– Да это я сделала. Рэнли присвистывает. – Это было эпично, но не очень умно. На звук могли сбежаться зараженные. – На тот момент я об этом не думала. – О чем думала? Обо мне ты ещё мечтать не могла, мы были не знакомы. Улыбаюсь глупостям Рэнли и задаю ответный вопрос: – И часто девушки ведутся на твои песни? – Всегда. – Считай, что твоя полоса удач закончилась на мне. Мои слова только подливают масло в огонь, и теперь Рэнли не просто улыбается, его глаза сияют. – А это кто тут у тебя? – спрашивает он, смотря на комок серой шерсти. – Ребенок волка. – Ого, а ты знаешь, я много знаю о волках. Не сомневаюсь. Не замечаю, как мы поднимаемся по винтовой лестнице и оказываемся перед деревянной дверью. – Останешься здесь, мой кабинет напротив, – сообщает Закари. – Спасибо, – говорю ему и немного теряюсь с достойным ответом. – Спасибо, за то… что приютил. Зак бросает на меня короткий взгляд, но и такого достаточно, чтобы понять, он моему пребыванию здесь не очень-то и рад. Не обольщайся, мистер Келлер, я рада не больше твоего. – Это сделка, не более, – отвечает он. Не успеваю спросить, о чём это он говорит, как Закари, Нео и оголенный торс Рэнли скрываются за дверью напротив. Глава шестая Оборачиваюсь к двери моего нового жилья, поворачиваю ручку и толкаю деревянное полотно. Оно бесшумно открывается, и я с сомнением заглядываю внутрь. Обычная комната без излишеств и напыщенности, только самое необходимое. Стены окрашены в белый цвет, потолок тоже, пол деревянный под стать двери темно-коричневого цвета. Всё это позволяет рассмотреть свет из коридора. Не думаю, что раньше здесь была чья-то комната. Слишком пусто и чисто. Переступаю порог и закрываю дверь. Моментально становится темно и по рукам пробегают мурашки. Опускаю волчонка на пол, ставлю рюкзак у двери, нащупываю выключатель и нажимаю на него. Теперь комнату освещает длинная лампа над дверью. Осматриваюсь ещё раз. Помещение три на три метра идеальной квадратной формы. На стене справа красуется овальное окно с ровным низом, выступа на нём нет, такие я видела только в церквях. Уверена, снаружи незнающий человек никогда не подумает, что внутри здания вовсе не молитвы господу отправляют. Под окном стоит небольшой стол, под него задвинут обычный деревянный стул, у противоположной стены односпальная кровать, матрас стоит рядом, облокотившись о стену и слегка изогнувшись. В углу комнаты расположился узкий бельевой шкаф, в похожем мы с Зейном прятались в торговом центре. Воспоминания уносят в тот далекий день, ведь именно с него начал таять лед Зейна. Тогда я увидела в нём немного больше, чем замкнутого командира отряда. Пару минут раздумываю о том, что Зейн действительно нравится мне, но я не могу позволить себе отношения с ним. Ничего близкого и романтического. Когда он узнает, что я использовала его, то возненавидит меня больше, чем это было до моего умелого флирта. Не хочу испытывать его ненависть на своей шкуре, возможно, если бы всё не было так сложно, я бы позволила отношениям завязаться. По сути, Зейн первый мужчина, о котором я действительно подумала, как о партнере после моего неудачного опыта с моим ровесником в былой сытой жизни. Подхожу к шкафу и открываю дверцу с горизонтальными прорезями. Все полки пусты, кроме средней. Там лежит постельное бельё, два полотенца. В отдельном целлофановом пакете зубная щетка, паста, жидкое мыло. А нет, на полке выше лежит маленькая подушка, настолько маленькая, словно её отняли у ребенка. У двери пыхтит волк, и я оборачиваюсь к нему. – Добро пожаловать, – говорю ему и слабо улыбаюсь. К чему эта улыбка я не знаю, но серый комок заставляет меня испытывать нежность и странную заботу. Это бремя я выбрала сама, в отличие от заботы о моей семье. Там я не справилась. Не уберегла родных и подвергла всех опасности, а маму и вовсе потеряла. Хочу убедить себя в невиновности, но не могу, потому что это не так. Всё, что происходило и происходит с моими близкими – это мои заслуги. Большую часть решений я принимала за всех. И вот к чему это привело. – Ты скорее всего голоден, – продолжаю я общаться с животным, лишь бы избавиться от мыслей. – Придется подождать. Давай немного обустроимся и пойдем на поиски еды. Пойдет? Пару мгновений смотрю в желтые глаза волка и жду ответа. Его, естественно, нет. Глубоко вздыхаю и направляюсь к матрасу, переваливаю его на кровать, распаковываю постельное бельё и укомплектовываю своё гнездышко. Заглядываю в рюкзак, сейчас сложно судить, рылся ли в моих вещах Закари, внутри всё перевернуто, нащупываю рацию и достаю её. Цела. Снова прячу средство связи, убираю рюкзак под стол и направляюсь к волку. – Пойдем добывать еду, а потом воду. Мы с тобой грязные и воняем. Особенно ты. Волк смотрит на меня как на вселенную. Надеюсь, стать ею для малыша. Поднимаю серого и толкаю дверь, выхожу за порог и тут же вскрикиваю, увидев Нео. – Ты меня напугал. Он стоит у двери и смотрит на меня. – Куда собралась? – Мне нужно найти какую-то еду для него и место, где помыться. – Идём, – говорит Нео и отлепляется от стены. Я ведь пленница на месяц. Да, помню об этом. Плетусь за Нео по винтовой лестнице, внизу по-прежнему кипит жизнь, люди в черной форме что-то обсуждают и рисуют на карте, разложенной на самом огромном столе в помещении. Они не обращают на меня никакого внимания, и я стараюсь ответить им тем же. Отправляемся к лифту и спускаемся на этаж ниже. Выходим и оказываемся в столовой, идентичной той, что есть на базе номер восемь. За столами сидят люди и спокойно едят. Время ночь, а они не спят. Удивительно. Меня поражает, что они не в сером, белом и черном. Нет, эти цвета присутствуют, но основная масса людей одета… обычно. Футболки и пуловеры, спортивные штаны и джинсы, кеды и кроссовки. Какому дьяволу они продали души, чтобы им позволили носить гражданскую одежду? Более того, я вижу девушек, их хоть и немного, но их волосы не собраны в тугие пучки, дабы не разбрасывать свои волосины по периметру базы. На некоторых даже надеты повседневные платья. – У вас нет для всех формы? – спрашиваю я. – Форма только у медиков и военных, мирным она ни к чему. Удивлена разговорчивости Нео и решаю использовать шанс что-то выведать о Закари Келлере. Мне ведь нужно найти к нему подход, но я даже не знаю, с чего начать. Кажется, что его проще вырубить и привезти на базу, чем заставить сделать это по собственной воле. – Это решение принял Закари? – Да. – Он хороший глава базы? – Он не глава базы. А у меня сложилось иное мнение. – А кто тогда? – Закари замещает своего отца. Ещё один Келлер. Господи, пожалуйста, избавь меня от общества этого семейства. Сначала Зейн докапывал меня, потом его мать и вовсе сломала жизнь всей моей семье, а теперь Закари, и я даже не хочу думать о том, что он может мне сделать. – Давно замещает? – Продолжительно. Ничего из него не выведаешь. Ответы односложные, а в интонации нет и капли интереса к беседе. Сдерживаю себя, чтобы не закатить глаза. Останавливаемся у раздачи, и Нео просит: – Молоко, пустую тарелку и две порции еды. Никто не переспрашивает, и вот уже через минуту Нео забирает поднос. Садимся на самое ближайшее пустое место, и я наливаю в миску молоко. Ставлю её на пол и опускаю рядом волка. Он стоит и смотрит на меня, виляя серым хвостом. – Чего смотришь? Ешь. – Нужно дать ему попробовать, – говорит Нео, слишком элегантно для военного поедая пищу. Кажется, что Нео сидит на званом вечере у королевы этикета. Ладно. Перевожу взгляд на моего нового друга, макаю палец в молоко и тычу им в нос волка, он слизывает каплю и тут же тычется мне в руку своей мордочкой. Веду руку к миске, и он моментально начинает лакать молоко, раскидывая белые капли вокруг тарелки. Он голоден. Это оказалось несложно. Думаю, если бы он был сильно маленьким, то я бы не справилась. Это как с ребенком, я резко перескочила подгузники и усадила дитя на горшок. Пока волк пользуется благами человечества, сажусь ровно и принимаюсь за свою порцию пищи. Доедаем мы в тишине. – Идём, покажу тебе душевую. Надеюсь на не общую душевую комнату, не из-за того, что я ханжа или слишком стеснительная, но я тут никого не знаю. На базе номер восемь были уже какие-то… знакомые телеса и, когда приходилось мыться с другими, я вообще перестала обращать на них внимание. Поднимаемся на лифте и снова идём к винтовой лестнице. Только сейчас замечаю, что в самой церкви, точнее, на её вершине не две комнаты. Их больше, прежде чем подняться на самый верх мы проходим ещё три площадки, на каждой по три двери. – Кто тут живёт? – спрашиваю я Нео.