из другой страны. К нему однажды пришла очень красивая дама со стильной стрижкой; черные волосы у нее были и синие глаза. Идеальная фигура, ухоженное лицо, маникюр… Она выглядела великолепно! И одета была превосходно, модно. Психоаналитик думал, что даме лет сорок-сорок пять. Но Элен сказала, что ей шестьдесят два. Успешная и красивая женщина в жемчугах. Она была пианистка. И хорошо зарабатывала. Элен пришла посоветоваться. Она встретила мужчину моложе себя на пятнадцать лет. Он тоже музыкант; но не такой известный и обеспеченный. И вот у них возникло чувство. Любовь. Их многое объединяло; душевное родство и притяжение… Но Элен волновал ее возраст. Она тревожилась и беспокоилась из-за разницы в возрасте и вообще из-за того, что ей столько лет уже… Можно ли любить и на что-то надеяться? Они долго говорили – час. Психоаналитик почувствовал, что Элен не раскрылась полностью. Он назначил новую встречу, но она не пришла. Оплатила пропущенный визит и попросила извинить. А он даже расстроился, до того ему понравилась эта красивая и умная дама. Ну вот, через полгода Элен все же пришла. Психоаналитик увидел у дверей кабинета старушку в блеклом костюмчике и в башмачках старушечьих. Волосы старушки были седыми, глаза блеклыми, а лицо покрывали морщины. И сидела она, сгорбившись, опустив голову… В кабинете старушка заговорила тихим голосом, старческим. Да, это была Элен! Доктор был потрясен! Он подумал, что любовь оказалась несчастной. Музыкант разбил сердце красивой дамы, бросил ее, растоптал ее чувства; наверное, так. Поэтому Элен превратилась в старуху, как в страшной сказке?.. Нет. Элен сама отказалась от любви. Она поступила глупо, несмотря на все свое образование. Несмотря на свой ум. Она стала советоваться по поводу своего романа с друзьями и родней. Ну и они быстренько ей все разъяснили. Что музыкант – альфонс и охотник за наследством. Что в 62 года надо о душе подумать, а не о романах. Что Элен уже бабушка давно. С ума, что ли, бабушка сошла? Может, это деменция началась! Посмотри на цифры в паспорте и на свое отражение, ты же старая! Ну кто тебя полюбит, сама подумай! Это он притворяется. Увидел твои жемчуга, твою машину и неподобающий почтенному возрасту вид, – и хочет жить за твой счет. Ты же старушка, одумайся! Ей так говорили абсолютно все. Каждый день. Она давно уже не советовалась, давно порвала все отношения со своим музыкантом, а они все звонили и писали, приходили в гости или приглашали к себе. И вот все это говорили и говорили… И Элен действительно стала старушкой. И убила свою любовь, сама разбила свое сердце… Психоаналитик грустно качал головой, пока слушал тихий рассказ старой дамы. И жемчуга ее поблекли; умерли. Вернее, были убиты добрыми советами добрых людей. Не надо слушать тех, кто под видом правды говорит вам смертельные вещи и отравляет вам душу. Элен смогла вернуться к себе. И вернуть свою любовь. И жемчуг ее ожил. Но так не всегда бывает, вот что я вам скажу. Не всегда. Воскресить невозможно. А убить – очень легко… Из приятного расскажу маленькую историю Добрый молодой человек вчера шел по улице и переживал, что денег нет. Он на самом деле добрый, он раздал свои деньги тем, кто очень просил. Сам на себя ругался, но раздал. Земляку из башкирской деревни, родственнику, и еще дал одному больному мальчику на конфеты. Жалко стало потому что. И денег не осталось совсем. Как-то он не рассчитал. И на миг в его сердце появилось сомнение: а может, зря он раздал все? Может, плохо быть добрым? И в тот же миг он увидел в закоулке двора богатую машину, застрявшую в снегу. И богатую женщину, которая ругалась и не могла выехать. А вокруг никого нет! Он подбежал и стал выталкивать машину. Забыл, что плохо быть добрым. И вытолкал! Богатая женщина обрадовалась очень и дала ему пять тысяч рублей! Он не хотел брать. Изо всех сил отказывался. Но богатая женщина сказала, что он ее спаситель. И велела немедленно взять эти деньги в подарок. В подарок от души. Не было денег, а стало пять тысяч. И еще его поцеловали и обняли крепко. И назвали спасителем. Так что добро не пропадет! Это мне рассказал лично Альфир. Я слово в слово пересказала. А из пяти тысяч он уже тысячу пожертвовал на доброе дело. Все равно много осталось! У добрых все равно остается много. Почему-то так получается… Трудное детство было у Давида Ливингстона. Он в десять лет начал работать на фабрике – в XIX веке это было нормальное занятие для бедных детей. Ну, еще можно было в работный дом податься, это вроде тюрьмы. Или сразу в тюрьму, если начнешь попрошайничать. Вот Давид и пошел работать, работая, он умудрился выучить математику, латынь и греческий. Это позволило ему поступить в университет. Чтобы оплачивать учебу, он продолжал работать на фабрике. А потом получил степень доктора медицины. Но не стал принимать пациентов в уютном кабинете, – он стал миссионером. И поплыл в Африку. Там он проповедовал, лечил, учил, – и путешествовал. Пережил много стычек с бурами и португальцами, заступался за африканцев. Те тоже любили доктора. А Ливингстон шел по Африке все дальше и дальше. Это он назвал знаменитый водопад в честь королевы Виктории. И пересек пустыню Калахари. Можно долго рассказывать о его путешествиях и лишениях, которые пришлось перенести. Мне запомнилось, как на Ливингстона напал лев. Схватил его, как кошка хватает мышь. А отважный миссионер молился Богу и думал: «Все же лев – это не такая уж плохая смерть. Все же он царь зверей. Так что ничего страшного!»… От льва Ливингстону удалось спастись, но его рука осталась искалеченной. Он выучился стрелять с другой руки, – стрелять часто приходилось. И продолжил свое путешествие… Чем он только не болел! Малярией, дизентерией, тропической лихорадкой, – но однажды заболел очень сильно. Да еще и заблудился. Потерялся. Пропала экспедиция Давида Ливингстона! Все газеты Англии и других стран писали об этом. Но что поделаешь? Ахали, охали, качали головами, но предпринять ничего не могли. А в это время другой человек, у которого было тяжелое детство, снарядил экспедицию и отправился на поиски доктора Ливингстона. Его звали Генри Мортон Стенли. Детство его тоже было не сахар – мать сдала его в приют тюремного типа. Где Генри находился до 15 лет. А потом он получил образование и стал газетным репортером. Хотя мог бы стать вором или побирушкой. Вот он и отправился на поиски Ливингстона. Прошел шесть тысяч верст по Африке, участвовал в многочисленных стычках с местными племенами и бурами, переносил тяготы и лишения вместе со своим маленьким отрядом… И, знаете, нашел палатку доктора Ливингстона – это в Африке-то! Ливингстон уже погибал от болезней и голода. Но встал и вышел, опираясь на палку, стараясь держаться прямо. А репортер Стенли приподнял шляпу и сказал вежливо, – он же никогда не видел миссионера Ливингстона: «Доктор Ливингстон, я полагаю?» Доктор тоже приподнял шляпу, – как же без шляпы! И ответил, мол, вы не ошиблись, сэр. Это я! Рад знакомству! И Стенли спас доктора. Он ведь привез еду, медикаменты и всеобщую поддержку. Потом они подружились. И много разговаривали темными африканскими вечерами. Очень сомневаюсь, что они жаловались друг другу на тяжелое детство. И что они вообще жаловались. Им было о чем поговорить, этим двум героям… У кого было трудное детство – у того будет трудная жизнь. Только вот в чем дело – трудности мы сами себе выбираем. Можно и дальше работать на фабрике или сидеть в приюте. А можно отправиться в Африку. Там тоже трудно. Но особо жаловаться некому и некогда. И еще – того, кто верит, спасут. Неожиданно появятся у палатки, приподнимут шляпу и скажут вежливо: «Доктор Ливингстон, я полагаю?»… Спасет другой человек, тоже много чего переживший. И потому готовый пройти шесть тысяч верст по выжженной африканским солнцем земле для того, чтобы найти и спасти… Очень больно, когда понимаешь – тебя просто использовали И все эти улыбки, комплименты, доброе отношение были всего лишь маской, способом получить желаемое. От нас просто что-то было нужно: товары, деньги, бесплатные услуги, эмоциональное обслуживание, наши связи, возможности… Что угодно, только не мы сами. Это горько осознавать потом, когда желаемое получено, а нас оставляют наедине с нашими проблемами. И больше не звонят, не пишут, никуда не зовут. Использованную вещь можно выкинуть. Или убрать в кладовку, как дрель, которая нужна в хозяйстве. Понадобится – достанем! Молодой человек пригласил девушку на вечеринку. Не очень привлекательную девушку, полную такую, в очках. Эта девушка о нем мечтала, он знал! Она оделась красиво, потратила много времени на макияж и прическу, волновалась, ночь не спала. И все шло отлично. Пока она не поняла, что молодой человек ее пригласил, чтобы с ее отцом познакомиться и получить хорошую должность. И с вечеринки толстенькая девушка шла одна, и горько плакала. Хотя ничего ведь не случилось. Ее просто хотели использовать. А это так горько понимать. Как только понимаете, что вас начали использовать – надо уходить с вечеринки. И дистанцироваться в отношениях. Это уже не отношения, это вы прислуживаете другому человеку, служите ему, – вроде как дрель. Ему просто надо дырок насверлить, вот он к вам и обратился. Так молодого Есенина поэтесса Гиппиус заставляла самовар раздувать и петь нецензурные частушки на потеху гостям. Хотя и за стол усаживали, и чаю из самовара наливали… Вроде все нормально было. Хотя на самом деле Есенин служил угощением и бесплатным развлечением… Или с Эдит Пиаф в ресторан пришла компания друзей. Они всегда с ней ходили в рестораны, хвалили певицу, пели ей дифирамбы и уделяли внимание. Только платила за угощение всегда певица; так уж повелось. На это внимания никто не обращал, дело ведь не в деньгах, не в угощении, так ведь? Дело в дружбе! И однажды Эдит Пиаф заказала для всех в ресторане картошку. Просто картошку. «Хочу, – говорит, – просто картошки. И друзьям моим принесите то же самое!» Друзья были при деньгах, не нищие, не клошары. И отлично могли сами себе заказать угощение. Но так они разгневались и опешили, когда им картошку принесли, что все стало ясно. Они просто пользовались деньгами певицы. И платить за себя даже и не думали… Понять, что нас используют, очень просто. Человеку постоянно от нас что-то надо. Он может даже и не просить, мы сами даем. Оказываем услуги, дарим, самовар ставим и счета оплачиваем. Может, и частушки поем. Попробуйте один раз отказать вежливо. Сказать: «Я сейчас не могу это сделать. Нет возможности!» И посмотрите на поведение своего знакомого. Если он нормально воспримет отказ, извинится и спросит, не надо ли и нам помочь, – все в порядке. Если надуется, рассердится и потеряет к вам интерес, – все понятно. К сожалению, все понятно. Мы – дрель. Или другая полезная вещь, которая лежит в темном углу до поры, до времени. А в личной жизни мы беззащитны. Мы доверяем по умолчанию, вот в чем дело. Мы любим, потому и готовы отдавать, соглашаться, жертвовать. Но если слишком долго и много приходится жертвовать, тоже стоит задуматься – любят ли нас? Или тоже используют, как полезную вещь. Которую выкинут, как только она станет бесполезной… «Все дело в рекламе», — так уверял один коуч. Или бизнес-тренер. В общем, энергично уверял и доказывал, что путь к богатству лежит через рекламу и продвижение бренда. Если рекламировать бизнес правильно, вы получите огромные продажи. Торгуете сумочками, скажем, – вам придет контракт на покупку пяти тысяч сумочек. А потом – пятидесяти тысяч сумочек! И вы запрыгаете от радости! Деньги потекут в ваш карман! Один мужчина слушал, а потом сказал, что он не запрыгает. Он массажист. И если он увидит у своего кабинета очередь из пятидесяти тысяч человек, он испытает желание убежать. А прыгать от радости желания не будет! Тренер сказал, что можно нанять сто массажистов тогда! Им платить немножко, а остальное себе брать. И деньги потекут в ваш карман, вы запрыгаете от радости! Мужчина ответил, что люди идут именно к нему. Он уникальный специалист. И люди будут разочарованы, если он будет предлагать каких-то других массажистов. Других они и сами могут найти. Вот и все. Одним людям реклама приносит успех и деньги. И контракты на пятьдесят тысяч сумочек. А другим – головную боль и вынужденные оправдания перед пятьюдесятью тысячами человек… Или круглосуточную работу на износ. Не всех обогащает реклама, вот в чем штука. Иным людям она только вредит. Люди покупают горячие бублики И одни с удовольствием бублик уписывают. С аппетитом едят пышную мякоть и румяную корочку. И расхваливают. А другие мрачно смотрят на дырку от бублика. И сетуют, что вот, их обманули. За их же деньги продали дырку от бублика. Посмотрите, какая большая дырка. Так вот и живут люди-то. Одни бублики едят, а другие остаются с дыркой от бублика. И считают себя несчастными. И говорят: «Бублик – это такая дырка, а по краям немного теста». Бублик – это бублик. Жизнь – это просто жизнь. И надо получать удовольствие, пользоваться хорошим и не слишком сетовать на дырки. Без них, видите ли, бубликов не бывает… Одинокий банан предлагают купить в магазине. Большой такой сетевой магазин. Бананы лежат. И над бананами жалостное объявление, прямо душераздирающее. «Купите одинокий банан. Он не плохой, он просто потерялся. Отпал от грозди. Ему очень плохо. Но он не плохой, он хороший! Ему так плохо одному! Купите не гроздь бананов, а одинокий банан. Этим вы поможете экологичному потреблению!» Я впечатлительный человек. Я смотрела в коробку: но одинокие бананы мне не понравились. Они все были с дефектами; где-то кожура лопнула, а где-то к банану приделана часть плодоножек от других бананов. Или я не знаю, как это называется. В общем, одинокие бананы какие-то нехорошие все лежали. Помятые. Рядом женщина средних лет с добрым лицом тоже читала объявление. Она шмыгала носом; то ли простыла, то ли грустно ей стало от такого объявления. Она нерешительно взяла одинокий банан с черными пятнышками и вертела его в руках. Положить назад как-то неудобно, я знаю. Женщина меня узнала и сказала печально: «Вот, надо же. Бананы тоже одинокими бывают. Их никто не берет, никому они не нужны. Как люди прямо. Как я. Купить, что ли, бананов одиноких? Как-то жалко их. Но они какие-то нехорошие, да?» Да. Я тоже так думаю. Добро бы, скидка была на эти одинокие бананы. Или прибыль от покупки передавали бы детям, скажем. Купил одинокий банан – второй достался ребенку или старичку. Это я понимаю. А давить на жалость и призывать к сознательности не надо. Одинокими люди часто остаются именно потому, что они слишком добрые. Слишком жалостливые. Слишком склонны винить себя в чем-то; и живут по «остаточному принципу». Себе похуже, другим – получше. Тогда можно все невкусное предлагать купить. Или что-то, у чего срок хранения завтра кончится. Одинокую сметану и одинокую колбасу. Или одинокое уродливое пальто. Или одинокий ботинок без пары. Он же хороший. Он не виноват, что остался один! Может, у вас есть одноногий знакомый? Ему пригодится! Пока я все это говорила, женщина начала улыбаться, а потом хохотать. И, смеясь, выбрала хорошую, плотную связку бананов. Прямо загляденье! А я апельсины купила. Они же все одинокие, так что сделала доброе дело, можно сказать. И мы с женщиной в хорошем настроении, смеясь, вышли из магазина. Вспоминая одинокий банан, который она хотела купить из жалости. Из совершенно непонятной жалости… Не надо ничего из жалости делать, кроме по-настоящему добрых дел. Тем более вступать в отношения с одиноким подпорченным бананом. Лишнее это. Если есть возможность выбрать что-то за свои средства – надо выбрать лучшее. И угостить кого-нибудь, если у вас доброе сердце…