Глава 8 К Фоссу – городку на границе с Верикией – добрались только через три дня. Эви и не подозревала, что путь пешком занимает столько времени. К тому моменту, когда король и его артефактор зашли в городские ворота, выглядели они настоящими оборванцами. Райли был без куртки, в одной рубашке, благо весна вошла в полную силу: деревья покрылись листвой, солнце просушило землю. Куртку пришлось продать, чтобы купить еды. В селении Рок, где Эви надеялась подработать, служил свой постоянный магистр. Пришел сюда двадцать лет назад, так и остался. И людей лечил, и скотину, бытовую магию знал неплохо, а что еще нужно простым селянам. Да и привыкли к нему. Мейджи, как и положено по уставу, заняла место в ярмарочном ряду на площади, развернула диплом, выложила на прилавок. Вот, мол, практикующий маг, жду заказов. Райли стоял рядом, поигрывал мускулами. Изображал помощника. Магистры иногда нанимали подручных – вещи носить, от зевак ограждать, договариваться о ночлеге. Селяне косились с любопытством, но ни один не подошел, пока сердобольная старушка не сжалилась над поникшей Эвелиной: – Туточки свой магистр есть, давно уж. И берет недорого. Яичками, курочками. Только зря теряешь время, детка. Эви собиралась сказать, что и она вовсе не против взять оплату яйцами, но Райли схватил диплом – едва не порвал, свернул и сунул в руки мейджи. – Знали бы они, с кем разговаривают! – процедил он сквозь зубы. – Они тебя недостойны! – Но… деньги… – Я все решу! Тогда и сдали куртку в лавку старьевщика. Добротную, из дубленой кожи, с металлическими заклепками куртку когда-то сшили на заказ. Она не боялась ночной сырости и пронизывающего ветра. Хозяин лавки сразу смекнул, что сделка выгодная. – Три серебрушки! – Ты знаешь, сколько она стоила? – Стоила! Раньше! А сейчас – три монеты или идите в следующее село. Райли рванул пуговицы так, что они едва не отлетели, бросил куртку на прилавок. Брезгливо принял от мужчины три захватанных серебрушки. Зато с каким удовольствием Эвелина уплетала горячую картошку из бумажного кулька! Они купили ее тут же, на углу улицы, у разносчика. Тот выловил черпаком из жестяного бидона, над которым курился пар, пять желтых, точно слитки золота, картофелин. Щедро посыпал зеленым луком и сбрызнул маслом. Эви подумалось, что она в жизни не ела ничего вкуснее. А Райли один клубень целиком запихал в рот, обливаясь отваром. Последнюю ночь провели в лесу у костерка. Долго не могли уснуть, смотрели на языки пламени и почти не разговаривали. Райли время от времени подбрасывал в огонь хвороста, шевелил угли веткой, чтобы сильнее разгорелись. Эви показалось, что алый камень рядом с костром тоже налился яркостью. Будто ожил. Просто воображение, конечно… – Что ты там увидела? – не выдержал Раулар. – Зачем ты на него уставилась? Он-то всегда поглядывал на перстень, ставший причиной всех его несчастий, с неприязнью. – Думаю, надо бы завязать тряпкой, – пожала плечами Эвелина. – Как бы не позарился никто… – Да, да… Конечно… Райли сделалось совестно. Он подсел ближе к подруге, обнял за талию и примостил голову ей на плечо. Защекотал теплым дыханием шею. Всегда так делал, когда набедокурит. Подождал, не начнет ли Эви вырываться, как обычно, когда бывала не в духе. Она и огреть могла, в шутку, конечно. Тогда Райли пыхтел и отсаживался. Но сейчас Эви расслабленно откинулась, оперлась на его грудь. Ее разморило от тепла и усталости. Райли отогнул сзади воротник пальто Эвелины и осторожно поцеловал полоску кожи ниже роста волос. – Ты с ума сошел? – лениво спросила она. Двигаться не хотелось. Охота ему прижиматься губами к вспотевшей шее – пусть прижимается. Райли засопел и коснулся кончиком языка мочки уха. Руки на талии сделались тяжелыми, горячими. – Эви… – сказал он хрипло. – А если не выживем… Хотя бы будет, что вспомнить! – Если не выживем, – сонно отозвалась Эвелина, – мы уже ничего не сможем вспомнить. Она повозилась, уклоняясь от поцелуя, но из объятий не выскользнула. Это ведь Райли. Она привыкла к заигрываниям. С пятнадцати лет научилась держать друга на расстоянии. То подзатыльником охладит пыл, то прикрикнет. Раулар, однако, тоже не сдавался. Надеялся, что однажды бастион падет. Так и жили. Мама как-то раз попеняла дочери, что Эвелина ведет себя как собака на сене. – Неправда! – оскорбилась Эви. – Я никогда ему надежд не давала. Всегда говорила, что он только друг. Был и останется. А если он что-то там себе надумал – его беда! …Райли вздохнул, рук не убрал, но и с нежностями больше не лез. Дышал в волосы, как теленок. Эви благосклонно чмокнула его в щеку. – Завтра перейдем границу с Верикией, – тихо сказала она. – Если сапфир по-прежнему у Сигизмунда, даже волноваться не стоит. Он дружил с отцом, меня с детства знает. Помнишь, как мы с ним дрались на деревянных мечах и я ткнул Гиза прямо в брюхо? Как он глаза выпучил! Эви и Райли захихикали, вспоминая глаза навыкате и раззявленный в безмолвном крике огромный рот. Не зря ведь короля прозвали Большеротым. – По-моему, ты его все-таки не в живот ткнул! – заявила Эви. Они принялись хохотать. На душе вдруг стало легко и спокойно. Конечно, в Верикии их не ждет ничего плохого! Встретят как дорогих гостей. Эвелина размечталась о горячей ванне, чистом белье, мягкой перине. О жаренных в чесночном масле перепелках, о маринованных кукурузных початках, о запеченных в тесте петушиных гребешках… Наверное, Райли тоже подумал о еде, потому что достал из кармана горбушку хлеба, разломил и протянул половину Эви. – Скоро наедимся! – Угу… Только бы Дегар Тэшш сдержал слово и не вздумал высунуться, когда они будут во дворце! Он обещал не мешать. Эви совсем не нравилась мысль, что демону нужны камни, но сейчас артефактов все равно нет, так что и думать нечего. Поразмышляет об этом позже! Храм Пресветлой стоял на пересечении дорог Карнаэля и Верикии, ровно на границе двух королевств. До него от Фосса – час ходьбы быстрым шагом. Эвелина никогда прежде не возлагала цветов на алтарь богини, не бегала весной по утренней росе, чтобы запастись здоровьем на весь год, а когда умывалась или пила воду, забывала поблагодарить Пресветлую за милость. Да и сейчас у Эви к Пресветлой накопилось больше вопросов, чем признательности. – Я не понимаю, как она допустила, что демоны появились в нашем мире! – жаловалась Эвелина Райли. Они примостились за столиком в таверне «Благочестивый путник». Небольшой зал был набит под завязку людьми самых разных сословий: крестьяне в пыльных робах, горожане в шерстяных кафтанах, у камина на лучшем месте расположился мужчина в алой накидке. Та истрепалась от долгой дороги, покрылась пятнами грязи, но ясно, что путник скорее расстался бы с курткой и штанами, чем с этим символом высокородности. Раулар некоторое время пристально разглядывал незнакомца, но так и не признал. – Он не был мне представлен, – сообщил он Эвелине, которая порывалась утащить Райли в другой трактир. – Значит, не из высшей знати. Ешь спокойно. Они отдали последние серебряные монеты за ужин и ночлег в общей комнате. К границе отправятся утром, на рассвете. Эвелина решила заодно зайти в храм и обратиться к Пресветлой с просьбой. Вот и продумывала речь. Но чем больше думала, тем сильнее негодовала. – Может быть, Пресветлая ничего не могла сделать, потому что на Диких Пустошах почти нет воды? – примирительно заметил Райли. – На то они и Пустоши. А там, где нет воды, ее сила слабеет. Эвелина представила выжженные солнцем степи, поросшие жесткими бурыми колючками, рыжие камни, раскаленные от жара. Гиблое место, которое даже кочевники Коргестана обходили стороной. Там никто не жил, пока однажды не появились демоны… – По мне, пусть бы жили себе, если бы нас не трогали, – сказал Раулар. – Но что им жрать там? Колючки? Вот и поползли во все стороны… Надо было истребить их сразу, пока мы были сильнее. А теперь… Король развел руками: теперь, мол, поздно. Демонов все еще было меньше, чем людей, но каждый в бою стоил десятерых. К тому же их женщины бились наравне с мужчинами, не уступая им ни в смелости, ни в умении. Эви уставилась на свои руки, лежащие на столе, и решилась спросить о том, что мучило ее несколько дней: – Правда, что Дегар Тэшш сам пришел на аванпост? Его не пленили в бою… Райли молчал, и Эвелина подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Король хмурился и глядел мимо Эви. – Да какая разница, – наконец ответил он. – Мэтр Ками бормотал, что демон сдался, но мэтр Вокр уверял, что его захватили в сражении. Однако оба сошлись на том, что разберутся сами. – Так ты с ним не говорил? – Нет. А зачем? О чем с ним разговаривать? Все важное мне передали. Эви покачала головой. Впрочем, чему удивляться: Раулар всегда избегал неприятных вещей. А демонов приятными никак не назовешь. – Ладно, – вздохнула она. – Что дальше? – Завтра перейдем границу, к вечеру окажемся в Гроне. – Райли дотянулся до руки Эвелины и погладил тыльную сторону ладони. – Выспимся, отдохнем, возьмем сапфир и двинемся дальше. – Куда? На Эви вдруг навалилась усталость последних дней. Они ничего не знают. Ничегошеньки. Точно ли Харамон у Сигизмунда? Даже если так, где искать остальные камни? И… Она не говорила об этом вслух, но помнила слова отца: «У Магистериума свои способы отыскивать одержимых». Что, если прямо сейчас, когда они с Райли догрызают свиные ребрышки, запивая их слабым элем, по следу короля вышли егермейстеры? Трудно было поверить, что егермейстеры поднимут руку на правителя Карнаэля. Но они подчинялись только Магистериуму – ордену, единому для всех Пяти Королевств. Безжалостные и опасные, они были куда сильнее обычных боевых магов.