Макогон снова дернулся, в этот раз Павел не только удержал его, но и хорошенько встряхнул. Мужчина запаниковал, как зажатая в угол крыса. – Где, спрашиваю? – Да не знаю я!.. – А Молдаванина знаешь? – Ну его самого не знаю… – А кого знаешь? – Ну Вениамина… – Кто такой Вениамин? – Кто такой Вениамин? – дрогнувшим голосом сам у себя спросила Макогон. Понял, что сболтнул лишнее, стушевался. Даже глазки как стыдливая девочка отвел. – Веня Стив. – Веня Стив?! Не знаю такого! – Стивцов Вениамин Андреевич. – Да нет, не знаю такого! – мотнул головой Макогон. Он снова дернулся и на этот раз смог вырваться из захвата, но только потому, что Павел сам отпустил его. И поспешил за Зоей, которая, ничего не говоря, вышла в коридор. И он потянулся за ней, чувствуя себя предателем. Нужно было трясти бизнесмена, по крупицам вынимая из него правду о его бандитских покровителях, а он бросил все – и службу, и долг перед ней, чтобы только не отстать от юбки. А ведь Макогон мог что-то знать. Зоя вышла на улицу, Павел за ней. Она заметила его, но вместо того, чтобы остановиться, ускорила шаг. – Зоя, вы куда-то торопитесь? – нагнав ее, спросил он. Нужно было сказать что-то другое: о погоде, о весне, которая вдруг так решительно заявила о себе, настроив на яркий романтический лад, но Павел подумал об этом слишком поздно. – Да, наверное, уже домой, – пожала она плечами. – А собирались куда? – Да никуда. Предложений сейчас не так много, – сказала он, бросив взгляд через плечо. – Вы меня извините, если я что-то не так сделал. Зоя остановилась, повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза. Она не пыталась его очаровывать, но сила ее обаяния накрыла его с головой. Очередной волной. И снова сознание кувыркнулось, как выброшенная на берег пустая консервная банка. – А что вы не так сделали? – спросила она тоном следователя, ведущего допрос. – Ну не знаю, – смутился Павел, чувствуя себя подсудимым в клетке из колючих взглядов. – Может, вы думаете, что помешали мне? Может, я всего лишь заигрывала с этим? Цену себе набивала, да? – наседала Зоя, внимательно глядя на него. – Да нет, не думаю. – Вы правильно все сделали. – Я помилован? – попытался улыбнуться Павел. Зоя ничего не сказала. Милостиво глянув на него, она мысленно передала ему свой школьный портфель и пошла с поднятой головой. Не было никакого портфеля, но Павел почувствовал себя юнцом, которому первая красавица в школе разрешила себя проводить. Интересно, скольким счастливцам она уже выдала такое разрешение? А скольких из них она приблизила к своему сердцу?.. – А далеко вы живете? – спросил он, глядя на проезжающую мимо машину. – Улица Грибоедова, дом восемьдесят два, – медленно, будто сомневаясь в чем-то, проговорила Зоя. Она, конечно же знала, где живет, но нужен ли ей провожатый, вот в чем вопрос. Тем более такой, как Павел. Милиционер, да еще и без машины… С ее красотой она запросто могла претендовать на более успешного спутника жизни – с деньгами, с квартирой. Павел крепко сжал кулак, осаживая себя. Одета Зоя неважно, значит, нет у нее богатых женихов – ни в прошлом, ни в настоящем. И судя по тому, как она вела себя с Макогоном, любовь по расчету не для нее. И не надо себя накручивать. – Далековато будет, – сказал он, провожая взглядом очередную машину. – А вы куда-то спешите? – Я? Нет! – встрепенулся Павел. Разговор с Макогоном он зарезал, совещание, похоже, провели без него, можно позвонить в отдел, отчитаться, получить «добро» и отправиться домой, на боковую. Но Павел и думать об этом не хотел, и усталость уже не валила его с ног. Даже попутная машина ему не нужна. Он готов был идти рука об руку с Зоей пешком хоть к ней домой, хоть на край света. Небо над городом хмурое, дорога и тротуары мокрые, грязный снег по клумбам одним только своим видом мог вызвать депрессию, но Павел ничего этого не видел. В душе у него цвели сады и распускались розы. – А бандитов ловить? – улыбнулась Зоя. – Почему бандитов? – Ну вы же сказали, что контора у него, у этого… бандитская. И махинации… И еще я знаю, кто такой Молдаванин. Слышала о нем… – От кого? Зоя остановилась, повернулась к Павлу и с игривой иронией посмотрела ему в глаза: – От него самого. – Ты его знаешь? – встрепенулся Павел. – Ну вот, уже и на «ты», – усмехнулась она. – И уши прижал. – Уши? – Как собака перед броском… – Ну да, собака, – кивнул он. Работа у них собачья, с этим трудно не согласиться. Не зря их называют легавыми. Это его не обижает. Лучше быть охотничьей собакой, чем каким-нибудь падальщиком и просто животным. Или тупым бараном из толпы. – Стойку на меня сделал, как будто я Манька какая-то. Облигация. – Не Манька, – качнул головой Павел. Не могла Зоя быть бандитской подстилкой с воровской малины, слишком уж она милая и нежная для этого. Пошутила она, а он повелся – точно, стойку сделал. – И Молдаванина я в глаза никогда не видела. Просто слышала. – Даже не буду спрашивать от кого, – кивнул Павел. Он сознавал свою вину, и Зоя должна это понять. – И не надо, это не мой вопрос. – Хотел бы я сказать, что это и не мой вопрос. Но увы. Мне нужен Молдаванин, мы за ним охотимся. – Это опасно? – Ну в какой-то степени. – Павел невольно приложил руку к груди. Синяк еще не прошел, но кости целые, и легкое не отбито. Жить можно. – Что такое? – Не знаю. Сердце что-то сказать хочет. – Сердце? – Тебе. На ушко. Неожиданно для себя Павел поймал кураж и, не дожидаясь разрешения, подался к Зое и наклонился к ее уху. И захмелел от запаха ее волос, слегка подпорченного ароматом духов. – Оно тебя любит, – шепнул он и отстранился, чтобы удержать себя от искушения обнять девушку и прижать к себе. Чем он тогда будет лучше, чем тот же Макогон? – Кто любит? – залилась румянцем Зоя.