Скоро год, как это продолжается. А я всё хожу на работу, сторожу никому не нужный гаражный кооператив, чтобы купить самых дешёвых продуктов, полистать ленту новостей и забыться беспокойным сном… В общем-то, всё не так уж и плохо. Меня замутило. Кажется, всё-таки надышался паров этанола. Я прошёл на кухню, принял несколько таблеток активированного угля, а затем налил в перегонный куб той жидкости, что текла из крана, выставил на электрической плитке ровно семьдесят девять градусов — именно при такой температуре испаряется спирт. Отгонять пары этанола лучше под прямым холодильником. Повезло, что я успел утащить такой с прежней работы. Правда, тогда я собирался применять его для совсем другой задачи, скажем так, совершенно противоположной. И кто бы мог подумать, что когда-нибудь я стану из водки добывать воду? Точно таким же образом теперь производят питьевую воду в промышленных масштабах. Вот только я не настолько богат, чтобы её покупать. Если можешь сделать что-то сам, так делай. Зазвонил телефон, и я даже вздрогнул от неожиданности. Теперь-то мне редко кто звонит. Точнее, теперь некому мне звонить. Отвечать на звонок не хотелось, и я не стал подходить. На работе всё в порядке, да и что там может быть не в порядке-то? Жена ещё до алкокалипсиса ушла и мой номер, похоже, позабыла. А друзей у меня не осталось. И теперь звонят мне только роботы с предложением никому не нужных услуг, потому отвечать на звонок я не спешил. Но следом за звонком на телефон пришло сообщение: «Юрий Александрович, срочно свяжитесь с ведущим научным сотрудником». Да, кажется, они там все уже допились. Они ведь меня уволил ещё до того, как всё это началось. Я уже давно сменил профессию, город и образ жизни. Если бы я не зашился, подумал бы, что перепил. Надо же, Юрий Александрович! Давненько ко мне так не обращались. Телефон снова зазвонил. Тот же номер. В этот раз я всё-таки ответил. — Доброе утро, Юрий Александрович, — раздался звонкий смутно знакомый голос. — Это Струнов, вы, наверное, меня помните. Можете сегодня подъехать в лабораторию? Никакого Струнова я не помнил, но голос его, тонкий, почти мальчишеский, кажется, уже слышал. Самое странное, что звучал он трезво. А я-то ожидал услышать бывшего перепившего коллегу, у которого всё в голове перепуталось. — Вообще-то, нет, — ответил я. — Только с работы пришёл и собирался спать. — Ночное дежурство? Понимаю. — Можно и так сказать. — Но Селиванов сказал, что это ваш проект. У меня есть образцы, но никакой документации. Селиванова-то я помнил. Очень хорош помнил… — Какой ещё проект? — разозлился я. — Парень, ты ничего не попутал? Я больше не работаю в НИИ. И плевать хотел на ваши образцы! В сердцах я сбросил звонок. Сначала вышвыривают на улицу за безобидную попойку, а потом, мать их, образцы! Меня вполне устраивала новая жизнь. Одиночество, свобода и никакой ответственности. Ночью сторожу гаражи, сидя перед телевизором, днём отдыхаю. Учитывая всё то, что творится с миром, я ещё неплохо устроился. Да, денег хватает только на еду, да разве мне нужно что-то ещё? Снова зазвонил телефон. Опять этот Струнов. — Да, — ответил раздражённо. — Юрий Александрович, пожалуйста, не бросайте трубку. Давайте обсудим условия вашего восстановления в НИИ. Селиванов готов восстановить вас в должности, зарплату повысить… — Передайте своему Селиванову, что мне неинтересно. — Может быть, вам или кому-то из близких может понадобиться помощь, в «Обществе трезвости» хорошие врачи, непьющие, ошибки исключены. — Раньше надо было помощь предлагать. Я отключился. Мне, в самом деле, всё это уже неинтересно. Если знания не применять на практике, они таят, как лед в кипятке, растворяются в подсознании и исчезают. А я уже год даже книжек по теме не читал. Да и чего лукавить, и раньше-то учёным был так себе. У меня ж любимая формула всегда была C2H5OH, только ради неё-то на химика и выучился. Кто ж знал-то, что этот одноатомный спирт в итоге станет причиной конца человечества? В дверь постучали. Громко, настойчиво, словно намереваясь выбить ненадёжную преграду. Открывать я не собирался, небезопасно это, но к двери подошёл, прислушался. — Юрка, открывай! — донёсся нетрезвый голос соседа. — Открывай, говорю! Ишь, размечтался. — Ну, будь ты человеком, Юрка! Дай колбасы! — не унимался сосед. Вот так-то, раньше такие просили соточку налить, а теперь требуют закуски. Оно и понятно, продукты нынче в магазине по космическим ценам. Вода ведь не только людям нужна, но и животным, растениям, а как тот же огород поливать, когда даже природного водоёма крепостью меньше, чем сорок градусов, не найти? Нагрев воды для отгонки паров спирта требовал энергии, а, следовательно, и денег. Добавим сюда разработку оборудования, организацию производства и получаем на выходе помидор по цене крыла «Боинга». Я отошёл от двери, разговаривать с такими бессмысленно, их залитый алкоголем мозг слов уже не понимает. По себе знаю. Соседи сверху тоже разбушевались, топот такой начался, будто там стадо диких кабанов танцует мамбу. И в таком шуме мне приходится существовать каждый день. И не переедешь ведь никуда, весь мир погибает в пьяном угаре, и если бы не вшитая под кожу «торпеда», я бы тоже сейчас веселился. Хотя нет, скорее, сдох бы уже к этому времени. Глава 2 Мне показалось, что я едва прикрыл глаза, даже очередной кошмар увидеть не успел, как в квартире раздался омерзительный треск телефонного звонка. И вместе с ним на меня обрушился шум соседских пьянок. Музыка, топот, скандалы — казалось, я находился в эпицентре урагана. На звонок я ответил не сразу. Увидев имя контакта, даже немного растерялся. Звонила Ритка. Кажется, впервые после развода. — Привет, Юрик, — произнесла она так, будто бы мы вчера расстались, будто бы и не было этого года, что я прожил без неё. — Ну, привет. — Слушай, забери Тихона. Я не сразу понял, о чём она. Какой ещё Тихон? Подумал, что и она после алкокалипсиса злоупотребляла совсем не водой. Вообще, есть ли у неё доступ к питьевой воде? Ох, я ведь ни разу не поинтересовался, как она живёт-то теперь. Почему-то казалось, что Ритка далеко и у неё теперь всё хорошо. — Ну, чего молчишь? — вновь заговорила она. — Тихона заберёшь? — Какого ещё Тихона? Голос её хоть и казался трезвым, всё же меня одолели сомнения. — Все мозги уже пропил, собака сутулая, — беззлобно выругалась она. — Кота нашего, Тишку. Забыл, что ли? Тишка! Тишку, конечно, я помнил. Когда Ритке сказали, что детей у неё быть не может, она такая понурая ходила, будто бы жизнь закончился. Тогда-то я Тишку и подобрал, мелкого, плюгавого, но забавного. А теперь, поглядите-ка, Тихон из него вырос. — Так… что с Тишкой? — почему-то я думал, что уж Ритка точно о коте позаботится, но теперь уверенность испарилась. Неужели прокормить не может? — Да нормально с ним всё. Просто мы переезжаем в чистую зону. Ну, там, знаешь, вода дешевле, маргиналов нет, туда даже закодированных не берут, только сознательных людей. — Ну, поздравляю. Рад, что тебя алкокалипсис не затронул. А почему Тишу с собой не хочешь взять? — Да нельзя туда с животными. Ну, то есть, можно, но только с такими, сельскохозяйственными. А какая хозяйственность от Тихона? Он даже мышей боится. В общем, пристроить мне его надо. — Понятно. Со скотом, значит, можно, а с котом — нельзя. Ритка нервно рассмеялась. — Ну, так что, заберёшь кота? — Рит, да я ж из города уехал сразу после… — так и не смог выговорить слово «развод». — А транспорт, сама знаешь, не ходит ничего. Ни автобусы, ни эти, как их, поезда… — Понятно, — вздохнула она. — Придётся выбросить. — Кого⁈ — Тихона. — Д-да как это? — я поперхнулся. — Ну, не берут в чистую зону с животными. Что ж мне теперь погибать среди алкашей из-за кота? — Да как же выбросить-то? Он ведь погибнет! Его ж алкаши на закуску пустят. А если и не пустят, то что он сам-то жрать будет? Ему даже воды не найти! — Юр, мне уезжать через два дня. Я тоже нормально жить хочу, а не вот это всё. — А Тишка? Он, что ли, не хочет жить? — Раз сердобольный такой, вот и забери его себе. Придумай что-нибудь. Ты ж мужик, в конце концов. Она отключилась. А я продолжал ругать её мысленно. Это ж надо такой быть, кота нашего, которого с мелкого задохлика выходила, бросить. У меня это в голове не укладывалось. Хотя, наверное, она всегда такой была. Сначала меня выбросила, теперь, вот, котика… В голове билась только одна мысль — Тишку надо спасать. Пока я с этой Риткой жил, мне ж кот самым близким человеком и был. Эх, что ж я сразу-то Тишку у неё не отвоевал-то?.. Я начал прикидывать, как добраться до Москвы. Самолёты перестали летать почти сразу — трезвого пилота попробуй сыщи теперь. А если б и летали, облака-то теперь из паров спирта, считай, состоят. Это ж небо загорится, если на реактивном лететь. На автобусах стало слишком опасно ездить. Да и на машине теперь далеко не уедешь. Гаишники не справляются с контролем пьяных за рулём, да и сами не брезгуют из-под крана глотнуть чего-нибудь. Оттого на дорогах полный беспредел. Поезда, я слышал, ещё ходят, но только товарняки. Про пассажирские — не в курсе. Тут всего-то четыре сотни километров, а добраться не на чем, вот засада. — Юрка, дай колбасы! — донеслось из-за входной двери. Это что ж, сосед там так и стоит, что ли? Да, совсем немного я поспал. Прикинул, к кому бы из московских знакомых обратиться, чтоб кота забрали, но те, кому я доверял, не пережили алкокалипсиса. А к другим у меня доверия не осталось. Разве что по тому номеру позвонить… И я позвонил.