Жизнь. Или, может быть, просто поводок для моих гормонов. Я улыбнулась и покачала головой. — Ничего. Мы должны идти, как только мой компаньон выйдет из уборной. — Если он хотел улизнуть, чтобы выпустить воздух из шин автомобилей, он мог бы просто попросить воспользоваться черным ходом. Должно быть, неудобно человеку с его размерами вылезать через окно в туалете. Я чуть не поперхнулась своим кофе. Я закашлялась, когда горячая жидкость скользнула не в то горло, но каким-то образом мне удалось сказать: — Что? В глазах постаревшей девчонки был озорной огонек. — Фрэнк увидел его, когда он крался к машине, — она замолчала. – Так это проблемы с твоим мужем или законом? — С мужем, — сказала я слишком быстро. В любом случае, правде она вряд ли поверит. — Мы не виделись больше года, но он все еще не может смириться. Везде преследует меня. Она кивнула. — Некоторые люди такие. Что вам нужно сделать, так это дать ему немного его собственного лекарства. — И он перестанет меня беспокоить? Она поморщилась и похлопала меня по плечу. — Если вы чувствуете, что вам надо незаметно ускользнуть, просто пройдите через кухню и заплатите. Фрэнк позволит вам уйти через заднюю дверь. — Я ценю это. Она кивнула и направилась к прилавку. Я отхлебнула кофе и посмотрела, как ветер гоняет пустую бутылку из-под кока-колы по дороге. Часть меня очень хотела обернуться и посмотреть, что делают те люди в черной машине, но я не могла дать им понять, что что-то не так. Поэтому я пила кофе и ела блины, стараясь не обращать внимания на напряжение, сковавшее мои конечности. Через некоторое время она вернулась с чеком. — Он только что вернулся, если вам интересно. — Спасибо, — сказала я с улыбкой. Когда она шла обратно кухне, я взглянул на чек и достала деньги, добавив чрезвычайно щедрые чаевые. Черт возьми, это не мои деньги, но она не станет держать на нас зла, если дела пойдут совсем скверно. Трей проскользнул за стол спустя несколько секунд и обхватил руками свое кофе. — Для женщины, которая не любит блины, ты очень быстро прикончила их. — Для вора ты крадешься чрезвычайно плохо. Он нахмурился. — И с чего ты так решила? Эти люди меня не заметили. — Нет, но старуха и ее повар заметили. Я сказала, что мы скрываемся от моего муженька. — Не очень оригинально. — Если врешь, то лучше опираться на классику. В нее проще поверить. — И тебе это известно из опыта? — Эй, а тебя застукали. Он поморщился. — Я неверно соотнес размер моих плеч с размером окна, но я надеялся, что они не заметят этого из-за обычного шума на кухне. — У Фрэнка, по-видимому, зрение орла. Старуха сказала, что мы можем выскользнуть в заднюю дверь, если захотим. — Пока они наблюдают за нами, то не обратят внимания на шины. Этого нам сейчас и нужно. Ты готова идти? Я допила остаток своего кофе и поднялась. Зуд по спине и шее становился сильнее, и когда мы направились к двери, я бросила взгляд на машину. Один мужчина вышел и оперся на дверь – выражение его лица, даже с такого расстояния выглядело несколько взволнованным. — Веди себя нормально, — повторил Трей, словно читая мои мысли. — И молись, что они ничего не станут предпринимать на открытом пространстве. Он толкнул входную дверь закусочной. Ветер кружился вокруг нас, поднимая волосы на моем затылке и прикасаясь холодными пальцами к основанию позвоночника. Я поежилась и скрестила руки на груди, пытаясь согреться от внезапного холода. Трей коснулся моей спины, переместившись за меня. Между мной и этими мужчинами. От его легких прикосновений тепло скользнуло по моей коже. Хотя этого мало для того, чтобы изгнать внутренний холод, я почувствовала себя более защищенной. Но не в безопасности. Когда эти люди так близко. — Он уже вернулся в машину? — пробормотала я. Мой взгляд скользнул на украденную черную машину Трея. — Нет. Он по-прежнему стоит за открытой дверцей. Водитель разговаривает по телефону. — Что-то происходит. — Это не будет иметь значения через пару секунд. Через пару секунд я с ума сойду. Боже, как я хотела побежать к его машине и умчаться прочь от них. Стремление было так велико, что мои мышцы практически дергались. Когда мы подошли к автомобилю Трея, он убрал руку, и холод вернулся. Он нажал кнопку автоматической разблокировки. Сожглись фары: оранжевый свет скользнул по дороге, почти как кровь на темном асфальте. Дрожь пробежала по спине. Я взялась за ручку, желая выбраться отсюда. Но когда я начала открывать дверцу машины, какое-то движение привлекло мое внимание. Я повернулась и увидела человека, стоящего около открытой двери машины. Он поднял руки и положил их поверх дверцы. Увидела блеск металла в руках. Поняла, что ужасно ошиблась в моей прежней оценке того, как далеко они могут пойти в открытую на глазах у свидетелей. Я услышала несколько хлопков. Выругалась и распахнула дверь. Что-то впилось мне в плечо, мир вокруг закрутился, и я ударилась головой о капот. Потом я упала… Глава 6 Я упала лицом вниз на землю, и на мгновение все вокруг стало черным. Но я слышала голоса и крики. Я чувствовала гнев. Потом раздался странный свистящий звук, и огонь наполнил утро ослепляющей яркостью. Облако дыма от горелой резины и краски поднялось в воздух. Я заставила себя открыть глаза. Увидела высокие языки пламени. Пламя исходило от Трея, который стоял за нашим автомобилем, и из пальцев темноволосого человека, стоящего перед другим автомобилем. Два горячих потока встретились в середине стоянки и взвились вверх. Затем машина позади охотника взорвалась. Охотник и мужчина, прикрывавший его, отлетели в сторону. Появился Трей, поднял меня и закинул в машину. Вспыхнула боль, и я издала звук, который частично был стоном, частично ругательством. — Прости, прости, — голос Трея был наполнен гневом, который я почувствовала несколькими минутами раньше. – Но мы должны выбраться отсюда, прежде чем они вернутся. Как плечо? — Болит, — сказала я, голос казался далеким даже в моих собственных ушах. Он что-то прижал к плечу. — Держи, не отпускай. Я не шелохнулась, и он схватил мою руку и прижал к куску ткани. — Держи. Держи крепко и не засыпай. — Я постараюсь. Я попыталась. Но мне просто не удалось. Я понятия не имела, как долго была без сознания, но пробуждение оказалось долгим и болезненным процессом. Мое плечо напоминало мне пылающую печь, а в моей голове тысячи маленьких гномиков трудились своими крошечными острыми кирками. Я дернулась, пытаясь унять боль, но стало только хуже. Жалобный стон сорвался с моих губ, и послышалось его эхо. Глухой звук напомнил мне клетку, которая была частью моей жизни многие годы. Сердце забилось сильнее. Часть меня хотела открыть глаза и узнать, где я, черт возьми, была. Но трусливая часть боялась того, что может увидеть и узнать. Потому что звуков машины не было слышно. Не было ощущения, что рядом есть кто-то или что-то. Просто неземная бесконечная тишина, от которой волосы на моих руках встали дыбом. Я глубоко вздохнула. В воздухе витал запах вековой пыли, как будто место, где я сейчас находилась, было давно заброшенным. Здесь не пахло антисептической чистотой, что означало, что меня не поймали. Я не была снова у них в плену.