– Если вы спасёте дверь, обязуюсь обеспечивать вас порталом по первому требованию и в любое время суток. – Телепортист с надеждой уставился на меня. Вот это другое дело. Обожаю деловой подход! * * * Талантливый сын булочника оказался талантом не только на словах. Перемещение в столицу прошло гладко и без малейшего намёка на побочку. Мы с Войским очутились в городском парке, разбитом вокруг природного источника Воздуха, там наши пути разошлись. Георг отправился к невесте, я же намеревалась придерживаться намеченного плана и сперва заглянуть в арендованную комнату. В гостевом «Доме матушки Охр» и днём и ночью был проходной двор. Низкие расценки влекли сюда постояльцев, а отвратительные бытовые условия заставляли съезжать раньше срока. Не успела я зайти в свою комнату, как одна из стен задрожала и басовитый голос объявил: – Горячей воды осталось на одну помывку. Откроешь кран – урою. Ага. И тебе привет, мой нечаянный сосед. Я нащупала на стене рычаг, но вместо активации светового чарокамня люстра смогла высечь всего лишь несколько жалких искр. Вот Тьма! В прошлый раз просила же заменить! Пришлось зажечь иллюзорный огонёк и уже при его свете обследовать комнату. Охранное заклинание оставалось целым, а ловушки из ниток и зеркал нетронутыми. Я вытащила из-под кровати сундучок. Внутри находился мой неприкосновенный запас: кошелёк с монетами, флакончик регенератора, пакетик семян ирса, успокаивающая настойка, зачарованный кинжал и светящиеся палочки. Во время путешествий с отцом я уяснила, что ничто так не продлевает жизнь, как вовремя найденный схрон. Комнату я покинула ровно через минуту после своего фантома. Фальшивая Динара Лэсарт должна была пройти до конца улицы и раствориться в тени апельсинового дерева. Я же, прикрывшись иллюзией тощей прорицательницы, чью внешность скопировала тут же в гостевом доме, направилась к ближайшему путевому фонарю. Если нанятый извозчик и удивился озвученному маршруту, то не подал виду. К особняку Саторов мы подъехали окольными путями одинаково довольные друг другом: извозчик заработал лишние монеты, я убедилась в отсутствии слежки. Родовое имение встретило меня тишиной и полумраком парка. Слуг в особняке всегда было немного, а после смерти своего господина и они исчезли. Мелькнула мысль, что родственник, обосновавшийся в Сумеречье, не спешил заявлять права на столичный особняк. Оно и понятно, кому охота привлекать внимание императора? Я шла в абсолютной темноте, но видела как днём. Тьма, живущая во мне, затаилась, но тело понемногу менялось. И это было очень странно. Кровь ночной фурии всегда была частью меня, а вот родовые способности отсутствовали, пока Ионар Яростная не подбросила свинью собственным внукам. Неужели родовая магия настолько зависима от передачи силы? И почему отец мне про неё не рассказывал? У меня практически не сохранилось воспоминаний из раннего детства. Все картинки в моём хранилище памяти были словно подёрнуты туманом. Отец говорил, это потому, что я слишком много болела. Малышкой я либо лежала в кровати и смотрела на пляшущее в камине пламя, либо сидела в кресле и любовалась заснеженными холмами Сумеречья. А потом пошла на поправку, и выяснилось, до чего же я резвый и неугомонный ребёнок, способный своими иллюзиями довести до невроза всех обитателей замка. Тогда отец и стал брать меня в поездки. Ему пришлось держать меня при себе, чтобы по возвращении не расхлёбывать последствия. Мои иллюзии были неуправляемы и часто формировались неосознанно. Только в ШИПе, после изучения теории создания иллюзий, я освоила их контроль, и тогда отец подключился к моим тренировкам. У него я научилась тому, о чём преподаватели могли только мечтать, и значительная часть моих знаний была получена здесь, в столичном особняке Саторов. Задрав голову, я смотрела на внушительное двухэтажное здание, увенчанное одинокой башней. Лунный свет играл в тёмных провалах окон, но я помнила время, когда окна, наполненные магией иллюзий, выглядели живыми. Они казались порталами в удивительные миры, в которых побывал Эдриан Сатор. Так сквозь арки на первом этаже открывался вид на эльфийский сад, а в верхнем круглом окошке на вершине башни можно было любоваться столицей чёрных драконов. Парадные двери особняка манили, приглашая снова очутиться в доме, где я когда-то была счастлива, но я решительно прошла мимо. Издалека казалось, что башня отца – отдельное здание, но на самом деле она примыкала к замку. Имелся и запасной вход, через который можно было попасть внутрь, минуя особняк. Дверь была надёжно скрыта иллюзией, но я знала, где искать, а заветные слова открывали путь в нутро башни. Кабинет отца находился под самой крышей, но я в него не спешила, не стала я спускаться и в подземную лабораторию. Сейчас меня интересовала комната Орина. Хорошо зная привычки отца, я была уверена, что тот разместил своего ученика именно в башне, подальше от слуг и гостей. Моя комната была тут же, на втором этаже, и я почти не удивилась, когда обнаружила на месте соседней гостиной, в которой мы с отцом любили проводить вечера, мужскую спальню. Не удивилась, но горькая ревность всё равно царапнула по сердцу. Эта комната была мне дорога, в ней сохранилось столько хороших воспоминаний, а папа отдал её своему ученику. Орин Ильсер обожал моего отца и восхищался его талантом иллюзиона. К этому выводу я пришла, бегло ознакомившись с обстановкой спальни. Нет, портретов Эдриана Сатора в них не было, но в шкафу хранились свитки и все номера «Магического вестника», в котором отец изредка публиковал статьи. Члены Совета Тёмных в той или иной степени занимались просветительской деятельностью, многие брали себе учеников или читали лекции. Мой отец успешно избегал этой повинности, мотивируя тем, что слишком часто бывал в разъездах. Маги скрипели зубами, понимая, что им не заманить гениальнейшего иллюзиона и чёрного мага на подиум преподавателя, но требовали, чтобы отец публиковался в журнале. Не отказались бы они и от более серьёзного труда, но отец слишком легкомысленно относился к научным трактатам и не считал себя обязанным передавать знания потомкам. Эдриан Сатор любил жизнь, нёсся по ней столь стремительно и отчаянно, словно чувствовал, что его время на исходе. Я вошла в башню, дав себе слово, что не стану тратить время на пустую скорбь и сожаления, но всё равно колени подогнулись, а по щекам потекли слёзы. Мой папа… Внутренний хронометр отсчитал ровно три минуты, потом я соскребла себя с пола и подошла к письменному столу. Орин Ильсер вёл ежедневник. Тетрадь в кожаном переплёте, украшенная золочёным тиснением, приглашающе лежала посреди стола и прямо-таки притягивала взгляд. Решив оставить её напоследок, я заглянула в подставку для свитков и обнаружила несколько списков неотложных дел. Когда я развернула последний свиток, то все мысли о распорядке Орина и его записях вылетели из головы. Это была карта Тёмного Альянса. Не самая подробная, но зато на ней были обведены красным три области, находящиеся за границей союзных земель: острова королевства Ишарат, Солнечные горы гарпий и земли чёрных драконов. Три прилегающие территории, чьи обитатели были для Тёмного Альянса как кость в горле. И эти косточки были пронумерованы… Цифра один значилась над королевством морских нагов. Возможно, кто-то другой, увидев эти заметки, счёл бы, что Орин всего лишь на досуге рассуждал о будущих победах Альянса, но я знала, что это не так. Я вытащила из сумки коробочку, и, когда открыла, в тусклом свете пульсара блеснули две пластины: одна зелёновато-синяя, размером с мелкую монету, другая матовая чёрная, такая жёсткая, что о её края можно было порезаться. На дне коробки лежало золотисто-рыжее перо гарпии. Чтобы его получить, мне пришлось пожертвовать кольцом с крупным сапфиром. При наложении иллюзии отец использовал ограничители, добыть которые мог не каждый. Теперь я была практически уверена, что этим и занимался пропавший Орин Ильсер. На моих губах возникла горькая улыбка. Отец меня не бросил, просто его ученик не справился. Чтобы убедиться в своей правоте, я протянула руку к ежедневнику, но в этот момент моя сумка дёрнулась. Помимо коробочки, в ней лежали сувениры, которые мне вручили на память одногруппники. Я покинула Военную академию Карагата на несколько часов и намеревалась вернуться до рассвета, но собралась так, словно больше никогда её не увижу. Ещё одно правило Эдриана Сатора: «Уходя на час, будь готов расстаться на всю жизнь». Сигнал подала статуэтка грифона. Ощутив тепло моих пальцев, крошечная фигурка встрепенулась, и из неё раздался голос Войского: – Динара, прости… но, похоже, я могу умереть. Глупо получилось. Если слышишь… Я у трёх фонтанов. Грифон в моих руках замер, снова превратившись в видимость обычного сувенира. Войский оставил мне на память переговорное устройство. Фонтан Триединства – памятник, символизирующий единство трёх главных союзников Тёмного Альянса: империи Нордшар, королевства Азрот и подземного королевства дроу. Я домчалась в условленное место за десять минут. Возница нещадно подгонял лошадь, так что мне пришлось раскошелиться на восстанавливающее снадобье для животины. Статуэтка грифона молчала, хотя я больше не выпускала её из пальцев. Только бы успеть. Только бы обошлось… Трёхглавый фонтан возвышался в центре площади, но я поспешила не к нему, а к увитой плющом беседке, над которой мерцал крошечный иллюзорный пульсар. Войский дышал! И дыхание было хриплым, тяжёлым, я услышала его до того, как смогла рассмотреть сквозь скрываюший полог лежащего на лавке иллюзиониста. Моё сердце, готовое выскочить от тревоги, болезненно сжалось. – Тьма, Войский, не смей меня так пугать! Я ощупала покрытый испариной лоб парня, потом обследовала его шею, грудь и наткнулась на мокрую ткань жилета, рана была справа под рёбрами. Едва я её задела, с губ Войского сорвался стон. – Хренушки. Эта страшилка по твоей части. Войский имел в виду мою Тьму, я осознала это, только когда помогла ему сесть. – Идиот. Как же тебя так угораздило? – Влип. Да. Течёт, зараза. – Идти сможешь? Тебе нужно место, где можно отлежаться. – Полежать я могу и здесь. – Здесь тебя никто не напоит вкусным регенератором. Я забросила руку Войского себе на плечо и обхватила за поясницу. – Лэсарт, умеешь ты воодушевлять на подвиги. Ау! Садистка… – А то! Я же тёмная. Попытка встать на ноги увенчалась успехом, теперь Войский постанывал сквозь сжатые зубы, однако это не мешало ему со мной препираться. Мы дурачились и подкалывали друг друга. Глупо, учитывая, что по следу Войского могли идти убийцы, но нам обоим был нужен этот бессмысленный трёп. Он отвлекал, не позволял поддаться панике. Когда я предложила Георгу отправиться в столичный лазарет, он яростно затряс головой, а потом прошептал, что там его точно найдут и добьют. Прикрыв нас обоих иллюзией подвыпивших парней, я поймала карету, а потом с помощью извозчика запихнула Войского внутрь и назвала адрес гостевого «Дома матушки Охр». Чахлая лошадка тряслась по столичным улицам бесконечно долго. Георг уже дважды терял сознание от боли и слабости, но я тормошила его, не давая провалиться в беспамятство. До комнаты он добрался благодаря помощи постояльца. Седовласый жилистый кузнец без особых усилий затащил Войского на второй этаж, попутно шумно ностальгируя о попойках своей молодости. Когда Войский наконец переступил порог комнаты, я повернулась, чтобы поблагодарить мужчину, и заготовленные слова замерли на губах – кузнец озадаченно рассматривал испачканную в крови одежду. – Это вам на новую рубашку. Прошу прощения за беспокойство. – Я решительно вложила в окровавленную ладонь несколько монет. – Я не из болтливых. Но если рана так кровит, без целителя не обойтись. – Знаю. Разберёмся. – Я закрыла дверь на засов и поспешила к Войскому. Хвала Мраку, тот находился в сознании и теперь, морщась от боли, стягивал с себя жилет. За ним настала очередь рубашки, сняв её, Георг с силой прижал ткань к ране и покачнулся. Я молча придвинула ему стул, а потом вытащила из-под кровати сундучок и, добравшись до регенератора, протянула его Войскому. – Один глоток. Это остановит кровь. Даже не посмотрев на этикетку, Георг отпил из пузырька и поморщился. – Ненавижу лечиться. – Магию использовал? Что с резервом? – Почти пустой. Иначе бы меня не накрыли. На Войского напали, когда он захотел повидаться с невестой. Вот же гадство! Я и не подозревала, что его проблема настолько серьёзная. Ничего, вот оклемается и всё мне расскажет. – Ты как? – Я пощупала лоб парня. Георг зло впечатал кулак в ладонь и поморщился: – Вонючая задница гоблина! – Нет, ты выглядишь не настолько плохо. – Я вложила в его руку ирс. – Жуй. Больше магии – быстрее восстанавливаешься. Войский с удивлением посмотрел на овальные красно-коричневые семена. – Ирс? Откуда? Его же в обычной лекарне не достать. – А я по обычным и не хожу. – Да кто бы сомневался, – хмыкнул Войский, но как хороший пациент проглотил все семечки. Я же убрала остатки и склянку с регенератором. Когда я заполняла сундучок, то не верила, что он когда-нибудь пригодится. Просто следовала правилам, которые привил мне отец. Знала бы, запаслась бы заживляющей мазью и зельем бодрости. После ирса Войский заметно посвежел. Перевязкой он занимался уже без моей помощи. Когда стало ясно, что с заказом гроба Георгу можно не торопиться, на меня накатила слабость. Наше ночное приключение слегка затянулось, а я не представляла, как дотащить Войского до ближайшей портальной. После приёма регенератора ему требовался полноценный шестичасовой сон. Мне тоже нужен был отдых перед финальным рывком, поэтому я устроилась на полу, прислонившись спиной к стене, и позволила себе расслабиться. Выбросила все мысли из головы, сосредоточившись лишь на дыхании. Всё-таки кое-что из урока медитации мастера Ар-Хана отложилось у меня в голове.