В просторном и светлом вестибюле перед аудиторией я увидела одну из студенток: она сидела на широком подоконнике и читала какую-то книжку. – Добрый день, – обратилась я к девушке. Студентка раздраженно подняла голову, чтобы увидеть, кто оторвал ее от чтения, но тем не менее ответила вежливо: – Здравствуйте. – Я занимаюсь расследованием гибели Олеси Милехиной и хотела бы задать вам несколько вопросов, – отчеканила я. Девушка смутилась: – Боюсь, ваши вопросы останутся без ответа. Олеся была очень хорошей и умной. Мне искренне жаль, что она так рано ушла из жизни. Но мы с ней никогда не были близки и виделись только на занятиях. Я совсем ничего о ней не знаю, так что извините. – А с кем из студентов вашей группы я могу поговорить об Олесе? – Поговорите со старостой, – посоветовала девушка. – Аня у нас излишне любопытная и всегда обо всех все знает. – А где я могу ее найти? Студентка спрыгнула с подоконника и подошла к двери, ведущей в аудиторию. – Вон она, в окружении одногруппников, – девушка показала на компанию студентов из четырех человек. – Видите в центре рыжую красавицу? – Вижу. – Это и есть Аня, наша староста. – Спасибо, – с улыбкой поблагодарила я. – Не за что. Студентка вернулась к подоконнику и снова уткнулась в свое чтиво, а я вошла в аудиторию и направилась к той группе, на которую мне только что указали. – Добрый день, – поприветствовала я студентов. Медики ответили нестройным хором, глядя на меня с любопытством. Я на всякий случай все же показала им удостоверение, повторив то же самое, что только что сказала девушке в вестибюле. И тут в глазах одного из студентов неожиданно заметила страх. Он быстро отвернулся и поспешил уйти, явно не желая общаться. А трое других – веснушчатый парень и две девушки – смотрели на меня с интересом. – Так ведь дело-то закрыли, – заметил парень. – Откуда вам известно? – спросила я. Парень смутился и, стрельнув глазами в сторону рыжеволосой красавицы, пробормотал неопределенно: – Так говорили. – Дело не закрыли, а временно приостановили, – соврала, не моргнув глазом, я. – Теперь расследование поручено мне, поэтому я и пришла к вам. – Незачем, – сказала рыжая красотка. – По-моему, и так все ясно: принимала наркотики и переборщила. Девушка с большой родинкой на лице как-то передернулась, словно хотела сказать старосте: «Говори только за себя!» – Значит, вы считаете, что Олеся Милехина была наркоманкой, – присаживаясь на свободный стул, обратилась я к старосте. – Это ваше личное мнение или вам об этом доподлинно известно? Рыжая дернула плечом: – Это мое личное мнение. С виду Милехина была милой, скромной и всегда вежливой. Однако я уверена, что все это – сплошное притворство. В тихом омуте, как известно, черти водятся. Она только и имела что красивое личико, а так ничего собой не представляла, училась слабо и в институте держалась на честном слове. Может быть, наркотики придавали ей смелость и уверенность в себе. Девушка с родинкой возмущенно подняла голову, но промолчала. «Почему? – задумалась я. – Не хватает смелости выступить против старосты или действительно за Олесей водились кое-какие грешки?» А парень, почесав голову, сказал: – Вообще-то у Олеси был хороший характер. Она старалась ни с кем не ссориться, всегда была вежливой и внимательной. Но что лично меня всегда поражало – так это то, что Олеся была умным и интеллектуально развитым человеком, а училась слабо. Может, ей чего-то не хватало, раз она села на иглу? – Значит, вы тоже считаете Олесю наркоманкой, – сделала я вывод. – Не знаю, – честно ответил парень. – Верить не хочется, но – не знаю. Одно могу сказать точно: ничего странного в поведении Олеси мы не замечали. Мы же медики! Если бы Олеся принимала наркотики, то мы, без сомнения, увидели бы. Не знаю. Студентка с родинкой на щеке наконец-то возмутилась: – Василий, как ты можешь сомневаться в том, была Олеся наркоманкой или нет?! Ты же считался ее другом и знаешь ее лучше, чем кто-либо из нас! Девушка повернулась в мою сторону и решительно заявила: – Олеся не была наркоманкой! Никогда в этом не сомневалась и не буду сомневаться! Василий взглянул на нее так, словно хотел что-то сказать, но промолчал. А на девушку с родинкой вместо Василия набросилась староста Аня: – Слушаю тебя, Лика, и удивляюсь, – язвительно сказала она. – Много ли ты о Милехиной знаешь? Она была до ужаса скрытной и никогда ничего о себе не рассказывала. Мне огромных трудов стоило узнать, что ее родители в разводе и что они безнравственные люди. У таких вполне может быть дочь-наркоманка. – На чем основывается ваше утверждение, будто родители Милехиной безнравственные люди? – спросила я у Ани. – У них есть любовники, – безапелляционно ответила та. – Можно подумать, ты без греха, – скептически хмыкнула Лика. – Речь не обо мне, – парировала Аня. – А Милехина за пять лет учебы в институте ни одного праздника не отметила вместе с группой, ни разу на дискотеку не сходила. – Это не преступление! И вообще, у Олеси не было денег ходить по дискотекам, – ответила ей Лика. – Прямо так уж не было! – с ехидцей воскликнула Аня. – Я один раз увидела, как отец дал ей пять тысяч рублей, и попросила пятьсот взаймы, а Олеся не дала, сказала, что истратила. Я спросила, когда же это она успела, а она мне ответила, что это не мое дело. Так что, как видите, она вовсе не была такой хорошей, как ее тут некоторые изобразили. – В отношении денег я согласна, – сказала Лика. – Я точно знаю, что отец отваливал Олесе приличные суммы, но она вечно сидела без копейки. – Поэтому вопрос о наркотиках вполне уместен – на что еще она могла тратить? – закончила за нее мысль Аня. – Как вы думаете, у Олеси могла быть причина покончить с собой? – спросила я. За всех ответила Аня: – Кто ее знает?! Милехина действительно была скрытной и никому ничего о себе не рассказывала. Лично я думаю, что она все-таки переборщила с наркотиками. Лика с досадой мотнула головой, но промолчала. – У Олеси был парень по имени Елисей. Вам что-нибудь о нем известно? – задала я следующий вопрос. И Лика оживилась: – Да, я его видела. Симпатичный парень… Олеська в этом году впервые за пять лет встречала с группой Новый год и пришла вместе с ним. – Надо же перед всеми похвалиться, какое сокровище обрела, – съязвила Аня. По ее вспыхнувшим румянцем щекам я поняла, что в старосте группы говорит обычная женская зависть. – Можете ли вы сказать мне что-нибудь об этом Елисее – кто он такой, чем занимается, где живет? Аня с Ликой переглянулись и пожали плечами: – Да мы его всего один раз и видели, именно тогда, на Новый год. – Я его как-то встретила в городе, но он не стал со мной разговаривать, – добавила староста. – Ну что ж… – Я встала. – Спасибо вам за откровенный разговор. До свидания. Лика, если вам не трудно, проводите меня, пожалуйста, я боюсь заблудиться. Подруга Олеси не стала возражать и направилась вместе со мной к выходу. В вестибюле никого не было. Я остановилась у окна и попросила Лику: – Пожалуйста, скажите мне, что вы лично думаете об Олесе Милехиной. – Я твердо уверена в том, что Олеся не была наркоманкой, и никто меня не переубедит, – сказала Лика. – Если Санек из второй группы курит марихуану, а Вадик из нашей группы балуется г'ерой, то мы все об этом знаем. А там ничего не было. Иначе мы бы знали. Совершенно точно… Гибель Олеси для нас как гром среди ясного неба. Большинство считает, что Олеся покончила с собой, а я… Девушка отвернулась, не договорив. – А вы?