Малика задыхалась от возмущения: — Вы слышали? Жаба в спячке, лягушка в обмороке, медвежье ушко, раздавленный паук… — Живот испуганной собаки, гусиный помёт, грязный голубь, — дополнил Адэр. — Слышал. И это ещё не всё. — Вам знакомы эти цвета? — Пришлось выучить, чтобы не попасть впросак. — Кошмарные названия красивых оттенков! Так всё испошлить! — негодовала Малика, шагая по коридору. — Откуда он их взял? — Некоторые позаимствовал, некоторые придумал сам. — Цветовая гамма — его конёк… Я бы сказала ему, какая часть коня. — Макидор — лучший модельер в Тезаре. Немножко со странностями, но лучший. — Со странностями? Да он чокнутый. Нет, вас он одевает как надо. Вы имеете право сопротивляться. А я? Стояла как дура и таращилась. После его цветовой гаммы я просто… Я в полной растерянности. Я не смогу смотреть на эти платья. Как представлю, что на мне «блоха в родильной горячке»… Как пережить примерки? Если он собирается щупать меня своими тощими пальцами, я их оторву. Это ж надо перед ним раздеваться! Я лучше умру, чем встану перед ним в нижнем белье. О, Боги! За что мне такое счастье? У него брови выщипаны. Или мне показалось? У мужчин не бывает таких тонких бровей. И губы подкрашены. Или мне показалось? Придерживая Парня за ошейник, Адэр остановился возле апартаментов: — С возвращением, Эйра, — сказал он, загадочно улыбаясь. — Ужин в восемь. Малика дошла до своих покоев, упала в кресло. Это всего лишь игра. Адэру стало скучно с Сирмой. В назначенное время Малика ступила в личный обеденный зал правителя. В обстановке никаких излишеств, всё изысканно и строго. Кружевные занавеси на больших окнах, две хрустальные люстры, два камина из чёрного мрамора. Огонь в них казался поистине жгучим и буйным. За горкой поленьев, прячась от жара, лежал Парень. Большие настенные часы в резной оправе показывали почти восемь часов. Адэр сидел в кресле во главе длинного обеденного стола, на другом конце которого был установлен прибор для Малики. Жестом пригласил её к столу. Малика сделала шаг. — Присесть, — проговорил Адэр. Она вытянула шею: — Что? — Ты забыла присесть и сказать: «Благодарю вас, мой правитель». Малика присела: — Благодарю вас, мой правитель. Приблизилась к столу и опустилась на табурет. — Ты пришла на две минуты раньше, — сказал Адэр. — По придворному этикету ты должна входить в зал вместе с боем часов, а перед этим стоять в коридоре и ждать моего появления. В ту же секунду часы пробили восемь. Как по мановению волшебной палочки, вокруг стола закружила прислуга. Перед Адэром и Маликой появились блюда с мясной и сырной нарезкой, жаркое в горшочках, жульен в кокотницах. — Сегодня я не буду тебя мучить лекциями, — проговорил Адэр, когда прислуга удалилась. — Это будет завтра. Сейчас просто ешь. Малика посмотрела на вилки разной формы и с разными зубьями, на различные ножи и ложки. Спрятала руки под стол: — Вы считаете, что мне это надо? — Ты слишком тихо говоришь. — Вы считаете, что мне это надо? — повторила Малика громче. — Не кричи. — Вы издеваетесь? — Нет. Скоро я еду в Росьяр. Мой друг, наследный принц Тóлан, пригласил меня на бал «Прощание с зимой». Ты едешь со мной. — Я?! — Ты будешь моей сопровождающей дамой. Малика сжала ладонями колени. Внутри всё опустилось. — Почему я? — Говори громче. — Вы хотите, чтобы я вспылила? Я не смогу вас порадовать. — Повтори свой вопрос громче, — потребовал Адэр. — Почему именно я буду вашей сопровождающей дамой? — Ты мой тайный советник. А на балах или после них, как правило, свершаются судьбоносные сделки. Нам может повезти, если мы проявим талант и изворотливость. — А как же бойкот Грасс-Дэмору? — «Мир без насилия» объявил бойкот Грасс-Дэмору и его правителю, а не наследнику престола Тезара. Малика вытерла выступивший на лбу пот: — Меня не пустят во дворец. — Если ты будешь мямлить себе под нос, наследный принц тебя не услышит и перестанет с тобой разговаривать. Если будешь говорить слишком громко, он потрясёт пальцем в ухе, чем вызовет у придворных смех. Я не хочу, чтобы смеялись над моим тайным советником. В его обеденном зале такой же стол. Тебя посадят там же, где ты сидишь сейчас. Вокруг стола будут стоять придворные, но они сохраняют полнейшую тишину. Вырабатывай правильную громкость голоса. На это у тебя есть полтора месяца. — Придворные будут стоять, а я сидеть? Адэр потряс пальцем в ухе: — Принц всегда после бала приглашает меня на завтрак, а значит, пойдёшь и ты. Тóлан сидит в кресле. Его сестра и важные гости сидят на стульях. В конце стола всегда стоит табурет на тот случай, если за трапезой принц пожелает оказать честь какой-нибудь даме и разрешит ей сесть. У мужчин такой привилегии нет, но они всячески выслуживаются перед принцем ради своих жён и подруг. — Ради меня некому выслуживаться. И мне это не надо. — Мне надо. Стране надо. И говори чуть громче. — Что я должна буду сделать, чтобы он пригласил меня к столу? Адэр снял крышку с горшочка, втянул в себя лёгкий парок: — Ешь, пока не остыло. Малика робко взяла вилку. Глянула на Адэра. — Я же сказал: сегодня лекций не будет, — проговорил он и намазал на хлеб масло. — Сколько языков ты знаешь? Малика наколола на вилку кусочек мяса, подула: — Слот и языки древних народов. — Кто тебя учил? — Сама. Я хотела прочесть «Откровения Странника» от корки до корки. Прочла. — В Росьяре при дворе говорят на родном языке. Рóса похож на язык климов. Выучишь быстро. — За полтора месяца? Адэр потряс пальцем в ухе: — С завтрашнего дня я буду общаться с тобой только на рóса. Я даже готов провести на нём пару заседаний Совета. После ужина отнеси Макидору свои платья. Пусть ушьёт, пока не уехал. И как можно скорее возвращайся в Совет. Адэр налёг на еду, а Малика ковыряла вилкой в горшочке. Язык языком, но надо хоть что-то знать об этой стране, иначе о чём говорить с наследным принцем за завтраком? Часть 14 *** В определённое время Адэр бросал все дела и направлялся в обеденный зал. Эйра с непонятным упорством приходила в старом платье простолюдинки, хотя Макидор перед отъездом доложил, что ушил несколько её нарядов. Видимо, она не могла смириться с мыслью, что правитель не отпустит её, как когда-то отпустил Малику. Эйра стала единственным светом для его измученной души. Адэр знал, что рано или поздно этот свет погаснет — он сам его потушит. Король обязан править своим сердцем так же строго, как правит своей страной, иначе не будет короля. Но пока свет не погас, Адэр хотел видеть ту, кто помог ему понять отца, научил его чувствовать намного сильнее, чем раньше, и заставил страдать. Адэр садился за обеденный стол и приглашал Эйру присоединиться. С реверансами и необходимым уровнем наклона головы, с громкостью голоса и со столовыми приборами она разобралась довольно быстро. Пока Эйра ела, Адэр рассказывал ей о придворном этикете наследного принца Тóлана. В оживших глазах читалось недоверие вперемежку с затаённым страхом; Эйра слушала странную сказку и не верила, что скоро в ней окажется. А Адэр уносился в далёкий привычный мир, которого ему не хватало и по которому он истосковался. У принца Толана был личный дворец и собственные придворные. Он чрезвычайно усложнил церемониал королевского двора — может, желая перещеголять отца, короля Толана IV, а может, хотел натешиться беззаботностью и властью, пока другие были озабочены государственными делами. Отдельно от отца принц устраивал балы и приёмы для своего окружения и отпрысков правящих династий. Он создал так называемый элитный клуб, куда входили сливки высшего общества. Кроме этого Толан был неутомимым затейником и мастаком на выдумки. Ни один бал не обходился без игр, забав или представлений, и игры почти никогда не повторялись. Истории о развлечениях знатной публики почему-то заинтересовали Эйру больше, чем рассказы о церемониях.