— Похоже, удар произошел на этом месте. Риццоли посмотрела на большую лужу крови. После чего перевела взгляд на покрытое простыней тело, которое лежало на тротуаре на расстоянии в добрых двенадцать футов. — Вы хотите сказать, что сначала он ударился о землю здесь, а потом отскочил туда? — спросила она. — Похоже на то. — Тогда это должен быть огромный грузовик, судя по разбросу останков. — Не грузовик, — загадочно произнес Тирни. Он двинулся вдоль тротуара, не отрывая взгляд от асфальта. Риццоли следовала за ним, отмахиваясь от назойливых мух. Тирни остановился шагах в тридцати и указал на сероватый ком у обочины. — Еще фрагменты мозга, — заметил он. — Так это не мог быть грузовик? — Нет. И вообще не автомобиль. — А как же следы шин на рубашке жертвы? Тирни выпрямился и обвел глазами улицу, тротуары, здания. — Вы не находите ничего удивительного в этом месте, детектив? — Нет, кроме того, что здесь лежит мертвый парень, у которого вышибло мозги. — Посмотрите на место столкновения. — Тирни жестом указал на тот участок дороги, который недавно осматривал. — Видите, как беспорядочно разбросаны части тела? — Да. Его разнесло по всей округе. Место столкновения в самом центре. — Правильно. — Это оживленная улица, — сказала Риццоли. — Автомобили действительно вылетают из-за того утла на высокой скорости. Кроме того, на рубашке жертвы видны следы протектора. — Давайте-ка еще разок посмотрим на эти отметины. Пока они шли к трупу, к ним присоединился Барри Фрост, который наконец вылез из машины. Вид у него был неважный. — Боже, о боже, — стонал он. — С тобой все в порядке? — участливо спросила Риццоли. — Думаешь, я мог подцепить что-то вроде желудочного гриппа? — Или того хуже. — Ей нравился Фрост, всегда жизнерадостный и безропотный, но видеть его таким нытиком было невыносимо. Она похлопала его по плечу и по-матерински улыбнулась, Фросту, казалось, было приятно такое нежное участие, пусть даже со стороны Риццоли, которая никак не годилась на роль матери. — В следующий раз я прихвачу для тебя пакет, чтобы ты мог блевать спокойно, — пообещала она. — Знаешь, — продолжал он, семеня за ней, — мне все-таки кажется, что это грипп… Они подошли к трупу. Тирни, преодолевая сопротивление суставов, присел на корточки и откинул простыню. Фрост побелел и отпрянул назад. Риццоли с трудом поборола инстинктивное желание сделать то же самое. Туловище было разорвано на две части, примерно на уровне пупка. Верхняя половина в бежевой рубашке из хлопка растянулась с востока на запад. Нижняя часть — в голубых джинсах — лежала в направлении с севера на юг. Половинки соединялись обрывками кожи и мышц. Внутренние органы валялись рядом мягкой бесформенной массой. В черепе, расколовшемся от удара, зияла огромная дыра, из которой и вытек мозг. — Молодой мужчина, упитанный, предположительно латиноамериканского или средиземноморского происхождения, возраст от двадцати до тридцати лет, — произнес Тирни. — Очевидны повреждения грудного отдела позвоночника, ребер, ключиц и черепа. — Так это все-таки мог быть грузовик? — продолжала допытываться Риццоли. — Конечно, нельзя исключать вероятность того, что грузовик мог нанести столь многочисленные и тяжелые травмы. — Тирни пристально посмотрел на детектива. — Но такой грузовик еще поискать надо. Или вы видели нечто подобное? — К сожалению, нет, — призналась она. Фросту наконец удалось выдавить из себя комментарий: — Знаете, мне кажется, что это не следы шин. Риццоли вгляделась в темные потеки на рубашке жертвы и, коснувшись пальцем одного из пятен, стала изучать его отпечаток на латексе перчатки. Какое-то время она молчала, переваривая новую информацию. — Ты прав, — сказала она. — Это не след шины. Это смазка. Она выпрямилась и оглядела дорогу. На асфальте не было следов торможения, как не было ни битого стекла, ни обломков пластика, которые неизбежно должны были бы остаться после такого столкновения. На какое-то мгновение все замолчали. И многозначительно переглянулись, когда единственно возможное объяснение осенило всех одновременно. Словно в подтверждение внезапной догадки над головами с ревом пролетел самолет. Риццоли покосилась вслед «Боингу-747», шедшему на посадку в международный аэропорт Логан, в пяти милях к северо-востоку. — О боже, — вздохнул Фрост, щурясь от солнца. — Какая жуткая смерть. Скажите, что он был уже мертв, когда падал. — Не исключено, — успокоил его Тирни и добавил: — Я бы предположил, что он сорвался, когда самолет выпустил шасси. Если, конечно, это был прибывающий самолет. — Ну да, — согласилась Риццоли. — Сколько нелегалов пытаются любым способом выбраться из страны. — Она посмотрела на смуглое лицо жертвы. — Итак, предположим, он выпал из самолета, летевшего из Южной Америки… — Самолет летел на высоте не менее тридцати тысяч футов, — уточнил Тирни. — Ниши колес шасси не герметизируются. Этот парень, должно быть, пострадал от декомпрессии. Да плюс еще мороз. Даже в разгар лета температуры на такой высоте чрезвычайно низкие. Несколько часов в таких условиях — и наступает гипотермия, от недостатка кислорода человек теряет сознание. А может, его раздавило еще в тот момент, когда убрали шасси после взлета. Во всяком случае путешествие в нише шасси ни к чему хорошему привести не могло. Писк пейджера Риццоли прервал лекцию судмедэксперта. Монолог действительно грозил перерасти в лекцию, поскольку Тирни оседлал своего конька. Риццоли взглянула на высветившийся номер абонента, но не узнала его. Разве что бросился в глаза междугородный код Ньютона. Она достала сотовый телефон и набрала номер. — Детектив Корсак слушает, — ответил мужской голос. — Это Риццоли. Вы звонили мне на пейджер? — Вы сейчас на сотовом, детектив? — Да. — Можете перезвонить с городского телефона? — В данный момент — нет. — Она понятия не имела, кто такой детектив Корсак, и ей не терпелось свернуть разговор. — Может, скажете, в чем дело? Последовала пауза. В трубке слышались чьи-то отдаленные голоса и треск полицейской рации. — Я здесь на месте преступления, в Ньютоне, — произнес наконец Корсак. — Думаю, вам стоит приехать и посмотреть. — Вам требуется помощь бостонской полиции? Я могла бы порекомендовать вам кого-то из сотрудников нашего отдела. — Я пытался связаться с детективом Муром, но мне сказали, что он в отпуске. Поэтому я звоню вам. — Он опять сделал паузу, а потом добавил со значением: — Речь идет о том деле, которое вы вели с Муром прошлым летом. Понимаете, о чем я? Теперь паузу взяла она. Риццоли было предельно ясно, что он имеет в виду. Воспоминания о том расследовании до сих пор являлись ей в ночных кошмарах. — Продолжайте, — тихо произнесла она. — Запишете адрес? — спросил он. Она достала свой блокнот. Уже через мгновение она вновь внимательно слушала доктора Тирни. — Я видел подобные травмы у парашютистов, которые погибали из-за нераскрывшихся парашютов, — сказал он. — С такой высоты тело падает с предельной скоростью, примерно шестьдесят метров в секунду. Этого достаточно, чтобы вызвать расчленение. Что мы здесь и наблюдаем. — Чертовски дорогая плата за то, чтобы попасть в эту страну, — заметил Фрост. В небе опять раздался рев самолета, и его тень пронеслась над ними, словно гигантская птица. Риццоли устремила взгляд в небо. Представила, как падает тело с трехсотметровой высоты, как обжигает ледяной воздух, а потом становится теплее, и стремительно приближается земля. Она посмотрела на укрытые простыней останки человека, который дерзнул мечтать об ином мире, о счастливом будущем. Добро пожаловать в Америку. * * * Ньютонский полицейский, стоявший в оцеплении перед домом, явно был новичком и Риццоли не узнал. Он остановил ее возле заграждения и обратился к ней грубоватым тоном, вполне соответствовавшим его новенькой форме. На именной бирке значилось: РИДЖ. — Это место преступления, мэм. — Я детектив Риццоли, Бостонское полицейское управление. Мне нужен детектив Корсак.