– А как бы ты поступила, откажи я тебе? Если бы мы вместе сбежали, и все остальное, но при этом я бы тебе отказала? – В чем отказала? – Спать с тобой. Заниматься сексом. Быть твоей девушкой. – Я всегда знала, что у нас все будет. – Но откуда? В смысле, я же была в браке, жила с мужем, и на женщин никогда даже не смотрела… – Ты посмотрела на меня. И я оглянулась. – И что же ты увидела? – Тебя, pchelka. Глава 6 В пять вечера семье Асмата Дзабрати разрешили забрать тело из Покровской больницы. Судя по всему, никаких сомнений в естественных причинах смерти нет – то есть, конечно, не совсем ясно, почему в баню, где у него случился приступ, приезжали, как выяснилось, две бригады. Но это Россия, здесь подобные недоразумения случаются. Покровка – государственная больница, она работает в очень напряженном ритме, и дежурный врач, который зафиксировал смерть Дзабрати, когда тело доставили из бани, и оформил соответствующие документы, не увидел никакой необходимости в аутопсии. Кроме всего прочего, выяснилось, что морг переполнен. Все это нам пересказывает Даша после трудного телефонного разговора с Еленой, безутешной бывшей женой Дзабрати. Потом Даша созывает трех бригадиров купчинской братвы на экстренное совещание, и те через час уже на месте. Мы с Крис обедаем на кухне. Оксана, которая весь день после нашего возвращения вилась вокруг меня, как кошка, и буквально затащила меня в постель, теперь пребывает в состоянии безмолвного бешенства. Когда мы садимся есть, она, сделав глоток марочного рислинга, заявляет, что это не вино, а пойло, и наливает себе шампанского из холодильника. У меня хватает ума не спрашивать ее о причинах гнева, но я уверена – все из-за того, что ее не пригласили на гангстерский конклав. Но с чего она взяла, что ее должны были пригласить? Пока мы с Крис обмениваемся встревоженными взглядами, Оксана приканчивает порцию борща с вишней, насухо вытирает куском хлеба тарелку, бросает ложку в раковину и выходит, не сказав ни слова. – Извини, – говорю я Крис. – Она сегодня опять. Крис кивает. – Даша рассказывает мне не все, но я не дура. И знаю, что вы с Оксаной как-то замешаны в сегодняшних событиях. Ни о чем не расспрашиваю – просто хочу, чтобы ты знала, что я в курсе. – Ладно. Спасибо. – Ты в порядке? Оксана, ясное дело, справляется с этим по-своему, но… – Думаю, в порядке. Хотя не уверена. – Это было ужасно? – Не очень. Если честно. Крис чистит банан. – Она тебя любит. Ты же знаешь, да? – Хотела бы знать. Иногда мне кажется, что теоретически – очень даже может быть. Но порой мне не верится, что я ей даже просто нравлюсь. – Ева, ты подтверждаешь ей, что она существует. Ты для нее – единственная реальность за пределами ее «я». Ни больше ни меньше. – Думаешь, она настолько беззащитна? – Думаю. Вы скоро уезжаете, да? – Вроде как. – Я знаю. Ваши паспорта и деньги уже готовы. Я буду скучать. – И я по тебе, Крис. Что ты думаешь о Даше в роли пахана? Крис пожимает худенькими плечами. – Она этого хочет, хотя я никогда не понимала – зачем? В смысле – блин! Вся эта bratva. Они – шакалы. Стоит на секунду отвернуться, и они порвут тебя на клочки. – Она отводит взгляд. – Мне, Ева, есть за что быть ей благодарной – и много за что. В отличие от Зои мне не приходится спать с жутким стариком, чтобы себя прокормить. Но мне тревожно. Мне все время тревожно. – По поводу? – По поводу такой жизни. Весь этот vorovskoy mir. Главари не доживают до старости. – Она обматывает палец банановой кожурой. – Я люблю Дашу и не хочу смотреть, как она умирает. – Я видела ее в деле, и, могу сказать, она очень даже умеет постоять за себя. – Ты имеешь в виду, на складе? – Извини, я не собиралась касаться этой темы. И мы там устроили такой бардак. До сих пор совестно. – Не стоит. Пару дней назад там все сгорело дотла, так что страховка будет солидной. Бери свой бокал. Я хочу тебе кое-что показать. Она ведет меня в их с Дашей спальню. Я никогда там не была, и теперь стою, изумленно оглядываясь. Кровать с пурпурным дамастовым балдахином на четырех столбиках, на стенах в рамках – плакаты с амазонками верхом на динозаврах и гигантскими стрекозами, полки уставлены плюшевыми единорогами, игрушками Бини Бэйби и статуэтками героинь из марвеловских комиксов. – Это все больше присуще тебе, чем Даше, я права? – Она сказала, я могу делать с этой комнатой все, что пожелаю. Ну как тебе? – Здорово. Дай угадаю, твоя сторона кровати – та, что без пушки. Крис задвигает под подушку рукоять пистолета «Гюрза». – Ты угадала. Я терпеть не могу, что он там лежит, но она настаивает. А в остальном я люблю эту комнату. Прихожу сюда, когда все достало. Она жестом приглашает меня устраиваться поудобнее на кровати, приглушает свет, берет с полки DVD-диск и вставляет его в плеер. Это мультфильм, очень старомодный, о ежике, идущем к своему другу медвежонку, чтобы вместе с ним считать звезды на небе. По пути ежику привиделась прекрасная белая лошадь, он пошел за ней и заблудился в ночи. Фильм – короткий, минут десять, и когда он заканчивается, в глазах Крис блестят слезы. – Ну как тебе? – спрашивает она. – Очень милый. – Я ужасно его люблю. Я так себя все время и чувствую. Будто заблудилась в тумане, и вокруг лишь силуэты чудовищ. Но там – счастливый конец. Ежик выбрался, нашел своего друга, и они вместе считают звезды, как у них заведено. И это именно то, чего я хочу, – считать звезды с Дашей. Я не знаю, что ответить, и просто тянусь к ее руке. – Непременно так все и будет, – говорю я. Оксана уже спит в одной из моих футболок. Шторы не задернуты, за окном под фонарями сверкает свежий снег. Оксанино лицо повернуто в сторону окна, и я смотрю, как подрагивают во сне ее ресницы. Какие сюжеты создает сейчас ее сознание? Есть ли в них я? Я подтягиваю одеяло повыше. Ее глаза остаются закрытыми, но рука делает выпад, как змея, и стальные пальцы смыкаются на моем запястье. – Спокойной ночи, сучка, – бормочет она и начинает храпеть. На следующее утро Даша завтракает с нами. – Было приятно познакомиться, – говорит она. – И спасибо за помощь с моим предшественником. Но вам нужно валить из Питера сегодня же. Сейчас я исполняю обязанности пахана, так что… Завершать реплику необязательно. Мы все прекрасно понимаем, что это значит. Мы полностью в расчете. И теперь – пора уезжать, пока наше присутствие не начало создавать ей проблемы. – Паспорта, – говорит она, вручая Оксане конверт. – Спасибо. Я никогда не забуду, как ты нам помогла. Даша бросает мне свою обычную острую, мимолетную улыбку. – Извини за то, что подвесила тебя. Наверное, было не очень уютно. – А я заехала тебе в нос. – Да, было дело. Вернувшись в нашу комнату, мы с Оксаной пакуем рюкзаки и проверяем паспорта. Они новенькие, а мы теперь – Мария Богомолова и Галина Тагаева. Я – Галина. Сборы не занимают много времени. Мы решили поездом добраться до Сочи, там снять недорогую гостиницу и обдумать дальнейшие планы. Мне грустно прощаться с Крис. За это время мы успели подружиться. Я оставляю ей синее бархатное пальто из Михайловского театра. Крис трогательно взволнована – ведь я знаю, что оно сразу приглянулось ей в том секонд-хенде. Она тут же надевает его, застенчиво позируя. Даша провожает нас до дверей подъезда. Я не знаю правил здешнего протокола и просто жму ей руку, а с Оксаной они обмениваются быстрыми объятиями. Крис, которая в бархатном пальто выглядит, как эпизодический персонаж из «Анны Карениной», хочет проводить нас до метро. Снега с утра не было, Крис на миг останавливается – ветер сдувает ей на лицо выбившуюся прядь волос, она поднимает руку, чтобы убрать ее, но тут раздается негромкий хлопок. Девушка приподнимается в воздухе и влетает в открытые двери подъезда, словно гонимый ветром листок, и падает на бок между Дашей и мной.