Авертас застонал, и я чуть ослабил петлю тумана. — Теперь отвечай. Хочешь жить? — Да, — проскулил он. — Все сделаю. И зашелся кашлем. Я щелкнул пальцами, и маркиз кулем рухнул на пол, попытался отползти, но я схватил его за волосы. — А скажешь кому-то о моем визите, — выплюнул в перекошенное лицо, — вернусь и оставлю тебя без чего-то крайне нужного. Ты меня понял? — Да, — просипел маркиз Авертас. — Надеюсь на это. Помни, следующая наша встреча станет для тебя последней. А это — на память. Достал кинжал, до этого скрытый полами жилета, и провел тонкую полосу по щеке маркиза. Он снова завизжал, и я ударил его. Авертас затих, а я пошел прочь. Ночь только начиналась, и на очереди был судья Вайхес. Застану ли его дома? Больше всего на свете надеялся, что да. Так и представлял себе, как это отребье сидит себе в кресле и пьет отвар чайных листьев. Или же спит и видит сладкие сны. Последние сны в своей жизни. До этого дня мне случалось убить лишь однажды — того мага, который поджег наш дом, но чувства вины не было. Это он напал первым, не я. Это он решил, что может безнаказанно забираться в наш особняк и творить, что пожелает. По заслугам. И Вайхес получит по заслугам. Стучать в дверь я не стал. Все окна в доме были распахнуты из-за летнего зноя. Оставалось выбрать из них одно, и мгновение спустя я был внутри. Прошелся по первому этажу, но судьи не было видно. Тогда поднялся на второй. Как и думал, Вайхес дрых. Его храп разносился по всему этажу, поэтому не составило никакого труда найти спальню. Слуги не попались на пути. Это к лучшему, никто невиновный не пострадает. Я толкнул дверь и бесшумно подошел к кровати, на которой вольготно раскинулся Вайхес. Он спал в одних кальсонах. Одна рука свисала на пол, другая покоилась на брюшке. Я смотрел на него и чувствовал, как внутри все закипает. Как летит куда-то самоконтроль. Это ничтожество посмел тронуть Полли! Вот и все, что важно. Но сначала безопасность. И снова Пустота пришла на помощь. Туман расстелился по стенам, а я отметил, что в одном из углов тени гуще. Там и притаилась моя помощница. Пора. Изо всех сил наступил на руку Вайхеса, лежавшую на полу. Послышался хруст. Судья взвыл и подскочил с кровати. Вернее, попытался подскочить, потому что я по-прежнему стоял на его руке. Он орал и орал, а я с удовольствием растаптывал подошвой его пальцы — и ни тени жалости не шевельнулось внутри. Сегодня он за все заплатит. — Узнаешь меня, дрянь? — склонился над ним, убирая ногу. — Вейран, — рыкнул судья. — Ты восстал из мертвых? — Я вернулся из пустоты, потому что невиновен. А ты еще не слышал об этом, палач? — Я отошел от дел. — Да? Что же так? — поинтересовался с иронией. — Совесть замучила? Или твои жертвы начали являться к тебе ночами? — Да пошел ты! Лицо Вайхеса исказила злоба. Он пока не понял причины моего визита. Не понял, что я стану последним, кого он увидит перед смертью. Сизая дымка превратилась в прочную веревку и незаметно окутала тело судьи. Он заметил ее, только когда попытался пошевелиться. Не вышло! И Вайхес начал понимать… — Все улики были против тебя, Вейран, — начал он, стараясь сохранять спокойствие. — Я не мог вынести другой приговор. — Не мог? — И удавка легонько стиснула горло Вайхеса, а он вытаращил глаза. — А Полине сказал, что мог. — А, так ты из-за девчонки! — Судья попытался освободить горло, но только барахтался, напоминая обвязанную веревками сардельку. — Она сама ко мне пришла. — Да, потому что твой приятель Авертас сказал Полине, что ты мне поможешь, не так ли? — Так к нему и иди! — Вайхес терял остатки самообладания. — У него я уже был, а у тебя еще все впереди. Как ты посмел, ничтожество? — Она сама пришла и предложила! Мое терпение лопнуло. Сама, говоришь, пришла? Сама предложила? — Потому что ты не оставил ей выбора, — склонился я совсем низко. — И знаешь что? Я тебе тоже его не оставлю. — Помогите! — вопил Вайхес. — Помогите! Вейран, послушай. Да, я оступился с твоей девчонкой. Да, я не должен был, но она просила, и я… — Ты обманул ее. — У меня был приказ. Приказ магистра Кернера не выпускать тебя ни при каких условиях. Сделать так, чтобы ты сгинул. Кто я такой, чтобы ослушаться магистра? — Ты — судья, который должен нести справедливость, — ответил я. — А не ломать жизнь тем, кто попал в беду и пришел к тебе за помощью. Если бы дело было только в приговоре, я бы оставил тебе жизнь. Да, возможно, сделал бы калекой — тут уж как бы получилось, но оставил. Однако речь идет о Полли. И ее боли я тебе не прощу. — Ты не посмеешь! Тебя найдут и… Больше слушать я не желал. Серый туман влился в глотку Вайхеса. Он забулькал, засипел, а я подвинул стул и сел. Его смерть не будет быстрой. У меня есть время, некуда больше спешить. — Доволен, милый? — тихо спросила Пустота. — Скажи, что с ним сделать, и я сделаю. — Пусть он испытает все, что испытывали невиновные люди, которых он осудил. И девушки, с которыми обошелся так, как с Полли. — Слушаюсь, мой господин. — Пустота легонько коснулась щеки. И Вайхес закричал протяжно, жутко. Кожа на его груди и животе вздулась, будто что-то толкало ее изнутри. Путы исчезли. Он раздирал кожу в кровь, чтобы выцарапать из себя то, что его убивало. Но как можно избавиться от пустоты? Никак. А я смотрел и понимал, что мне все равно. Не страшно, не противно. Никак. Он заслужил то, что с ним происходило, до последней секунды своего существования. Скучно… — Давай, — скомандовал я пустоте, и кожа лопнула. Вайхес истошно заорал. Кровь забрызгала его постель. А затем его тело подернулось дымкой и рассыпалось в пепел. Вот и все. Ты отомщена, Полли, пусть и вряд ли об этом узнаешь. Я устало поднялся на ноги. Все-таки эта ночь высушила меня до дна. Распахнул окно, прикинул расстояние до земли — и спрыгнул, мягко спружинив в туман. Мою фигуру окутала дымка, чтобы никто не увидел лица гостя господина судьи. Жалости не было. Одной мразью в этом городе стало меньше. Я шел, подставив лицо ночному ветру. Может, завтра эта опустошенность исчезнет и вернутся обычные чувства? Станет тошно, горько, больно. Но это завтра, а сегодня я знал, что Вайхесом список не закончится. Все получат по заслугам. Главное — успеть. ЭПИЛОГ В небольшой комнатушке, больше напоминающей подвал, было темно и тихо. Только горел один тусклый светильник, озаряя лежащее на каменном постаменте тело. Мужчина не шевелился и почти не дышал. Светлые и темные нити опутывали все его туловище, сплетая плотную сеть, которая и позволяла ему оставаться в живых. Но вдруг светильники вспыхнули во всех углах комнаты, а по ступенькам спустился молодой мужчина в черном плаще с восьмиконечной звездой вместо застежки. — А вот и я! — радостно сказал он. — Заждался, папа? Конечно, никто ему не ответил, но хозяина комнаты это ничуть не смутило. — А у меня новости, — сказал он, срывая черную ткань с зеркала в полный рост и вглядываясь в отражение. — Неужели ты не хочешь их услышать? Ничего не произошло. — Приказываю тебе явиться! — рявкнул молодой маг, и изображение подернулось дымкой. Только в зеркале отразился не хозяин комнаты, а тот мужчина, который неподвижно замер в оковах магии. Высокий, темноволосый и зеленоглазый, как и все в его роду. Как и маг, замерший перед ним. — Ну вот, стоило ли тратить мои силы? — поинтересовался зеркальщик. — Разве ты не привык, что все равно будет по-моему? А новостей накопилось! Интересных для нас обоих, папа. — У тебя нет права так меня называть, — отозвалось отражение. — Да? — изумился молодой человек. — Что ты говоришь? А как мне тебя называть? Ваша милость? Или господин граф? Или просто — Виктор? Отражение молчало. Господин в зеркале был не из разговорчивых, но разве его сына это смущало? — Так вот, о новостях. Мой братец Анри вернулся из пустоты. Ты счастлив? Виктор Вейран не отвечал, но никто и не ждал его ответа. Достаточно было увидеть, какая радость мелькнула в его глазах. — Да, я тоже обрадовался, — продолжал маг. — Не терпится познакомиться, особенно учитывая, что этой ночью, если верить моей магии, скончался один весьма занятный тип не без помощи Анри. А ты не верил, что твой сын может кого-нибудь убить без веской причины. Причина, кстати, есть, но она крайне банальна — месть. — Ты лжешь, — процедил заключенный в зеркало дух. — Анри бы никогда… — Твой Анри — тот еще палач. Я наблюдал за ним и беднягой Вайхесом через зеркало. Поверь, судья пережил не лучшие мгновения в своей жизни. А вот Фил опять куда-то подевался. Подарок глупой ведьмочки защищает братца от моих глаз. Но ничего, его будет просто найти. Он ведь тоже использует зеркальную магию, как и я. И когда мы встретимся втроем, то решим, как избавиться от магистрата раз и навсегда и получить то, что наше по праву. Я не отпущу тебя до той поры, папочка. — Пусти! Пусти, ничтожество! — взвыл дух, стуча о стены своей зеркальной тюрьмы. — Ты слышишь меня, Андре? Пусти! — Еще чего, — хмыкнул маг. — С чего бы мне тебя слушать, отец? Нет, ты останешься там, где находишься, и увидишь, как вся Гарандия будет у моих ног. А пока что отдыхай, папа. Жаль, что ты не видишь снов, иначе я пожелал бы тебе приятных сновидений. Поверь, тебе бы они понравились. Черная ткань вернулась на зеркало, и крики мгновенно стихли, а молодой маг подошел к безжизненному телу. — Ты еще будешь гордиться мной, папочка, — прошептал он. — Я ведь куда больше Вейран, чем Анри и Филипп. И рано или поздно ты это поймешь.