Я подсунул ключ под дверь комнаты номер 4 и крикнул: — Где искать Маркуса? Ответа не последовало. — Эй! — Я пнул дверь. — У водокачки, — ответила Джин. — Это где? — Да паб так называется, здесь, рядом. — Она рассмеялась. — Дошло? 4 Смеркалось, но жар по-прежнему висел в воздухе густой пеленой. Земля под ногами, казалось, гудела от зноя. Солнце целый день пропекало дороги, дома, заряжало теплом асфальт. Следуя указаниям Джин, я шел по неблагополучным кварталам. Подростки в худи что-то орали мне вслед из-под капюшонов, из окон обшарпанных многоэтажек неслись ритмичные басы. Сначала я подумал, что меня обманули и здание давно заброшено: окна первого этажа заколочены исцарапанными листами железа, буквы вывески падают одна за другой. Замызганная штукатурка облупилась со стен, обнажив шлакобетонные блоки. Новехонькие магистрали, проложенные в стороне, сделали придорожную забегаловку ненужной, и теперь ее дожирал ненасытный кризис. Дверь, липкую на ощупь, я предпочел открыть ногой. Внутри воняло мокрой псиной и перегаром. В зале сидели с десяток посетителей одинакового вида. Белые, примерно одного возраста, лысые или очень коротко стриженные. Большинство уставились в широкоэкранный телевизор, орущий на дальней стене. Там шла нарезка лучших моментов футбольных матчей. От слишком яркой цветопередачи заломило глаза. Несколько присутствующих глянули на меня, не выпуская из рук кружек с пивом цвета мочи. Над стойкой бара криво висел линялый британский флаг. Присмотревшись, я заметил, что он приколочен гвоздями. Как же, предмет гордости. Бармен за стойкой выпрямился, изобразив подобие улыбки. Лицо его было отмечено печатью возраста, злобы и пьянства. Я успел насчитать у него во рту три золотых зуба. Он молча кивнул. Ревущий телевизор перекрывал все прочие звуки. — Добрый вечер, — обратился я к бармену. — Не знал, что тут открыто… — Да я сам никогда не знаю, откроюсь или нет. Сегодня вот футбол. — Я кое-кого ищу. Бармен уставился перед собой бессмысленным взглядом: — По-твоему, те, кто сюда приходят, жаждут найтись? — Мне нужен Маркус Кольер. — Не слышал про такого, приятель. — Бармен равнодушно отвернулся. — Говорят, он тут частенько. — Частенько что? — Ага, смешно, — согласился я. — Он такой бледный, лысый… Бармен засмеялся и глазами указал мне на десяток посетителей — под это описание подпадали все. — Ладно, я буду пиво. Про пиво-то вы слышали? От этих слов бармен встрепенулся, но я направился в туалет. На сей раз присутствующие удостоили меня суровыми взглядами. В туалете обнаружилась единственная грязная кабинка. Дверцу так часто пинали, что верхняя и нижняя половинки открывались независимо друг от друга. Я прочел граффити поразборчивее и совершил доведенный до автоматизма пятиточечный обыск. В плафоне светильника обнаружился пакетик с чем-то, похожим на амфетамины. Ну да, мощь белых. — Три фунта, — сказал бармен, когда я вернулся. Я выложил на стойку три монеты, и он указательным пальцем подвинул их к себе по одной. На стойке лежал красно-бело-синий барный коврик с надписью: «НА НАШЕМ ФЛАГЕ НЕТУ ЧЕРНОГО ЦВЕТУ»[10]. Пока я отсутствовал, в зале стало на одного человека меньше. Я отхлебнул пива и повернулся к бармену: — А в субботу вечером он тут был? — Кто? — Маркус Кольер. — Я же уже сказал… — Его именем все стены в сортире исписаны. Типа самый большой хрен на районе. Бармен не шелохнулся. — Хотя соревноваться есть с кем. — Чего тебе от него надо? — Это наше с ним дело. — Номер телефона оставь. Я посмотрел на него, выудил из кармана ручку и написал на коврике номер полиции. Бармен со смехом выпрямился: — Не похож ты на копа… — У нас всем рады, а скинхедам мы подбираем сокамерников повеселее. Бармен осклабился. Я опустошил бокал и поставил его на стойку. Присутствующие сверлили взглядами мой затылок. Нарочито медленно я обеими руками свернул барный коврик. «НА НАШЕМ ФЛАГЕ НЕТУ ЧЕРНОГО ЦВЕТУ». Я выжал его на стойку и собрал лужицу застарелого пива в пустой бокал. Бармен меня не остановил. Я катнул бокал по стойке. Он ткнулся бармену в пузо, но тот не пошевелился. Я пошел к выходу. На середине зала обернулся и громко сказал: — Спасибо за наводку. На это бармен среагировал. Вышел в зал, с грохотом захлопнув крышку стойки и закинув на плечо крикетную биту. Несколько посетителей встали со своих мест. — Ты про что? Футбол был забыт, все с интересом следили за происходящим. — Я задал конкретный вопрос. Маркус здесь? Ты сказал, что не знаешь такого. Я ушел в туалет. Вы тут по-быстрому перемолвились, и один человек куда-то делся. — Я швырнул на пол полицейскую визитку. — Передашь ему весточку от меня? Никто не шевельнулся. — Даю ему шанс избежать долгой отсидки. — Его здесь нет. — Ушел бы, если б ума хватило, но он сообразительностью не отличается. Так что где ему еще быть. Бармен начал что-то говорить, но я его оборвал: — Отвечать не обязательно. Буду на улице, и если увижу, как отсюда выходит Маркус, привлеку всех за препятствование расследованию. От ярости бармен побагровел как свекла. Все молчали, только футбольный обозреватель с негодованием комментировал автогол. Кто-то из присутствующих сел на свое место, кто-то просто отвернулся. — Маркус! — наконец прокричал бармен. — Ну, я это. — На лестнице показался мужчина. Если бы всех посетителей выстроили в ряд на опознании, я бы его не узнал. Джинсы, белая рубашка поло, лысая голова. — Привет, Маркус. Твой приятель говорит, тебя тут никогда не было. Он пожал плечами: — И что? — А то, что ты — среди подозреваемых в совершении убийства. Вспоминай, где был в субботу ночью, и ищи того, кто может это подтвердить.