– Но это… не имеет отношения к делу? – робко возразил Григорий, хотя внутренне напрягся – я почувствовала. – Это как сказать, – с улыбкой покачала я головой. – Но он не виноват в том, что Олеся умерла. Надеюсь, ты его не подозреваешь? – Григорий заглянул мне в лицо. – Я пока никого не подозреваю, – сказала я. – А то, что проверяю каждого, – так это специфика моей работы. Нужно оперировать только фактами, а не личными симпатиями и антипатиями. – Ну и как у тебя продвигается дело? – прямо поинтересовался Григорий. – Никак, – коротко ответила я. – То есть? – нахмурился Привольнов. – Тупик: никто ничего не знает, не видел и не слышал. – И что ты будешь делать, если не раскроешь дело? – с некоторым напрягом в голосе спросил Григорий. – Для начала верну Милехину деньги. Потом немного поплачу и расстанусь со славой удачливого детектива-профессионала, – ответила я с некоторым налетом беспечности в голосе. У меня появилось неясное подозрение в том, что Привольнов-младший, действуя самостоятельно и скрывая свои поступки от шефа, ведет какую-то двойную игру. Приглашение от Григория Привольнова посетить ресторан, его противоречивые свидетельства показались мне довольно подозрительными. И подыгрывать Алексею у меня не было никакого желания, так что я решила ограничить информацию для своего заказчика. И, увидев, что Григорий опять хочет о чем-то спросить, предложила: – Потанцуем? – Давай, – согласился он. Мы прошли на пространство для танцев и медленно закружились под джазовую мелодию. Краем глаза я наблюдала за столиком, где сидели Милехин и Кристина. И поймала напряженный взгляд жены Милехина, обращенный в мою сторону. Сам же Милехин выглядел весьма довольным, даже лоснящимся. Не создавалось впечатления, что этот человек месяц назад потерял дочь. Я тут же подумала, что, безусловно, этой парой нужно будет заняться всерьез и разгадать все скрытые покуда от меня связи между ними и Привольновыми. Когда мы вернулись за свой столик, Григорий спросил: – Что будешь пить – чай или кофе? – Кофе, – ответила я. – Только нерастворимый. – Два кофе по-турецки, – сделал заказ Привольнов. Когда официант отошел, Григорий вдруг с грустью спросил: – Таня, за что ты меня так не любишь? – А я тебя не люблю? – удивленно спросила я, в свою очередь. – С чего ты взял? – Это же очевидно, раз ты все время стараешься мне противодействовать, – ответил Привольнов. – А я тебе противодействую? – невинно спросила я. – Неужели сама не замечаешь? – Нет никакого противодействия, – ответила я. – Тогда не будем об этом, – сказал Григорий и после небольшой паузы предложил: – Почему бы нам не сойтись поближе? – Для чего? – Для чего вообще встречаются мужчины и женщины? – с легким раздражением из-за моей недогадливости сказал Григорий. – Ну, например, потому что их объединяет общее дело, – предположила я. – Хорошо. Задам вопрос по-другому: почему бы нам не стать любовниками? – нервно спросил Привольнов. «О-о-о, как до тупости прямолинейно! – подумала я. – Вы меня разочаровываете, Григорий Николаевич!» Но внешне не выразила своих эмоций. – Это исключено, – лишь ответила я, обворожительно улыбаясь. – Почему? – Постоянный партнер требует времени и внимания, я же почти все ресурсы посвящаю работе, – уклончиво ответила я. По глазам Григория я поняла, что он сейчас предложит мне провести с ним ночь, и уже придумала тактичный отказ, чтобы не обидеть его. – Поехали домой. Я что-то захмелела, – сказала я. – Лучше бы устроил мне завтра очную встречу с Милехиным и Кристиной. А сейчас мне пора баиньки. – Подожди, – Григорий придвинулся ближе и нежно взял мою руку в ладони. – Почему бы нам не поехать ко мне и не провести приятно ночь? О многом бы поговорили. «Как ты предсказуем!» – мысленно усмехнулась я, а вслух спросила: – О чем, например? – Например, о том, как продвигается твое расследование гибели Олеси Милехиной, что тебе удалось узнать и чем тебе еще предстоит заняться, – сказал Привольнов. – Мы уже говорили, – напомнила я. – Плохо продвигается, почти никак. Я же говорила, что никто ничего не знает, не видел и не слышал. Может быть, девчонка действительно покончила с собой, а мы тут из-за нее головы себе морочим. Единственное, что мне удалось узнать, – это то, что мать у нее редкостная дрянь, отец любящий и заботливый, а жених – надежный и хозяйственный. Дальше этого не движется. Я выдала набор стандартных сведений об Олесе, обнародование которых никак не могло помешать мне в расследовании. К откровенности с Привольновым я не была готова и не считала это полезным. – Не может быть, чтобы у тебя не оказалось зацепки, – Григорий тоже проявлял упрямство. – Увы – нет! – Я обреченно вздохнула. – На сей раз я действительно проиграла. Первый раз за все время! Я же привыкла иметь дело с крутыми ребятами, с киллерами и мафиози. А тут все просто – и я не знаю, что делать. Для меня было совершенно очевидно, что Привольнов нервничает, ведет себя неестественно и настойчиво пытается выведать информацию. Причем по заданию своего младшего брата. При всем при этом они не знакомят меня с главным заказчиком… Все это очень подозрительно. Я не собиралась ничего говорить о ходе расследования. Лучше сделаю-ка очень скорбное и озабоченное лицо… Привольнов обнял меня за плечи: – Успокойся, детка, не переживай так. Терпеть не могу подобный слащаво-покровительственный тон! Я сбросила с плеч его руку и потребовала: – Отвези меня домой. Я хочу спать. – Поедем ко мне? – предложил непробиваемый Привольнов. – В следующий раз. Я здорово перепила и отключусь, как только доберусь до постели, – покривила я душой. Григорий помрачнел, кивнул головой и поднял руку, подзывая официанта, чтобы расплатиться. Между тем в зале развернулось захватывающее действо. Дама, сидевшая за соседним столиком с молодым любовником, тоже собралась уходить. Пока он расплачивался, она выскочила в центр зала и, не имея ни слуха, ни голоса, запела во все горло, приплясывая: – А в ресторане, а в ресторане, а там гитары, а там цыгане!.. Мужчина несколько раз пытался увести ее, но она каждый раз вырывалась и неистово вопила, приплясывая так лихо, что туфли слетели с ее ног и разлетелись в разные стороны. Невольные зрители бесплатного концерта только что не лежали от смеха. Даже оркестр, покоренный столь мощным талантом, стыдливо замолчал. Я не узнала, чем все закончилось, потому что мы с Привольновым отправились по домам. Услышала только, как кто-то посоветовал молодцу вызвать такси, затем унести даму из ресторана, перебросив через плечо. Впрочем, дальнейшая судьба парочки волновала меня меньше всего. Уже выходя из зала, я увидела горевший от нетерпения взгляд Кристины, проводивший нас с Привольновым до двери. Похоже, что она заинтересована в моей работе больше, чем Привольнов. А вот Милехину, похоже, все равно. И вообще, у меня складывалось впечатление, что заказал дело Алексей Привольнов, а Милехин вообще не в курсе того, что затеял его адвокат. И, скорее всего, он даже не знал, что Привольнов пригласил меня к себе на вечеринку с пивом «Богемия»! Только вот зачем Алексей позвал меня? Да просто для того, чтобы я пообщалась с Григорием Привольновым! Надеялся, наверное, что я вспомню прошлое, размякну, потеряю бдительность, и Григорию потом не составит труда выуживать из меня конфиденциальные сведения. Значит, обаяшка-бизнесмен у нас засланный казачок… «Не на ту напали, братцы-кролики!» – подумала я. Однако загадок наличествовало куда больше, чем разгадок. И я подумала, что в этом вопросе нужно непременно посоветоваться с костями, причем сразу по возвращении домой: гадать при Привольнове не казалось мне хорошей идеей. Шофер терпеливо ждал нас. Мы с Григорием сели в машину, и Привольнов приказал ему ехать к моему дому. Разговаривать мне не хотелось, и я сделала вид, будто сплю. «Разбудил» он меня только возле дома. Поспешно распрощавшись с Привольновым и игнорируя его намеки напроситься ко мне «на чашку кофе», я поднялась к себе в квартиру и, стягивая на ходу костюм, устремилась в душ. Приняв его, облачилась в свободную домашнюю одежду, сварила кофе и с наслаждением прилегла на диван. «Мне и в одиночку приятно его попивать, уважаемый Григорий Николаевич, – усмехнулась про себя. – И в вашем обществе я не нуждаюсь». А нуждалась я сейчас в совете гадальных косточек, и именно к ним обратилась сразу после того, как опустела моя чашка. Меня мучил вопрос: что же явилось мотивом преступления? Кому и чем могла помешать Олеся Милехина настолько, что ее пришлось убить? Мысленно задав этот вопрос, я бросила кости на подушку: «28+10+20» – «Бесцеремонное вторжение соперников в ваши дела и притязания на вашу собственность». На чью собственность? Олесину? Что имеется в виду? Может, просто финансовая? Но единственным, кто вымогал у Олеси деньги, была ее непутевая мамаша в компании своего Вовика… Тот, правда, более пассивно, но все же… Неужели это все-таки их рук дело? «Нет, нет, не то! – останавливала я саму себя, невольно раздражаясь. – Они зависели от нее, зачем им? В случае смерти вся ее собственность уплывает от них навсегда! Нет, кости имели в виду что-то другое!» Компьютер? Кстати, может быть. Ведь это собственность Олеси. Но что-то пока незаметно, чтобы на него кто-то «притязал». Наследство? Но что оставалось после смерти Олеси? Квартира?