Зейн подходит к нам и садится по другую сторону от меня. – Принесу еды и ещё бокал алкоголя, – говорит Закари и, поднимаясь с места, добавляет. – Братишка, ты не говорил, что она выпивает. Что вообще Зейн рассказывал обо мне Закари? Старший брат растворяется в толпе, и я протяжно выдыхаю. Зейн молчит, и я тоже не знаю, что ему сказать. Мне максимально некомфортно, я хочу сбежать из этого зала, переодеться в нормальную одежду и перестать выглядеть так откровенно. Мне не хватает кислорода. Я путаюсь в своих мыслях и эмоциях. Хочу побыть одна и нормально оплакать маму. Мне нужно время для мыслей о дальнейших действиях, ведь сейчас я совершенно растеряна. – Мы встретимся через семь дней, – говорит Зейн. Поворачиваюсь к нему и снова чувствую себя дрянью. Мой обман рано или поздно откроется, и он снова возненавидит меня. И правильно сделает. Но если мою ложь откроет Закари, то убьет меня не раздумывая. А если я попытаюсь рассказать о кознях полковника хоть кому-то, то она убьет не только меня, но и Лексу, Лари и, возможно, Габи и Доми. В какую сторону не глянь, кругом одна жопа, а я в самом её центре. – Что между вами не так? – спрашиваю я Зейна, пытаясь хоть как-то понять их странные отношения с Закари. – Вы же братья. – Об этом не стоит говорить. Не собираюсь настаивать. Ладно, выясню это как-нибудь потом. Закари приносит тарелку еды, приборы и бокал шампанского. Пододвигает тарелку ко мне и говорит: – Ешь. Я бы с удовольствием съела слона, приправленного лишь солью, но сейчас даже кусок в горло не полезет. Я настолько перенервничала, что могу потерять сознание в любую секунду. Или меня стошнит. Или все вместе. – Спасибо, я не голодна. – Ешь, – повторяет он. – Закари, отстань от неё. Если она не хочет… – Но я хочу, – говорит Закари, прерывая тираду брата, он берет вилку и накалывает на неё уже порезанный кусок мяса. Смотря мне в глаза, серьезно произносит. – Если нужно, я сам тебя покормлю. – Прекрати, она тебе не игрушка. Ты же знаешь, что её мама… Зейн не договаривает, а Закари не смущает несказанное братом слово. – Мертва её мама, – серьезно произносит он. – Но мышка-то жива. Забираю вилку из его рук и запихиваю себе в рот кусок мяса. Жую, не чувствуя вкуса и запаха, а на глазах выступают слезы. Стараюсь не слушать, о чём говорят братья, и постепенно съедаю то, что лежит на тарелке. Но всё же я распознаю, как Зейн просит Закари поговорить наедине. Они куда-то уходят, а я продолжаю сидеть и есть. Всё же слезы не удерживаются на ресницах и летят вниз на элегантное черное платье. Не стоит Зейну заступаться за меня. Мало того что я к этому не привыкла, так это только подзадоривает Закари. Я уже давно свыклась с мыслью, что буду сама за себя заступаться, я не хрупкий цветок, который сможет поломать столь холодный ветер. Не думала, что Зейн будет бросаться на каждое слово своего брата. Это мило с его стороны, но не стоит. Вообще ещё неделю назад я бы не применила к нему слово "милый". Всё перевернулось с ног на голову, и навряд ли вернется в исходное положение. Придется научиться жить вверх тормашками. Чувствую себя куском мяса, который каждый тянет в свою сторону. Не время жалеть себя, чем быстрее я найду подход к Закари Келлеру, тем быстрее все это прекратится. Хочу к Лари и Лексе. Смаргиваю следующие слезы и откладываю вилку. – Идём, – говорит Закари у меня за спиной. Поднимаюсь и спрашиваю: – Куда? – Мы уезжаем. Бросаю взгляд на Зейна, он стоит, руки, как всегда, за спиной. – Пока, – говорю я. – Увидимся через неделю, – напоминает он. Я немного мнусь на месте, не зная, что сделать. Должна ли я обнять его на прощание или поцеловать? Кем мы вообще стали друг другу? Пока на горизонте не появился Закари, этих вопросов у меня не возникало. В итоге я ничего не делаю, ухожу за Закари и замечаю в углу комнаты Логана, он провожает меня пристальным взглядом. В полной тишине Келлер сопровождает меня до комнаты. – Я быстро, – говорю я перед тем как скрыться от его взгляда за дверью. – Не снимай платье. – Что? – Платье не снимай. Бери вещи и на выход. В его голосе больше нет и тени юмора или издевки. Только приказы. Захожу в комнату, хватаю рюкзак и быстро выхожу. Идём по холлу, и я спрашиваю: – Что-то случилось? Почему мы так спешим? – Кто сказал, что мы спешим? И тут до меня доходит… Платье на мне – это его прихоть. На улице идем к воротам, там ожидаем машину с военными. Уже ночь и её прохлада заставляют меня поежиться. Келлер бросает на меня короткий взгляд, снимает с себя пиджак и накидывает его на мои плечи. – Спасибо, – шепчу я. Он не отвечает. Приезжает машина, мы садимся и едем вдвоём, не считая водителя. – А где остальные? – спрашиваю я. Из базы номер восемь на встречу с президентом прилетели тридцать человек. – Кто? – Ты приехал один? – Нет. Четверо остались в аэропорту. Больше не задаю вопросов. Если бы я была в машине одна, то мерное покачивание уже давно бы усыпило меня. Но я не одна. Удивляет то, что на машину не нападают зараженные, их тут словно и нет. Начинаю снимать пиджак, но Келлер останавливает меня. – Оставь. Снова не перечу ему, бросаю взгляд на рюкзак, словно он мог сбежать. Закари откидывается на спинку, расстегивает пару пуговиц на рубашке и, пристально смотря на меня, произносит: – А теперь расскажи мне, для чего ты здесь на самом деле. Глава четвертая Вот это вопрос. Сердце бухает о ребра, ладони потеют, но я не смею пошевелиться, чтобы обтереть пот о платье. Закари так пристально смотрит на меня, что душа начинает метаться внутри тела, она не может найти выхода, как и я. Смотря в глаза этого человека, я знаю одно – правду ему говорить нельзя. Кто бы знал, как я желаю переложить эту ношу на чужие плечи, но плечи Закари Келлера для этого максимально не подходят. Отвожу взгляд в сторону, смотрю в окно и решаю сказать часть правды, ту, за которую ни мне, ни сестре не будет грозить смерть. – Для того, чтобы выжить, – в итоге тихо произношу я. Машина набирает скорость, и я немного вдавливаюсь в сиденье. Уже отвыкла от быстрой езды, в основном все вылазки проходили в городах, а там загруженные хламом дороги не способствуют скорости. До слуха доносится смешок Закари, и я ещё сильнее вжимаюсь в сиденье. Кто бы знал, как меня беспокоит сейчас мой внешний вид. Даже будучи в шикарном платье, при макияже и прическе, я не смею и думать начать заигрывать с Закари и хоть как-то вызвать его интерес. Больше всего желаю, чтобы его заинтересованность моей персоной и вовсе пропала. – Если тебе удалось провести вокруг пальца Зейна, то не думай, что… Он не договаривает. Машина резко виляет влево, и я практически сваливаюсь с сиденья. Закари оборачивается к водителю и спрашивает: – Что там? Водитель не отвечает, ещё раз сворачивает налево, шины свистят, и мы врезаемся во впереди стоящий автомобиль, мотор глохнет. Вскрикиваю и практически перелетаю через сиденье. Гудок машины звучит как призыв к пиру для зараженных. Что произошло? Закари проверяет водителя, голова которого покоится на руле и вызывает весь этот шум. – Свернул шею, – сообщает он, перевешивается вперед, пытается завести машину, но она больше не движима, мотор молчит.