– А что это? – спросил я и тут же спохватился. Албасты спокойно смотрела на мое запястье. Я подумал и сказал: – Покажи, чем убить убыра. Албасты пожала плечами. – Ты знаешь, чем можно убить убыра? – спросил я. Албасты смотрела на мое запястье. Я натянул волосок. Албасты быстро пожала плечами. Пожилая ведь, постарше Пушкина с Тукаем, наверное, а ведет себя как детсадовка. Попробуем решать задачу по действиям. – Так. Покажи, где найти то, что… чем можно убить убыра. Албасты, конечно, показала туда, куда мы с Дилькой уже ходили, – в сторону поганого свинарника, Лашманлыка и леса с Дилькой. К Дильке я ее вести не собирался. В общем, я полчаса – ну, вру, но минут пять точно – придумывал самые разные вопросы и задания, менял формулировки, даже орать начинал. Албасты или отмалчивалась, или делала совершенно непонятные жесты. Я их, конечно, старался запомнить на всякий случай, но чем дальше, тем меньше верил в близость такого случая. Я не сдался. Я решил не терять времени и делать то, что возможно, раз уж не получается делать то, что нужно. А возможно было выйти в ту сторону, в которую показала нечистая, и там уже испытать албасты на коротких дистанциях. Будем вставать на разных точках и определять направления, чтобы найти место их пересечения. Не зря же я, в конце концов, второе место на республиканской математической олимпиаде взял, а там половина вопросов по геометрии была. Я осторожно, чтобы не выпустить и не порвать золотой волосок, съехал вниз и сказал, стараясь не обращать внимания на влезшее под кофту сено: – Веди меня сквозь свинарник. Албасты пожала плечами. – Где вчера, ну, позавчера ходила, – напомнил я. Албасты кивнула и посеменила в нужную сторону. Машин, кстати, так и не было, ни одной. Я пошел следом, продолжая объяснять в сгорбленную спину, – просто остановиться не мог: – Где заброшено все и где девка эта рыжая, воровка, блин. И кабаны. Твои, поди, дружки-то, вот и успокаивай. Я больше по заборам от свиней прыгать не хочу, поняла? Так что веди и придави их, не знаю там, чтобы смирно сидели. Я вспомнил самое главное, и тут бабка резко остановилась. – И телефон чтобы вернула… – сказал я, уже чуть не воткнувшись в албасты. Сшиб бы с ног. Или наоборот. А может, она этого и добивалась, понял я и сказал: – Э, ты чего? Сейчас волосок-то… Тут я посмотрел вперед и обомлел. Огляделся – и обомлел еще сильнее. Ночь была глубокой, но все равно можно было понять, что мы стоим на той самой деревенской улочке у тех самых кривых арматурных ворот, ведущих в тот самый свинарник – и дальше к Лашманлыку. И добрались от стога до ворот – ну, не знаю, не засекал, но примерно за время, нужное, чтобы вот эту улочку и пройти. Как будто она от стога начиналась. А она не от стога начиналась. Это мягко говоря. Я, прежде чем в стог залечь, долго зырил во все стороны, вперед даже прошел метров пятьдесят, но свинского хуторка не увидел. Да и в прошлый раз мы с Дилькой чесали будь здоров. А. Во я дурак. – А ты всегда так быстро ходишь? – спросил я горбатую спину. Албасты пожала плечами. Бойкая старушка. Подкованная. Сейчас она бойкой не выглядела. Наоборот, стояла потупившись, какая-то тихая, покорная и жалкая. Может, устала. Может, мучило ее мое… как уж сказать… владычество. Ничего, ей полезно помучиться. Я сказал, отодвигая ненужное сочувствие: – Ну, давай со свиньями теперь разберись. Если они до сих пор со спины не зашли, наверняка впереди поджидают. Подумал и добавил: – Пожалуйста. Зря добавил. Не собиралась она ни с кем разбираться. Так и стояла, на жалость давила. – Слушай… – зло начал я, но опомнился. Она может не понимать таких слов – разберись там и так далее. Проще надо. Вот так: – Там внутри такие твари есть. Они будут нападать на меня, поняла? А ты должна меня защитить. Ты же можешь, да? Албасты кивнула. – Так иди, дави их там. Албасты потопталась на месте и толкнула ворота так, что они отлетели на петле и с лязгом врезались в забор. Я вздрогнул. Бабка шагнула во дворик, посмотрела налево, посмотрела направо и снова застыла. – Ты боишься, что ли? – понял я. – Тебя спрашиваю: боишься? Бабка пожала плечами. – Ну, свиней боишься? Которые там сидят. Ну, должны сидеть. Черные, здоровые, внутри там, а? Бабка помотала головой. – Ну вот, иди и задави их. Бабка помотала головой. – Блин. Ну ты можешь свинью задавить? Бабка кивнула. – Ну слава богу. Бабка поежилась. – Ух ты! Слава… Ой. Все-все, извини. Ну вот, задавить можешь. А там три такие свиньи… Бабка помотала головой. – Чего? Не три? Нет свиней? Бабка кивнула – может, показалось, но с облегчением. – Там нет свиней? – переспросил я. Бабка кивнула. – А кто там тогда… А, не, не так. А девчонка там есть? Бабка помотала головой. – Точно? – спросил я. Она не отреагировала. Я покусал губу и решился. – Короче, пошли тогда. Ты первая, я вот, с волоском. И если что… Ну, извини. Все, давай заходи внутрь и стой, пока я не скажу. Албасты толкнула ворота и канула в черной тени. Зря я ее отпустил от себя. Она была жалкий, но враг. Не мой – всех людей. Хуже волка. Волк живет сам по себе, а нечисть живет, чтобы людей изводить. Я это знал с недавних пор. Нечисть можно подчинить – но только для того, чтобы она не вредила тебе. И лучше всего выходит, если она при этом вредит другим.