. А Костя, дождавшись, когда девушка погрузится в легкую дрему, тихонько слинял из номера. На подготовительные меры по реализации коварного плана ушло всего полчаса. Пара вопросов, несколько купюр — и вот уже в руках у Константина оказался ключ. Обыкновенный, железный. Ключ этот открывал кованую дверь, что перекрывала естественную каменную арку в скале — одной из числа многих, что закрывали тихую уютную бухточку в десяти минутах пешком. Эта бухточка находилась на территории, принадлежащей отелю, и использовалась постояльцами для всевозможных приватных мероприятий. У Константина как раз намечалось очень приватное мероприятие на эту ночь — предпоследнюю для них с Аней на Канарах. Скоро уже возвращаться в Питер, а Костя еще не получил ответ на очень важный вопрос. Сегодня как раз пришло время ответов. * * *