– В тебе бродит кровь храброго воина. Я вижу это. Но я хочу предупредить тебя о некоторых вещах, к которым люди обычно бывают слепы и глухи. Ты ведь знаешь, что нами управляет Великая Сила, что она вдыхает в наши тела жизнь и предписывает каждому из нас идти своей особой Тропой. Я много раз слышал голоса Громовых Существ, и они говорили мне о тебе… Ты предназначен для святой жизни, сын мой. Я знаю, как трудно сильному молодому человеку отказаться от воинского пути, не принимать участие в жарких битвах, не похваляться перед родственниками и друзьями своими заслугами. Но жизнь мудреца – тоже путь воина. И этот путь более труден, чем Военная Тропа. Посмотри на меня. Я пользовался славой самого бесстрашного бойца в нашем племени, но я отложил оружие, потому что мне об этом сказал очень сильный Вичаша-Вакан, который среди нашего народа был известен под именем Красного Лося. Но я не стал более трусливым, не сделался слабее. Когда требует необходимость, я выхожу защищать мой народ и убиваю врагов. Но я не бегу за славой, я не участвую в торжествах, потому что я не могу праздновать чью-то гибель, даже гибель наших врагов… Я хочу сказать тебе, что Великий Дух проложил перед тобой Тропу гораздо более тяжкую, чем моя. Он дал тебе отца из могущественного народа, детей которого больше, чем звёзд на небе. Белые люди владеют всем миром, и мы должны научиться жить, как живут они, иначе мы пропадём. Сегодня мы похожи на горсть песка перед громадной накатывающей волной… Когда я услышал голос Неба, повелевший мне отдать мою сестру в жёны чужестранцу, я не колебался, потому что невидимая страна Теней живёт и в нас, и вокруг нас. Она больше, чем мы. Она руководит нами. Что происходит в ней, отражается у нас. Когда Духи велят нам делать что-то, мы должны повиноваться, потому что мы не всегда различаем верный путь перед собой. Духи приходят, чтобы помочь. Но если мы сопротивляемся и поступаем по-своему, то нарушаем закон Творца. За это людей наказывают. Сперва чуть-чуть, затем сильнее. Вакан-Танка устраивает нам маленькие неприятности, показывая, что мы ошибаемся в выборе пути. Затем он ударяет нас сильнее, посылая нам болезни, а потом и смерть близких. Если мы не понимаем, то Вакан-Танка заставляет наших родственников и друзей сильно мучиться перед гибелью. Этим Творец пытается пробудить нашу внимательность, наше сознание. – Отец, почему же Вакан-Танка сразу не убьёт того, кто провинился? – Если человек рождён для определённой миссии, если в него вложены необходимые силы, но он не хочет идти по предначертанной специально для него Тропе, то его нужно уничтожить лишь в самый последний момент, когда он окончательно сбился с пути, когда данная ему сила бесповоротно начинает служить иной цели. – Что же должен делать я? – Ты рождён стать великим вождём. – Я совершу много подвигов? – Тебе предстоит стать святым человеком. Ты не должен воевать. Громовые Существа скоро придут к тебе, чтобы ты услышал их голоса. Я же могу сказать тебе лишь одно: не стремись стать военным вождём. Каждый твой поход за скальпами врагов будет отдалять тебя от твоего истинного предназначения. Каждый всплеск твоей ненависти будет бить по твоим друзьям и родственникам. – Что же я за мужчина, если не сумею проявить моих мужских качеств? Как же Лакоты поверят в мою силу? – Ты повторяешь мой вопрос, который я задавал Красному Лосю. Я тоже терзался и не сразу смог отложить в сторону колчан и стрелы, топор и ружьё. Но однажды я понял, что так надо… Сколь бы смел и силён ни был человек, он останется лишь человеком – крохотной песчинкой в великом потоке жизни. Ты не сумеешь стать лучшим, потому что лучших не бывает. Я много сражался, много охотился, но что такое мои подвиги, если сравнить их с деяниями всего народа? Подумай о том, что я сказал тебе, мальчик мой. Я прекрасно понимал, в каком смятении находился Лунный Свет. Он был моим собственным отражением. Точно так сидел я перед Красным Лосем и не мог ничего взять в толк. Но я в то время уже общался с Миром Теней. Лунный Свет пока не имел видений. Ему было трудно. Много дней мы сидели с ним вместе и я объяснял ему, что ему было нужно покинуть наш край и отправиться со своим отцом в страну Бледнолицых, чтобы набраться там знаний. Он молчал в ответ. Он не говорил мне “да” и не говорил “нет”. В конце концов он поднялся и угрюмо сказал: – Я слышал твои слова. Это означало, что больше я не должен был убеждать его. Он понял меня, но решение оставалось за ним. ВОЗВРАЩЕНИЕ Летом 1848 года Рэндал Скотт появился на берегу реки Платт в сопровождении трёх личностей вороватого вида. Больше года он искал в городе желающих составить ему компанию, чтобы заняться поиском золота в Чёрных Холмах, но все смотрели на его предложения с явным подозрением. Потоки переселенцев катили по наезженной дороге на противоположный край континента, опьянённые надеждой разбогатеть в два дня. Но Рэндал хотел вернуться в край, который он знал, который стал ему дорогим и желанным. Но хотел вернуться туда не звероловом, вечно зависящим от скупщиков меха, а свободным старателем, запросто набивающим кошелёк золотом. – Копаться в земле на территории Сю? Да ты безумен! – Я знаю этих людей и сумею с ними договориться, – убеждал он. – Времена меняются. Сю ведут себя слишком враждебно, они находятся почти в состоянии войны с армией… Лучше я отправлюсь по Орегонскому Тракту в Калифорнию. Там-то золото точно есть. – Это всё равно дорога через страну Сю… Он-таки нашёл трёх желающих, которые не вызывали у него полного доверия, но они утверждали, что разбирались в геологии. С их помощью он надеялся быстро найти то, о чём давно мечтал. Они доплыли на перегруженном пароходе до Вестспорта и там сошли на берег, смешавшись с гудящим потоком переселенцев. Повсюду организовывались обозы. Возбуждённые люди сновали по улицам, выспрашивая друг у друга информацию о начальниках караванов, чтобы устроиться понадёжнее. Тут и там в толпе встречались раскрашенные индейцы с гладко выбритыми головами, выпрашивая что-то у белых людей. Некоторые дикари были одеты в поношенные рубахи и куртки, вымененные у переселенцев. Рэндал, видевший всё это много раз, равнодушно протолкнулся сквозь людскую массу и направился к загону, где со знанием дела отобрал трёх вьючных мулов и четыре лошади для себя и своих компаньонов. На двадцатый день пути они обогнали длинную вереницу крытых фургонов, из которых на них с завистью смотрело множество утомлённых лиц. Этим переселенцам предстоял долгий и нелёгкий путь, в конце которого большинство из них ожидало глубокое разочарование. Ближе к реке Платт они повстречали человек десять Поуней. Индейцы были бедно одеты и знаками выпрашивали еду. Они следовали за путниками весь день и ночью устроились неподалёку. Поскольку индейцы вели себя совершенно спокойно, Рэндал не волновался. Но утром, отъехав вперёд, чтобы обследовать местность, он услышал позади ружейную пальбу. Вернувшись быстрым галопом, он обнаружил одного из своих спутников лежащим лицом к земле в луже крови, на поверхности которой плавала пыль. Второй сидел на корточках, обхватив голову руками, но не был ранен, его лишь сильно стукнули прикладом отобранного пистолета. Третий, сильно запыхавшись, подъехал к Рэндалу, держа двух вьючных мулов на поводу. – Они подошли к нам и внезапно схватили наших лошадей под уздцы, – заговорил он, тараща глаза. – Я вырвался, а этих двоих индейцы сбросили с сёдел. Я выстрелил, и они поскакали прочь, но Бэйкера ударили топором, когда он вцепился в ногу какого-то краснокожего… Испуганные спутники Рэндала повернули обратно, наотрез отказавшись от дальнейшего пути. Смерть оказалась сильнее страсти к золоту. Рэндал добрался до форта Ларами в одиночестве и провёл там дней пять. Неподалёку от военного поста всегда стояла дюжина индейских палаток. Их обитатели приспособились жить под боком у солдат, перебиваясь кое-как подачками с проезжавших обозов и наряжаясь в мятые одежды белых людей. Лакоты называли их Болтающимися-Около-Форта или Бездельниками. Среди тех Бездельников Скотт узнал трёх воинов из группы диких Оглалов. Они выменяли несколько волчьих шкур на пачку патронов и теперь собирались возвращаться в родной лагерь, стоявший, по их словам, где-то на Вишнёвом Ручье вместе с Сиротливой Общиной. Они не относились ни к Оглалам, ни к Сичангам, хотя чаще эта группа жила вместе с последними, кочуя между Белой Рекой и северным рукавом реки Платт. Индейцы не казались особенно дружелюбными, но позволили ему поехать рядом. Они не вступали с ним в разговоры и старались даже не смотреть на Рэндала, хотя он заметил, как они бросали косые взгляды на его винтовку и пистолет. Всю дорогу он не позволял себе расслабляться, опасаясь разбоя с их стороны, но индейцы не тронули его. Так, держа палец на спусковом крючке, он добрался до Вишнёвого Ручья. В лагере Рэндал обнаружил женщину по имени Чёрная Олениха, которая доводилась двоюродной сестрой Шагающей Лисице, и через неё он узнал, где находилась деревня Странного Медведя. – Их группа сейчас на Ручье Длинного Серого Камня вместе с несколькими отрядами Опалённых Бёдер. Но ты не должен ехать туда один. Наши люди сильно злятся. Лакоты поговаривают о войне против Бледнолицых. Они могут убить тебя, если ты поедешь один. Плохое время для человека с белой кожей, – сказала Чёрная Олениха, и Рэндал согласился с ней, видя вокруг мрачные лица. Лишь через месяц он попал в стойбище на Ручье Длинного Серого Камня, где сошлись Оглалы и Сичанги. Там к нему на грудь бросилась Мэгги, Медведь пожал ему руку, как это было принято у белых людей. – Я видел сон, – улыбнулся Медведь. – Я знал, что Ичи-Мавани должен появиться… Я хочу поговорить… Я купил хороший табак в торговом посту и заготовил прекрасную смесь… Сидя перед уютным костром, Рэндал слушал рассказ краснокожего свояка о его путешествии в Нью-Йорк и Вашингтон, о беседе с самим президентом, и молча удивлялся, сколько, оказывается, всякого успело произойти за время его отсутствия. Он чувствовал полное спокойствие, сидя в обществе этих индейцев. Напротив него расположилась его жена, поджав под себя ноги, как это было положено у женщин Лакотов. Подступила осень. Лес вокруг постепенно становился серым, теряя пожелтевшую листву и оголяясь. Кое-где среди чёрных стволов различались белые чёрточки худых берёз. В прозрачном ручейке виднелось каменистое дно, над которым юрко скользили серебристые рыбы. Позади лесного массива вздымались мрачные горные кручи страны, которая носила таинственное название Паха Сапа – Чёрные Холмы. Осень считалась неподходящим временем для военных походов. Нужно было охотиться и заготавливать мясо на зиму, и вскоре лагерь свернулся и выдвинулся на большую охоту. Дни стояли тихие. Всё шло своим чередом. Время неторопливо утекало, унося с собой горести и радости и приближая с каждым часом новые. Незаметно пришла зима. Несколько раз небольшие группы юношей уезжали на север в сверкающую снежную даль, чтобы сразиться с Вороньим Племенем и, возвращаясь, пригоняли немного лошадей. После этого в деревне устраивались праздничные пляски… Жена Рэндала вновь забеременела, что вызвало у него заметную досаду, потому что это лишило его женских ласк. Никакие уговоры не могли заставить Мэгги разделить с ним ложе, едва она поняла, что в ней зародилась новая жизнь. Она строго соблюдала правила, предписанные женщинам в её положении. Однажды Медведь пришёл в типи к Рэндалу и, выкурив с ним трубку, решительно завёл разговор о Дике: – Ты должен отвести сына в свою страну. Лунный Свет ничего не знает о мире белых людей. – Ему и не нужно ничего знать. Разве здесь плохо? – Большинство наших людей не понимают, что такое белый человек, и готовятся к войне против твоих братьев. Это приведёт к большой беде… Лунный Свет должен понять, что жизнь не ограничивается этими прериями, что есть ваши громадные дома, города. Ты – отец своего сына не по случайности. Ты должен выполнить то, что тебе положено. – Я знаю. Ты привёл мне сестру не потому, что ей был нужен мужчина, а мне – женщина. У тебя было что-то ещё на уме. – Ты должен был дать жизнь человеку, который смог бы повести за собой народ. Но для этого ты обязан показать ему мир, громадный мир Бледнолицых. – Я никому ничего не обязан, – возмутился Рэндал. – Если человек сходит со своей Тропы, то он погибает. Так говорят Духи. Не отворачивайся от них. Ты знаешь, что жизнью правят вовсе не твои желания, а Создатель. Он посылает на землю каждого из нас, даёт нам наши лица, наши голоса. Но мы не должны гордиться нашей красотой, нашей ловкостью, нашей силой, потому что нас такими сделал Вакан-Танка. Все, кто летают, ползают, ходят, будь у них по четыре ноги или по две, все они – дети Единого Духа. Но человек создан, чтобы, оставаясь частью целого, уметь исправлять ошибки, строить будущее, управлять жизнью. Он должен парить высоко, подобно орлу. – Я не понимаю тебя. – Ты был послан в наш край, чтобы встретиться со мной, чтобы дать жизнь мальчику, чтобы познакомить его с миром белого человека и дать ему знания. Этому мальчику суждено вырасти в великого вождя, если ты выполнишь то, о чём я говорю тебе. – А если нет? – ухмыльнулся Рэндал. – Тогда ты погибнешь. Таков закон. Кто сходит со своей Тропы, тому больше нечего здесь делать… Рэндал Скотт продолжал сидеть с кривой улыбкой на губах, но почувствовал, как его спина покрылась испариной. Слова индейца заставили сердце сжаться. И дело было не в смысле и не в интонации сказанного. Что-то невидимое прикоснулось к груди Рэндала. Он на мгновение увидел перед собой забытую сцену первого своего столкновения с дикарями. Перед ним возникла мощная фигура в медвежьей маске, и наконечник стрелы в натянутом тугом луке. Видение ушло через секунду, но ощущение страха перед чем-то огромным и непостижимым продолжало висеть в воздухе. – Помолись перед тем, как ты решишься на что-то, – проговорил негромко Медведь. – Попроси у Великого Духа, чтобы он открыл тебе глаза и дал силу ума, дабы ты стал подобным Духу всего живого. Тогда ты сможешь идти твёрдо… Больше Медведь не поднимал эту тему ни разу, хотя частенько заходил в палатку Рэндала узнать о самочувствии Мэгги и просто посидеть. Ближе к лету Рэндал собрал кое-что из вещей и сказал жене, что отправляется в форт. Как всегда, он ничего не объяснял и ничего не обещал. Как и большинство трапперов, он называл индеанку своей женщиной, себя же он считал не её мужчиной, но свободным человеком. Он уезжал, когда хотел, и возвращался лишь тогда, когда обстоятельства приводили его в племя жены. Деревня тоже снялась с места, разделилась на отдельные группы и разъехалась по равнинам, выискивая стада бизонов. Зимние запасы сушёного мяса кончились, предстояла долгая охота. Почти месяц Рэндал Скотт промыкался в Чёрных Холмах, выискивая следы золотого песка. Кое-где он просиживал подолгу, неумело промывая грунт, но результаты были столь незначительны, что набранного золота хватало лишь на несколько стаканов виски. Временами ему попадались мелкие золотые камешки. Но всё это было случайно. Настоящего золотоносного участка он не отыскал. Ему по-прежнему было легче ставить капканы и так получать деньги. Но жизнь уже сильно изменилась. Пушного зверя стало заметно меньше. Всякий раз, появляясь в форте на берегах Ларами, он отправлялся в небольшое строение, возле которого постоянно гомонили возбуждённые солдаты и слышался смех женщин, расположившихся перед дверью на скрипящих старых стульях. Эти напомаженные дамочки прибыли специально для развлечения солдат, точно рассчитав, что в таком заброшенном месте у мужчин будет неутолимый аппетит на женское тело, а у них – возможность утолить этот солдатский голод и заработать на этом денег. Жившие возле форта Лакоты с интересом следили за странными отношениями между мужчинами и женщинами, с которыми им прежде не доводилось сталкиваться. – У Синих Мундиров нет семьи, – удивлялись индейцы. – Должно быть, Бледнолицые солдаты не умеют делать семью. Они умеют только совокупляться с женщинами. Это общие женщины. С каждой из них спит много мужчин. Но эти женщины не рожают детей. Откуда тогда берётся столько Синих Мундиров? Из всех проституток, живших около форта, Рэндалу нравилась только рыжеволосая Магнолия. В её койке, на порванном в двух местах полосатом матрасе, он находил то, что не встречал ни в Сент-Луисе, ни в индейской деревне. Магнолия тоже выказывала признаки неравнодушия к Рэндалу, но деньги всё же брала, хоть и отрабатывала их с особым усердием и даже страстью. – Я бы с удовольствием стала твоей женой, Скотт, – сказала она ему однажды, – но у тебя за душой нет ни цента. Ты просаживаешь все сбережения за один приезд сюда. А какого дьявола мне идти за человека без состояния? У тебя отличный член и хорошая морда, но этого мне мало. Нет, мой милый, я решила. Я поеду в Орегон, там сейчас полным-полно удачливых золотоискателей, новые города, обеспеченность… Она лежала на спине, бесстыдно раздвинув ноги, и поглаживала себя одной рукой по внутренней стороне бёдер, другой рукой лаская мужское достоинство Рэндала. – Скоро я отыщу золото в Чёрных Холмах, – отозвался он. – Я угробил уйму времени на это. Теперь я не отступлюсь. У меня будет золото. – Если это случится, то не забудь сообщить об этом и позвать меня. Клянусь, тебе не придётся упрашивать меня. Но это лишь в том случае, если речь пойдёт о реальном золотишке, а не о пустых словах, мой милый, – хохотнула она и прильнула ртом к его паху. – Не понимаю, зачем тебе деньги, – пробормотал он. – Ты всё спустишь на губную помаду, белила и подвязки для чулок. Наверняка накупишь всевозможных побрякушек. За несколько дней у тебя не останется ничего. – Пусть тебя не заботят мои будущие траты, – оторвалась Магнолия от него. – Не понимаю, почему вы, женщины, так любите побрякушки. За кольца, серьги и тряпки вас можно купить с потрохами. – Что же тут плохого?