— Поэтому-то он вам и мешает. Дальше. — Что — дальше? — Сколько? — Тысячи пиастров будет довольно? — Не скажу, чтоб это было много. — Черт возьми, ты парень с запросом! — Не спорю; зато работаю на совесть. Выкладывайте все же имя человека, которого надо убрать с вашей дороги. — Хосе Паредес. — Управитель асиенды дель Торо? — Он самый. — Ну, знаете, с этим парнем не так-то просто справиться. Он здорово насолил вам? — Я его даже не знаю. — Рассказывайте! — недоверчиво произнес бандит. — Вы платите тысячу пиастров за убийство человека, которого даже не знаете? — Невероятно, но факт. — Не верю! Хотя я и бандит, но знаю, что человек не курица, его так, здорово живешь, не убивают. — Только что ты сам высказал предположение, что человек этот стал мне поперек дороги. — А! Это другое дело, — сказал бандит. Этот довод показался ему достаточно убедительным, чтобы убить человека. — Слушай же меня внимательно и запомни раз и навсегда мои слова. — У меня отличная память. — Дня через два-три Паредес отправится в Эрмосильо. Он повезет векселя на довольно крупную сумму. — Превосходно! — воскликнул Кидд, потирая от удовольствия руки. — Ему — пуля, мне — векселя. — Ничего подобного! Ты дашь ему спокойно проехать. А убьешь его на обратном пути, когда он будет возвращаться с деньгами. — Верно! Что за идиотская у меня башка! Ну конечно, так будет лучше. — Да, но ты отдашь эти деньги мне, — насмешливо глядя на него, произнес дон Руфино. — А сколько с ним будет денег? — Пятьдесят тысяч пиастров. — Vivo Dios! И вы хотите, чтоб я отказался от таких денег? Да я скорее удавлюсь! — И все же тебе придется вернуть их мне. — Ни за что! — Полно врать! — сказал сенатор. — Ты ведь в моих руках и отлично это знаешь… Значит, отказываешься? Тем хуже для тебя: теряешь две тысячи пиастров. — Вы сказали: «тысяча». — Я оговорился. — Когда можно будет их получить? — Да хоть сейчас. — Разве они у вас при себе? — Разумеется. Внезапно в глазах бандита сверкнул зловещий огонек, он весь напружинился и с ножом в руке бросился на сенатора. Но на этот раз бродяга наткнулся на достойного ему противника: дон Руфино знал, с кем имеет дело, и, ни на минуту не спуская глаз с бандита, следил за малейшим его движением. Он успел предупредить молниеносное нападение Кидда, схватив бродягу за руку своей левой рукой, а правой наведя дуло пистолета почта в упор на грудь разбойника. — Гей, маэстро! — произнес сенатор, сохраняя при этом полное спокойствие. — Ты что, взбесился? Какая муха укусила тебя? — Пустите меня, — угрюмо пробурчал бандит, пристыженный своей неудачей. — Не раньше, чем ты бросишь нож, парень. Бандит разжал руку, нож упал на траву; дон Руфино мгновенно наступил на него ногой. — Я думал, ты работаешь лучше, — иронически заметил дон Руфино. — Жаль, что я не размозжил твою башку, — это научило бы тебя в другой раз бить без промаха. — Я не всегда даю промах! — с затаенной угрозой пробормотал Кидд. Наступило короткое молчание. Твердая Рука, явно заинтересовавшийся разговором, внимательно следил за ними, ловя каждое слово и каждое их движение. — Ну как? Решился наконец? — прервал молчание сенатор. — На что? — Принять мое предложение. — Разве оно еще в силе? — Конечно! — В таком случае, принимаю. — Но на этот раз придется вести честную игру, — сказал сенатор, — без жульничества. Понятно? — Понятно, — кивнул головой Кидд. — Я рассчитываю на твою добросовестность, Кидд. Пусть сегодняшний урок послужит тебе на пользу. Я не всегда такой сговорчивый, и, если подобное недоразумение возникнет между нами еще раз, оно будет иметь для тебя самые серьезные последствия. Внушительный тон, которым были произнесены эти слова, и выразительный взгляд, которым они сопровождались, произвели свое действие и заставили призадуматься бандита. — Ладно, — сказал он. — К чему эти угрозы? Ведь мы договорились. — Тогда давай кончать. — Где же я вас найду после «дела»? — Это уж не твоя забота; я сам тебя найду. — Отлично. Деньги? — Вот они. Но только знай: если вздумаешь обмануть меня… — Хватит! Сказано уговор — и баста! Сенатор вытащил из кармана длинный вязаный кошелек, сквозь зеленые петли которого просвечивало золото, и, подбросив его несколько раз на ладони, швырнул кошелек шагов на двадцать в сторону от себя. В воздухе зазвенел чистый металлический звук. — Ступай подбирай, — сказал сенатор, а сам, воспользовавшись тем, что бандит кинулся за деньгами, вскочил в седло. — Прощай и помни! — крикнул он бандиту, послав коня галопом. Кидд, занятый пересчетом золотых, молчал. «Счет верен», — подумал он, облегченно вздохнув. Опустив кошелек за пазуху, Кидд злобно следил за удалявшимся во всю прыть сенатором. «Берегись, дьявол! — мысленно грозил он дону Руфино. — Сегодня твоя взяла. Но настанет же день, когда и я дознаюсь о каком-нибудь темном пятне на твоем прошлом, и ты в свою очередь будешь в моих руках! Уж я-то маху не дам! Так и знай: пощады не жди!» Выразительно плюнув вслед умчавшемуся сенатору, бандит взнуздал своего коня, подтянул подпруги, вскочил в седло и ускакал в другом направлении. «Так вот оно что! — поднимаясь с земли, подумал Твердая Рука. — Нет, не станет дон Руфино убивать Паредеса с целью грабежа. Совершенно ясно, что задуманное убийство должно ударить по маркизу. Ну нет, я это дело расстрою!» Читатель уже знает, как свято выполнял Твердая Рука свои обещания.