Пока спала, приехал Давид; ему никто не открыл. Он ломился, женщина, не вступая с ним в разговор, вызвала полицию, но та не успела – Давид уже исчез. Телефон Анжелика оставила дома, поэтому звонки приходили Елене. – Я не отдам тебе дочь больше, – отвечала женщина. – Ты можешь обрывать телефон, ломиться в двери – мы поменяем место жительства, будем обращаться в полицию. Я пойду на все, но дочь к тебе не вернется. Именно так Лена и поступила: купила билеты к дальней родственнице и увезла Анжелику на следующий день в другой город. Там она планирует провести все лето и надеется, что трех месяцев будет достаточно, чтобы дочь снова начала говорить и перестала плакать. История Игоря Маленькая мама двоих детей Игорь и Катя познакомились в одном из обыкновенных российских дворов – тех, где стояли ржавые горки и скрипели железные качели с деревянными сиденьями. Она была младшей сестрой его лучшего друга. Ему уже исполнилось двенадцать, ей – едва десять. Каждый день они проводили вместе, Катя следовала за братом, раздражая и веселя всю пацанячью компанию. Она старалась ни в чем не отставать: увлекалась спортом, лазала по деревьям, дралась до победного. С самого детства была любопытной, любила спорить и рисковать. Никому не могло прийти в голову, что шестнадцатилетняя Катя умудрилась «залететь»: за последнее время она сильно поправилась, но лишний вес вызывал лишь удивление и насмешки, но никак не подозрение в беременности. Однажды Катя подошла к матери и сказала, что у нее очень сильно болит живот. – Как? – испугалась мать. – Где именно? Покажи. Девушка заплакала: – Мама, я, наверное, рожаю. – В смысле? Что? Что? – Я беременна… Мама вызвала скорую, и спустя восемь часов Катя родила крохотного мальчика весом два кило и ростом сорок сантиметров. Через три недели их выписали; Катя вернулась в свою комнату, в которой теперь стояла новая деревянная кроватка, лежала стопка чистых распашонок и памперсов. Родители Кати были обычными людьми: жили в трехкомнатной квартире, работали в госучреждении, носили ту же одежду, что и все, покупали те же продукты. Они старательно делали карьеру, мало общались друг с другом и редко появлялись дома – в квартире все вещи были сброшены в одну мятую кучу, месяцами лежали пыль на полках и грязная посуда в раковине. Брат и сестра всегда были предоставлены сами себе: с пяти лет грели еду, самостоятельно жарили яичницу, ходили в школу, делали уроки. Когда Кате исполнилось двенадцать, она начала курить, пить алкоголь и перестала появляться дома. При этом девушка всегда была хороша собой: невысокого роста, светловолосая, с яркими голубыми глазами. Любила задорно смеяться, много танцевать и беспрерывно общаться. Друзья в шутку называли ее «кнопкой», а мать «стрекозой» – и то и другое идеально характеризовало ее внешность и характер. Когда Катя вернулась домой, родители встретили ее молчанием. Девушка переступила порог и сказала: – Это мой сын. Сережа. – Где он? – Не скажу. – Говори, – пригрозил отец. – Не скажу. Когда родители вышли из комнаты, к ней подошел старший брат: – Кто он? – Кто? – Папа ребенка. – Тебе, – сказала она и посмотрела уверенным взглядом, – я тоже не скажу. – Почему? Я его знаю? – Нет. Через несколько часов раздался стук в дверь: – Кто там? – Это я, – услышала Катя знакомый голос, – Игорь. Восемнадцатилетний студент вошел в комнату, сел рядом и сразу задал вопрос: – Кто? – Тебе я тоже не скажу. Отстань. Лучше посмотри на него, – сказала она. – Познакомься: мой сын. Игорь подошел к младенцу и улыбнулся – он несколько лет любил Катю и обожал детей. – На тебя похож, – обманул парень. – Он больше похож на сморщенного дедушку, – засмеялась Катя. – Но все равно красивый. Когда я впервые пришла на него посмотреть, я его как будто сразу распознала. Он лежал такой крохотный, тако-о-о-о-ой, – она показала руками, какого размера был сын, – но я сразу почувствовала, что он мой. Игорю понравилось, с какой нежностью Катя отзывалась о ребенке. – Так, – снова повторил он, – кто он? Я его знаю? – Никто не знает, – ответила девушка и замолчала. Игорь расценил это как обычное нежелание раскрывать имя, но у Кати был большой секрет – слишком большой, чтобы говорить о нем вслух. – Я дала ему отчество деда, – сказала девушка и попросила Игоря последить за малышом, пока она будет курить. На самом деле его знали многие: компанию друзей он нашел, когда приезжал погостить к бабушке. Катя сразу его заприметила – высокого, спортивного, уверенного и дерзкого. Смотрела издали, но очень часто пересекалась с ним взглядом. Однажды они всей компанией пили какой-то дешевый алкоголь, и он подсел к ней. – Как дела? – спросил он. – Хорошо. – Проводить тебя домой? – Проводи. Они встали и незаметно для всех скрылись. Где-то на полпути Катя почувствовала, что он больше не держит ее за руку, – его ладонь переместилась на ее ягодицы. – Эй! – возмутилась она. – Да ладно тебе, ты чего как маленькая. – Убери руки! – закричала Катя. – Убери руки, иначе… – Иначе что? Что ты мне сделаешь? Он ударил ее по щеке, и девушка упала. Тогда он залез на нее, задрал короткую джинсовую юбку, стянул трусы, изнасиловал и бросил. Катя встала с земли, отряхнулась, вернулась домой, а через несколько месяцев поняла, что месячных давно нет и с организмом происходит нечто странное: проснулся бешеный аппетит, стала ныть грудь. Катя купила тест на беременность в ближайшей аптеке, быстро прибежала домой и таким образом узнала, что внутри нее теперь развивается плод. Ей только-только исполнилось шестнадцать. Идти на аборт побоялась, говорить родителям тоже, даже самой себе признаться было нелегко; девушка не ходила к гинекологу и вела себя так, будто ничего не изменилось. По ночам, когда оставалась одна, начинала изредка плакать: живот становился все больше, она чувствовала, как шевелится ребенок, и понимала, что однажды все равно придется рожать. В первые месяцы беременности Катя пыталась избавиться от него интенсивным бегом и походами в баню, но не помогло. На исходе, увидев отражение живота в зеркале, стала перетягиваться эластичным бинтом. Девушка понимала, что может навредить малышу, однако страх, что все узнают, был гораздо сильнее. Чем больше она молчала, тем непонятнее становилось, как жить и как сознаваться. Родители не обращали на нее внимания. Старший брат смеялся, что она стала толстой, и советовал поменьше жрать, и только влюбленный Игорь постоянно находился рядом. – Давай встречаться? – предлагал он уже давно, но проблема была в том, что этот милый мальчик ей никогда не нравился. Пять минут – немного, если опаздываешь на работу, и очень долго, если стоять за дверью и слушать детский плач. Тук-тук-тук! – Катя! Открой дверь! Катя! Игорь стоял перед запертой дверью, по которой бесполезно колотил то кулаками, то ногой. Он звонил, но Катя не отвечала. За дверью раздавался громкий крик их пятимесячной дочери, и когда Игорь потерял надежду достучаться, он вызвал МЧС. – Что случилось? – спросил диспетчер. – Я приехал домой. Жена не открывает. Но я слышу, как плачет наш ребенок. Мне нужно вскрыть дверь. – Продиктуйте ваши данные и адрес. Однако друзья с ломом и топором в руках приехали быстрее спасателей, взломали дверь и зашли в однокомнатную квартиру. Там, в той же кроватке, в которой когда-то спал Сережа, теперь надрывалась от крика маленькая девочка: ее лицо стало красно-фиолетовым, она сжала пальчики в кулаки и громко плакала.