– Ей надо идти собираться, мам, – сказала Стелла. – Я поглажу ей платье на завтра. Наверное, розовое. Оно чистое. Мама покачала головой и ушла обратно в торговый зал, бросив через плечо: – Она никуда не поедет. Молли резко вскочила и чуть не упала, потому что ноги дрожали. Никуда не поедет?! Все дети едут в эвакуацию. Лондон будут бомбить. Так сказала учительница. В городе оставаться опасно. Можно попасть под бомбёжку, и тебя убьёт бомбой. А если не бомбой, то ядовитым газом. У всех ребят в школе есть противогазы, они каждый день тренировались их надевать, носили их с собой на все уроки. Крышки почтовых ящиков по всему Лондону покрашены специальной жёлто-зелёной краской, меняющей цвет при газовой атаке. Если будет война, немцы сразу же начнут бомбить Лондон. Они попытаются выиграть войну мгновенно. Это все знают. Молли должна ехать в эвакуацию – ведь она ребёнок, а детей надо беречь. Их увезут в безопасное место, даже если взрослые останутся в Лондоне, где вовсе не безопасно. Все едут в эвакуацию, все дети. Стелла бросилась следом за мамой: – Мам, что значит «она никуда не поедет»? Молли уже внесли в списки на эвакуацию. Ты сама подписала разрешение и заполнила все документы. Ты говорила, что всё подписала. – Я передумала. – Но… Так нельзя. – Стелла покачала головой. – Просто нельзя. Ей надо уехать, мам. Ради её безопасности. Молли подошла к сестре и вцепилась в рукав её жёлтой кофты. Эту кофту Стелла связала сама – и точно такую же связала и для Молли. Молли грустила при мысли о расставании с мамой. Но ещё больше она грустила, что расстанется со Стеллой и Берти. Стелла никогда на неё не давила, а вот мама давила. И ещё как! Даже сейчас у Молли было ощущение, что мама вцепилась в неё мёртвой хваткой, хотя та стояла на другом конце комнаты, тяжело опираясь о прилавок. – С нами ей безопасно! – глухо проговорила мама. – Я не отправлю мою дочь непонятно куда, к чужим людям! Мы даже не знаем, куда они едут. И в школе тоже не знают. Как я её отпущу, Стелла, если даже не известно, когда увижу её снова?! Может быть, их увезут на другой конец страны! – Наша учительница говорила, что родители могут нас навещать, – возразила Молли хриплым, сдавленным голосом. Она знала, что спорить с мамой бесполезно. Но она должна была попытаться. – Как я буду тебя навещать, если вас увезут куда-нибудь… в Уэльс?! У меня магазин, я не могу его бросить надолго, – устало проговорила мама. – Я хочу, чтобы ты была дома, Молли. У меня на глазах. – По радио сказали… – Стелла тряхнула головой, словно стараясь упорядочить мысли. – Они сказали, что эвакуация школьников начинается безотлагательно, но это не значит, что война неизбежна. Мама, если они так сказали, значит, всё очень серьёзно. Обычно так говорят, чтобы всех успокоить. Как дантист уверяет, что рвать зуб совершенно не больно. Они тоже пытаются нас успокоить. Война будет, мам. Она может начаться в любую минуту. Молли надо уехать. Лондон будут бомбить, и она может погибнуть. – Мы все можем погибнуть. – Мама оторвалась от прилавка и расправила плечи. – Неужели ты не понимаешь, Стелла? Вашего папы уже нет с нами… Молли его даже не застала. Я живу без него столько лет… Я не хочу потерять и Молли тоже. Если нам суждено умереть, мы умрём вместе. Неужели ты не понимаешь? Глава вторая – Она уже сухая. Молли моргнула и уставилась на тарелку у себя в руках, которую до этого яростно вытирала кухонным полотенцем. Берти, жавшийся к её ноге, встрепенулся, поднял голову и с надеждой принюхался. Он ждал угощения, но Молли было нечем его угостить. В последнее время им самим не хватало еды, всё съедалось дочиста. – Ты сотрёшь с неё весь рисунок, – улыбнулась Стелла. Шутка вышла так себе, но Молли всё равно улыбнулась. Попыталась улыбнуться. Она поставила тарелку в буфет и взяла следующую, которую Стелла только что вымыла. Так у них заведено: мама готовит – Молли со Стеллой моют посуду. Так было вчера и сегодня – и так будет завтра. Каждый день одно и то же. – Всё изменится, – пробормотала Стелла, и Молли испуганно вздрогнула. Сестра как будто прочла её мысли. – Я знаю, как ты хотела поехать в деревню. – Все мои подруги едут, – сказала Молли, стараясь не грохнуть тарелкой о стол в бессильной ярости. – Почему всё так несправедливо?! Мама хочет, чтобы меня убило бомбой! Она сама так сказала! – Она имела в виду совершенно другое. Ты сама это знаешь. Она просто… не может забыть, Молли. Она так горевала, когда умер папа. Она ухаживала за ним, когда у него начали отказывать лёгкие. Он лежал наверху, и она к нему бегала из магазина по сто раз на дню. И теперь ей страшно с тобой расставаться. – Я не буду здесь жить, когда вырасту, – сказала Молли, сердито сверкая глазами. – Когда я стану старше, как ты, я найду работу и уйду из дома. Я не буду работать в мамином магазине! Стелла как-то странно покосилась на неё, потом опустила голову и уставилась на мыльную воду в раковине. Вид у неё был почти виноватый, и Молли придвинулась ближе к сестре: – Стелла, что ты сделала? – Ничего! Однако у неё горели щёки. Она явно врала. – Так уж и ничего? – Опустив руку в раковину, Молли брызнула на сестру грязной водой. Стелла взвизгнула и отскочила. – Скажи правду, Стелла! Ты нашла другую работу? Почему бы и нет? Молли вдруг поняла, что Стелле даже не обязательно оставаться в родительском доме. Она достаточно взрослая, чтобы жить самостоятельно. Сейчас ей семнадцать, а совсем скоро будет восемнадцать. Она может жить в общежитии или снять комнату. – Ещё нет. – Стелла покраснела ещё сильнее. – Но собираюсь. – Она решительно подняла голову и посмотрела прямо в глаза Молли. – Я хочу вступить в армию. Может быть, в Женский вспомогательный территориальный корпус. Я хотела записаться в Женскую службу ВМС, но Перл, наша соседка, говорит, что туда берут девушек только из богатых семей. Молли уставилась на сестру открыв рот: – Когда ты говорила с Перл? Мама категорически не одобряла общения с Перл, которая ходила в кино с парнями, причём каждый раз с разными, и ярко красила глаза и губы. Мама всегда говорила, что приличная девушка не должна так краситься. Немного пудры на щёки ещё допустимо, но не более того. – Во дворе, когда развешивала бельё. Она хочет вступить в Женскую вспомогательную службу ВВС, но я туда не решусь. – Стелла покачала головой. – Перл говорит, девушкам не придётся летать. Это наземная служба, но всё равно. Меня подташнивает при одном только взгляде на самолёты. – А что делают в этом Женском территориальном корпусе? – спросила Молли. – И откуда ты о нём узнала? – Она задавала вопросы, чтобы заглушить неприятное гулкое чувство, нарастающее внутри. Стелла уходит из дома. Стелла уходит, а она остаётся совсем одна. Вдвоём с мамой, да, но как будто одна. Даже хуже, чем просто одна. Она присела на корточки, обняла Берти, и тот радостно облизал ей лицо. – Так по радио постоянно о нём говорят. И я почитала брошюру, которую бросили в почтовый ящик. – Стелла вновь принялась мыть посуду. – Информация о воинской службе для невоеннообязанных. Там даже не упоминалась Женская вспомогательная служба ВВС. Это совсем новая служба. Перл любит всё новое. – Каждую неделю новый кавалер, – пробормотала Молли. Так говорила мама. Молли сама толком не поняла, зачем она это сказала. У неё просто вырвалось. На самом деле ей нравилась Перл. Она всегда здоровалась с Молли и однажды угостила её шоколадной конфетой из настоящей фабричной коробки с красивой картинкой на крышке. – Не говори глупостей. В общем, так. Женский вспомогательный территориальный корпус – та же армия, но для девушек. Я не знаю, что именно буду делать. Это может быть что угодно. – Стелла мечтательно посмотрела в окно. – Может быть, меня научат водить машину. Представляешь меня за рулём, Молли? – Она секунду подумала и вздохнула. – А может, меня поставят мыть посуду на кухне. Точно как здесь. Но не здесь, понимаешь? Молли кивнула. Она очень хорошо понимала сестру. – Завтра иду подавать документы. Берти вдруг вырвался из объятий Молли и настороженно подошёл к двери. К полуоткрытой двери. – Стелла… – прошептала Молли, и сестра обернулась, широко распахнув глаза. – Ты никуда не пойдёшь, – сказала мама, распахнув дверь пошире и чуть не задев Берти. – Я тебе запрещаю. Молли думала, что сестра послушно кивнёт и продолжит мыть посуду, как было всегда. Но Стелла расправила плечи, взяла полотенце, которое Молли оставила на столе, и стала вытирать руки, очень медленно и очень тщательно. – Я не спрашивала твоего разрешения, – спокойно проговорила она, не глядя на маму. – Ты меня не удержишь. Молли, пристально наблюдавшая за Стеллой, вдруг поняла, что сестра вытирает руки, чтобы было не слишком заметно, как они дрожат. Мама, наверное, всё же это заметила, но Молли подумалось, что, делая вид, будто ей вовсе не страшно, Стелла действительно становилась смелее. – Я твоя мать. Тебе всего семнадцать. – Через месяц уже восемнадцать. – Скрутив полотенце в руках, Стелла в упор посмотрела на маму. – И как ты меня остановишь, когда я стану совершеннолетней? – Если ты это сделаешь… – Мамин взгляд метался по кухне, пока она пыталась придумать, чем пригрозить старшей дочери. – Домой можешь не возвращаться. Я тебя не пущу. Стелла пожала плечами: – В Женском вспомогательном корпусе есть казармы, как в армии. Скорее всего, мне в любом случае придётся туда переехать. Молли не сумела сдержаться. Она вцепилась в рукав жёлтой кофты Стеллы, умоляюще глядя на сестру. Та накрыла руку Молли ладонью и крепко сжала, пытаясь унять дрожь. Мама усмехнулась: – И её ты больше не увидишь. Если уйдёшь, то уже не вернёшься. Так что попрощайся с сестрой сейчас. – Ты сама понимаешь, что говоришь?! – внезапно взорвалась Стелла. – Мы же вместе ходили на это собрание по мерам противовоздушной обороны. Ты сама слышала, что они говорили о воздушных налётах и газовых атаках. Ты не слушаешь радио? Тебе всё равно, будет война или нет? Нужды фронта тебя не волнуют? Мама покачала головой: – Нет, не волнуют. Последняя война убила твоего отца, хотя он умер от отравления газом только через пятнадцать лет. Я не хочу в этом участвовать. Не хочу. И Молли останется дома, со мной. Плечи у Стеллы поникли: – Ты просто не понимаешь! Мама, нас будут бомбить. Никто не останется в стороне. Хочешь ты в этом участвовать или нет – война всё равно коснётся каждого. И тебя тоже. – Высвободив рукав из пальцев Молли, она обошла стол и взяла маму за руки. – У нас у каждой есть противогаз. Зачем, как ты думаешь? Опять будут газовые атаки. Тем же газом, который отравил папу. – Не смей так говорить! Стелла взяла маму за плечи и хорошенько встряхнула. На самом деле слегка, но мама была вялой, как тряпичная кукла, – она пошатнулась, прижалась к Стелле, уткнувшись лицом ей в плечо, и Молли услышала, как мама тихо плачет. Следующим утром Молли проснулась от того, что Берти облизывал ей лицо. Она фыркнула, рассмеялась и мягко оттолкнула его от себя. Вообще-то ему запрещается спать у Молли в постели, но вчера мама со Стеллой весь вечер ругались, плакали, обнимались, снова ругались и плакали, и у них просто не было сил проследить, выгнала ли Молли собаку из комнаты на ночь. Молли взглянула на кровать сестры – Стелла ещё спала. Было ещё очень рано, но уже довольно светло. В других домах по всему кварталу дети наверняка уже встали и теперь, собираясь к выходу, в последний раз проверяют, всё ли им положили с собой, в последний раз завтракают у себя дома. – Хочешь выйти на улицу? – шёпотом спросила она, и Берти завилял хвостом, снова лизнул её в щёку и тихонечко заскулил.