— Эй! Помоги машину толкнуть. Вова вздрогнул и остановился. Плохое предчувствие до этого момента его не посещало, но вот сейчас тревога холодным ужом вползла под грудину. Он посмотрел на забрызганный грязью «Жигуль», стоящий под фонарем. Тонированные стекла, вмятина на переднем крыле — приличная такая, как минимум со столбом поцеловалась машина. Почему-то этот «шрам», уже успевший поржаветь, бросился Вове в глаза. Такая уж нужда идти в магазин не стояла. В обед Вова сгонял за хлебом, яйцами и картошкой, а тут вечером самому приспичило купить сока и шоколадок. А еще у мамы не хватило сметаны на оливье, да и горошка маловато осталось, поэтому он и решил прогуляться. И вот теперь парень сначала замер с пакетом, моргнул и ускорил шаг. До дома пара кварталов, машина подозрительная, да и вообще, как там она могла застрять? Мороза нет, льда нет. Заглохли просто? Так сами с толкача заводите, он тут при чем? — Эй, дружище! Куда ты, машинку толкнуть надо… — не отставал гнусавый голос. Вова даже оборачиваться не стал. Пакет шелестел, бился об ноги, змея холодила грудь изнутри, а Вова хотел уже сорваться на бег, но выглядело бы это глупо. Он слышал шаги позади себя и увещевания гнусавого чувака. Спустя несколько секунд он услышал стук совсем уж близко, а когда обернулся — мир взорвался яркими искрами. Рот тут же наполнила соленая горечь, пакет выскользнул из пальцев. Из него выкатилась банка горошка, вылетели две плитки шоколада, опасливо выглянула упаковка сока. — Чо ты так спешишь? Западло пацанам помочь? — послышался еще один голос, для Вовы смутно знакомый. — Отвечай, когда с тобой разговаривают, чмо! Тупой носок ботинка врезался в бок, ребра обожгла боль. — Ой… Ой, — выдавил Вова. Еще один тип, гнусавый, пнул банку горошка и она, прокатившись по дороге, врезалась в бордюр. Вова что-то хотел сказать, но еще один удар — на этот раз ногой в живот, — заставил его надсадно кашлять. — Т-вварь, — прорычал знакомый голос. Следующий удар пришелся в челюсть, после которого мышцы Вовы обмякли. Нападавший продолжил месить уже не прикрывающееся тело, пока Гнусавый и подоспевший Шуля не оттащили его. — Хватит! Убьешь его, харэ, Туз! — Точно, — тяжело выдохнул Тузов, смахивая рукавом куртки пот. — Раньше времени это чмо гасить нельзя. Давай, машину подкати прям сюда. Мимо по тротуару шел пожилой мужчина. Остановившись, он присмотрелся к лежащему на дороге человеку. Затем помялся, и все-таки выкрикнул: — Ребята! Вы чего там, беспределите что ли? — Да какой беспредел, дядь, — ответил Тузов. — Плохо ему стало… Дозу не рассчитал. Еще и за добавкой в магазин поперся, вишь, разморило. Щас повезем откачивать. Словно в подтверждение слов, Вовка застонал и пошевелился, пытаясь встать. — А-а, — протянул с недоверием прохожий, шагнув чуть ближе. Он не поверил твердолобому верзиле, потому что два других парня растерялись на мгновение, как будто даже отступили к машине. Да и видно было, что в пакете совсем не «добавка». Однако, поразмыслив, «самаритянин» решил кивнуть и идти своей дорогой, заглушая доводы разума и совести. Ведь его дома ждет жена (послала в аптеку, давление разыгралось), а если он начнет выяснять, что же там произошло, то и сам может оказаться на асфальте примерно в такой же позе. Неизвестно, встанет ли вообще потом. А вдруг жене совсем поплохеет, кто ей тогда поможет? Так что, он пошел прочь, стараясь убедить себя в том, что поступил правильно. Убедившись, что старый козел свалил, Тузов харкнул в сторону и рявкнул: — Мульт! Сколько ты будешь яйца катать? Машину, быстро! Шуля, давай, под руки его бери. Крепкий, чмошник, вон, уже оклемался почти. Ну! Шуля почувствовал себя ровно так же, как тогда, в роще. Вот ему в ладонь вложили бутылку с зажигательной смесью, вот уже подпалили фитиль. Горящий бродяга, оранжевые языки слизывают сухую траву, валит дым, а потом — замах, бросок. Еще одна бутылка разрывается у ног бомжа. — Ну! Чего вы тормозите? Сейчас выйдет кто-нибудь, — прошипел Тузов. До этого Шуля как-то не задумывался, что именно будет после того, как они скрутят ботана. Понимал, что если Тузу нужна машина, то все не закончится быстро и тем более банальным избиением. Куда конкретно они повезут ботана, Туз тоже не говорил, но Шуля не привык планировать. Была задача — выследить и скрутить лоха. Вот, сделали. А что потом — ну, видно будет. Но теперь ему стало не по себе. Ведь Тузов хочет отомстить по-настоящему, а это означает, что он может зайти как угодно далеко. — Сышь, Туз… Ты это, давай полегче там, ладно? Мы же это… сесть не хотим? И теперь взгляд Тузова наполнился не только злобой и ненавистью, но и чем-то еще, как и тогда, в роще. — Не ссы. Все будет в ажуре. Шуля кивнул, хотя ничуть не успокоился. Они потащили вяло сопротивляющегося Вову в салон «шестерки», закинули на заднее сидение, хотя изначально планировали запихнуть его в багажник. В салоне пахло собачатиной, куревом и застарелым перегаром. Шуля подумал, что даже заикнуться о том, что ему пора домой не может, потому что… боится Тузова. * * * Турка вернулся домой, ожидая что отец накинется на него с прежними вопросами. Но нет, тот сидел на кухне и читал книгу, вооружившись очками и настольной лампой. Оторвавшись от страниц, он посмотрел на сына: — Опять у девушки был? — Да. Копию дневника Лены забрал. — На вот, — отец протянул Турке брошюру. — Изучай на досуге. Выбирай, куда поступать. Может, ты в университет хочешь? В одиннадцатом классе остаться? — Нет, — усмехнулся Турка, листая книженцию «Справочник абитуриента». — Еще чего! Мне ЕГЭ сдавать никайф. — У вас разве нет его в девятом? — Ну, пробное тестирование… Несерьезное. По русскому и математике. — Ладно. Сам решай, короче. Взрослый же… Не хочу, чтоб мать за тебя волновалась, приходится ей врать. Можешь мне пообещать, что будешь нормально учиться, а не шляться по улицам? — Нет, не могу, — ответил Турка. — Потому что… — Нет, давай ты все-таки пообещаешь. — Хорошо. Обещаю. После Турка попытался вспомнить, что там завтра за уроки, какой вообще день недели. Глянул на календарь и удивился, что уже считай, середина марта — так быстро! Вроде только Новый год отмечали. Совсем скоро закончится учеба, сдать экзамены — и… не свобода. Перед девятым классом — да, он так и думал. А сейчас неизвестно, что будет, но какая там свобода. Нужно поступать, учиться, а никаких интересов нет. Может, стоило в секцию записаться, да или в спорт уйти, вон как Плотников. Даже у такого балбеса и то, есть какие-то планы, цели, а Турка только и может, что лежать вот так и глядеть в потолок. Никаких устремлений в жизни. Разве что Ленку найти, которая, может, давно в другом городе живет и не вспоминает про него. Турка взял мобильник и набрал Вову — тот не отвечал. После пары неудачных попыток, Турка сел за стол. Достал тетрадь по алгебре, учебник, рядом положил листки дневника, заботливо отксерокопированные Аней. Турка уставился на них, размышляя о том, что же будет делать дальше. Посмотрел на противного цвета обложку учебника. Открыл тетрадь — единственную, в которой он что-то записывал более-менее подробно. Однако, сейчас никакая алгебра в голову не лезла. Что же делать с Аней? Он чувствовал, что поступил по-свински и как всегда надеялся, что все разрешится само собой. Да, как в тот раз, с Марией Владимировной. Только сейчас что-то подсказывало ему, что развязка будет совсем иной. Он вспомнил историка, когда тот впервые зашел в класс, как он посмотрел на Турку. Они пересеклись взглядами и на мгновение Турка будто проник в его мысли, но не успел ничего такого выцепить. Разве что понял, что внешний вид преподавателя не соответствует его внутреннему миру. Впечатление промелькнуло и исчезло, почти не оставив следов в памяти. Вот сейчас оно всплыло из глубин подсознания и Турка вертел его так, эдак. Взгляд его упал на строчки. Почерк Лены, записи, подруга Пеппи, таинственный «С». Что-то тут не так. Кем он может быть? Турка чувствовал, что вот-вот сейчас придет ответ. Встал, походил по комнате, наткнулся на стул. Ответ должен прийти, но Турка будто бы и сам внутренне боялся получить отгадку. Он полистал записи, сел за стол и обхватил голову, пытаясь усилить таким образом мыслительный процесс. Нет, чушь. Вряд ли преподаватель может быть каким-то образом связан с Леной. Он вообще появился только недавно в школе. Если бы Конова раньше водила с ним знакомство или как-то была бы связана — предположим! — то она бы рассказала об этом Турке. Или нет? Он и так узнал из дневника многое из того, о чем умалчивала Лена. Подробности об аборте, какой-то «С», подруга, вроде как близкая, но о которой Лена никогда не упоминала. Вообще никогда! Конечно, такое бывает, да собственно, в жизни Лены шел такой период, когда ей хватило общения на другие темы — болезнь тети, давний стресс от смерти мамы, начало отношений с Туркой. Тем более, Лена могла поссориться с этой Пеппи, как бы ее не звали на самом деле. Так что, ничего удивительного нет в том, что она не упоминала подругу. Вздохнув, Турка сложил листки и вновь уставился на учебник. Жутко морил сон, болели глаза. Он лег на кровать, вытянул ноги и закрыл глаза. * * * На вахте виднелся свет. Андрей Викторович постучал. Глянул на Плотникова. Его тянуло оглянуться и убедиться, что отморозки ничего не делают с машиной. Он постучал еще раз. Вот на фоне желтого пятна мелькнула тень. В сумраке проплыла фигура, к двери пришаркал ночной охранник, а вовсе не баба Леля. Вспыхнул свет. Сторож постоял, вглядываясь в стекло, потом сказал: — Вам чего надо? Валите, пока ментов не вызвал. — Яков Вячеславыч, это Андрей Викторович, преподаватель. Мы… Нам с учеником нужно телефон найти, потерял вроде как в кабинете истории. — Какой такой телефон? — не сдался дед. Он приблизился к самому стеклу, и его сморщенное в недоверии лицо еще глубже прорезали морщины. Кустистые брови наползли на переносицу и будто срослись. Интересно, как бы он остановил реальных грабителей? Впрочем, из школы можно вытащить только древние компы из кабинета информатики. Но для наркоманов и это неплохо. — Мобильник вот потерял ученик. Да я преподаватель истории и обществознания, вы не узнаете меня? Мы на пять минут зайдем, туда и обратно. У меня даже ключ с собой, как увезли в гхм… отделение, не успел сдать. Повисла пауза. Охранник все еще сомневался, но тон и спокойный голос преподавателя на него все-таки подействовали. Побурчав что-то для приличия, он отпер замок. Плотников и Андрей Викторович зашли, сторож зыркнул на кучку парней, толпившуюся около машины, и быстро закрыл дверь. — Только и впрямь на пять минут, — пробурчал дед. — Что там за охламоны стоят-то? Возле машины вашей. Убрали б вы ее, пока колеса не прокололи или еще чего. — Это друзья Плотникова, — сказал Андрей Викторович. — Не волнуйтесь, мы быстренько. Машину уберу обязательно.