Глава 3 Проснулся Баркли весь засыпанный листьями, под шумное дыхание Селби и девочки. – Он мёртв! – провыл Селби. Баркли не сразу смог вспомнить, как он оказался на земле в компании Селби и незнакомки и почему у него всё болит. Затем его взгляд уткнулся в узловатые ветки наверху, и его озарило: он был там, куда ему строго-настрого запрещено было заходить. В Лесу. Баркли резко сел, но замер от острой боли, прошившей плечо. Рукав был разодран, а вдоль руки тянулась рваная рана, под которой проглядывали золотые блики. – Где оно? Где чудище? – запаниковал Баркли и принялся озираться, но у него немедленно закружилась голова. Ноздри девочки гневно раздулись. – Чудище здесь. – Она ткнула пальцем ему в рану. – Ай! Зачем ты так? – У тебя метка. Как у меня. Она снова закатала рукав и продемонстрировала ему татуировку в виде Митзи. Только теперь метка ожила: золотой дракон на её предплечье переступил с лапы на лапу, свернулся клубочком и зевнул, будто готовился вздремнуть. Только сейчас Баркли обратил внимание, что на плече девочки больше никто не сидел. Словно дракон каким-то – магическим, очевидно – образом ушёл в татуировку. Баркли едва удержался, чтобы не потереть глаза от невероятности происходящего. – Я должна была получить эту метку, – продолжила девочка. – Пусть с ловушкой что-то пошло не так, если бы тебя там не было, партнёром люфтхунда была бы я… – Партнёром? Как чудологи? – Морщась, Баркли оттёр с руки кровь и в ужасе уставился на метку. Он не успел толком разглядеть то чудище, что гналось за ним, но татуировка очертаниями напоминала волка, который вышагивал у него по плечу, угрожающе скалясь. – Да. Как чудологи, – шумно выдохнула девочка. – Метка – это место пребывания чудища, пока его не призовут во внешний мир. Будто слыша её, чудище на плече Баркли забилось и щёлкнуло челюстями. Селби смотрел на него, разинув рот. – Получается, Баркли теперь чудолог? – Нет! – прошипел он. Ни за что! Чудища – не партнёры, а безжалостные монстры! Может, он и нарушил самое важное правило Занудшира, но это произошло не по его вине. Он этого не хотел. Внезапно его замутило. Баркли встал на нетвёрдых ногах, но пожалел об этом решении, когда его тотчас вывернуло наизнанку. Немного придя в себя, он вытянул к девочке руку, ноющую из-за расцарапанной чудищем раны, и потребовал: – Убери её с меня. – С чего мне тебе помогать? – огрызнулась она. – Ты угрожал натравить на меня всех в вашем городе! Ты пытался украсть гриб из моей ловушки! А теперь стал партнёром чудищу, на которое я положила глаз! – Я ему партнёром не становился! Оно само! – Это так не работает. Ты его касался? Ты должен был почувствовать искру, не знаю, покалывание? И затем… – Не было ничего такого! – перебил он. Хотя на самом деле помнил лишь клыки, а дальше – темнота. – Это Гравальдор? – пискнул Селби. – Нет, Гравальдор похож на медведя, – закатила глаза девочка. – А его чудище – это… – Я знать не хочу, что оно такое! – обозлился Баркли. – Просто убери с меня эту метку! Девочка скрестила на груди руки. – Я не знаю, как это сделать. Большинству такое и в голову не взбредёт! Большинство мечтает… Но Баркли не мог дальше слушать, боясь, что его опять стошнит. Он схватил Селби за плечо. – Идём. Пора домой. Селби сморщился от его прикосновения, и Баркли, сглотнув, разжал пальцы. – А если это чудище высвободится? – пробормотал Селби. – Я… – У Баркли пересохло во рту. Тогда он, Баркли Торн, самый трудолюбивый и проблемный ученик Занудшира, превратится в героя ещё одной городской страшилки. В ещё одного чудолога, источника бед и разрушений. Девочка потрясла головой: – Чудища не могут покинуть метку без призыва. Только если они расторгают партнёрство, но это большая редкость! И не заметить это невозможно: метка начнёт чернеть. Если метка Баркли начнёт менять цвет, это даст ему время покинуть Занудшир и убежать в самую чащу Леса, где деревья безвозвратно его поглотят. И тогда город будет в безопасности. Вот только в этом случае он окажется в Лесу наедине с безумным чудищем. Баркли никогда не бежал от ответственности. Более того, каждый год своего ученичества он с нетерпением ждал, когда мастер Пилцманн поручит ему новые обязанности. Всё началось с работы по хозяйству: Баркли научился рубить дрова, кормил Густава и приносил воду из колодца. Когда он стал чуть старше, ему разрешили общаться с покупателями и помогать в грибном подвале. А теперь он возглавлял грибную охоту. И всякий раз Баркли ловил себя на мысли, что способен на большее. Даже когда ему было трудно и тяжело, его грела мысль, что мастер Пилцманн на него полагается. Слыша, как учитель называет его выдающимся учеником, Баркли всегда ощущал прилив гордости. Больше никто в городе не думал так о сиротах. Но ещё никогда ему не приходилось нести такую огромную ответственность. Если чудище действительно поселилось на коже Баркли, то его задачей отныне было не допустить, чтобы оно вырвалось на волю. Он должен был уберечь Занудшир… любой ценой. – Идём домой, – заявил Баркли. Но дрожь в голосе смазала решительный настрой. – А они тебя примут? – удивилась девочка. – Ты сам сказал, что они погонят меня, потому что я чудолог. А что они сделают с тобой? Сердце Баркли сковал ужас. Занудшир не делал исключений ни для кого. И уж точно не станет это делать для Баркли, за которого некому вступиться. – Никто ничего не узнает, – пробормотал он, преисполненный страха и бесшабашной уверенности. Схватив Селби за руку, он двинулся по лабиринту из серых деревьев. И, возможно, у него просто разыгралось воображение, но ветер будто специально отклонял перед ним стволы, освобождая им дорогу. Словно признал его за своего. * * * Лишь у дома мастера Баркли вспомнил, что вернулся с пустыми руками. Им не удалось найти траурный сморчок, а тяжёлые тучи, скрывшие небо, обещали скорый первый снег. Мастеру Пилцманну придётся ждать следующего года. Снаружи дом выглядел довольно необычно. Во время нападения Гравальдора семь лет назад чудище лапой разнесло задние стены, которые потом пришлось строить заново. Несколько лет спустя мастер добавил второй этаж, где была комната Баркли и чулан, из-за чего в итоге дом напоминал лоскутное одеяло из кирпича, камня и досок. Как и во всех домах Занудшира, на его окнах висели амулеты против чудищ: верёвки с вплетёнными в них бусинками и колокольчиками, что постоянно постукивали и позванивали, отгоняя непрошеных гостей. Обойдя дом, Баркли и Селби увидели висящую на задней двери листовку. ВНИМАНИЮ ЖИТЕЛЕЙ ЗАНУДШИРА С сегодняшнего, 20-го дня зимы, мэрией утверждены четыре новых правила: • Правило № 1192: на городской площади запрещено чихать. • Правило № 1193: все домашние животные, утки в первую очередь, должны быть проверены уполномоченными стражниками на предмет колдовских сил чудищ. • Правило № 1194: Правило № 827 упраздняется. Морковный торт вновь считается полноправным вариантом для праздничного торта. • Правило № 1195: запрещается называть детей Куттберт с двойной «т» – только Кутберт. Мальчики сорвали листовку и зашли в кладовку, заставленную корзинами и ящиками с рассортированными грибами. Вся комната пропахла грибами, а грибы – чаще всего – пахли как земля. Это было, пожалуй, единственное помещение во всём Занудшире, которое не соответствовало городским стандартам чистоты, и Баркли его обожал. Ему нравился стоящий здесь запах, и он ничего не имел против грязи. Прокравшись в гостиную, мальчики увидели там Густава, спящего на коврике перед камином. Мастер Пилцманн приветственно крякнул из кухни. Облачённый в фартук из мешковины, он мыл грибы в ведре с водой, покачивая длинными, по самую грудь, седыми усами. Будучи самым высоким человеком в городе, в дверных проёмах ему всегда приходилось нагибаться, а по особым случаям он надевал необычной формы круглую шляпу, делающую его похожим на гигантскую поганку. – Вы поздно, – заметил он, не отрывая глаз от мытья. – Я уже начал волноваться. Баркли поправил ремень сумки, чтобы рану на плече не было видно, и попытался – безуспешно – пригладить взлохмаченные волосы.