Джим: Нет. Зара: Голубчик, если вы мне сейчас же не объясните, почему вы подозреваете, что я замешана в этой истории, вы вынудите меня позвонить моему адвокату. Джим: Вас никто не подозревает! Мой коллега всего лишь хотел узнать, зачем вы пришли смотреть квартиру, если не собирались ее купить. Зара: Мой психолог считает, что мне нужно хобби. Джим: Смотреть квартиры – ваше хобби? Зара: Просто люди вашего пошиба интереснее, чем кажется на первый взгляд. Джим: Нашего пошиба? Зара: Да, средний класс. Интересно посмотреть, как вы живете. Как выживаете. Я сходила на несколько показов, потом вошла во вкус и посетила еще несколько, – это как героин. Вы героин пробовали? Становишься сам себе противен, но остановиться не можешь. Джим: Вы хотите сказать, что у вас зависимость от просмотра квартир, принадлежащих людям, которые зарабатывают гораздо меньше, чем вы? Зара: Да. Знаете, как дети ловят птенцов в стеклянные банки? Вот у меня что-то вроде того. Запретный плод сладок. Джим: Вы хотели сказать, бабочек? Обычно в банки ловят бабочек. Зара: Да, точно. Если вам так угодно. Джим: Значит, вы пошли смотреть эту квартиру, поскольку у вас такое хобби? Зара: Это у вас настоящая татуировка на руке? Джим: Да. Зара: Это что, якорь? Джим: Да. Зара: Вы проиграли пари? Джим: Вы о чем? Зара: Вашей семье угрожали? Или вы сделали татуировку добровольно? Джим: Добровольно. Зара: Вы заплатили за то, чтобы с вами это сделали? Джим: Да. Зара: Почему такие, как вы, ненавидят деньги? Джим: Я не намерен это комментировать. Я всего лишь хочу, чтобы вы рассказали, как все было, а я записал бы это на диктофон. Почему одному из свидетелей показалось, что вы совсем не испугались, когда увидели пистолет. Вы думали, он не настоящий? Зара: Я прекрасно понимала, что пистолет настоящий. Поэтому я не испугалась. А удивилась. Джим: Странная реакция на пистолет. Зара: Для вас, может, и странная. А я долгое время хотела покончить с собой, поэтому, увидев пистолет, я удивилась. Джим: Не знаю, что и сказать. Простите. Вы хотели покончить с собой? Зара: Да. Вот я и удивилась, потому что в этот момент поняла, что не хочу умирать. Это был шок. Джим: Вы ходили к психологу из-за мыслей о самоубийстве? Зара: Нет. Я пошла к психологу, потому что у меня были проблемы со сном. По ночам я лежала и обдумывала, как я это сделаю, если у меня будет достаточно снотворного. Джим: А психолог предложил вам завести себе хобби? Зара: Да. Это случилось после того, как я рассказала ей, что у меня рак. Джим: О… Какая печальная новость. Сочувствую. Зара: Голубчик вы мой дорогой! Глава 27 На следующей встрече Зара рассказала психологу, что нашла себе хобби. Она стала «ходить на показы квартир для среднего класса». Она нашла это «увлекательным», потому что большинство этих квартир выглядит так, «будто жившие в них люди сами мыли полы». Психолог попыталась объяснить, что она не это имела в виду, когда советовала «заняться благотворительностью», но Зара возразила, что на показах видела «мужчину, который собирался сделать ремонт своими собственными руками, которыми он трогает пищу, и после этого не говорите, что я не стараюсь изо всех сил, чтобы подружиться с сирыми и малыми мира сего!». Психолог не знала, с чего начать, но, увидев ее приподнятые брови и дрожащий подбородок, Зара лишь фыркнула: «Я вас обидела? Господи боже мой, таких, как вы, ничего не стоит обидеть, стоит только раскрыть рот». Психолог терпеливо кивнула и тут же пожалела о своем вопросе: – Вы могли бы привести пример еще каких-нибудь случаев, когда такие люди, как я, обижались на вас, хотя вы не имели намерения их обидеть? Пожав плечами, Зара рассказала историю о том, как ее назвали «человек с предрассудками» после собеседования с молодым мужчиной, пришедшим устраиваться на работу в банк, – только потому, что Зара, взглянув на него, воскликнула: «Ой! Я думала, вы хотите устроиться в отдел IT, ведь такие, как вы, обычно неплохо разбираются в компьютерах!» Зара долго и подробно объясняла психологу, что вообще-то это был комплимент. Теперь что, и комплимента нельзя сказать, сразу прослывешь человеком с предрассудками? Психолог попыталась поговорить об этом, не называя этого вслух. – Зара, похоже, вы часто оказываетесь в конфликтной ситуации. Я могла бы предложить вам в помощь такую технику. Прежде чем затевать конфликт, задайте себе три вопроса: 1. Есть ли у человека прямое намерение вам навредить? 2. Обладаете ли вы в полной мере информацией о ситуации? 3. Что вы выиграете благодаря этому конфликту? Зара склонила голову набок так резко, что щелкнули челюсти. Она поняла все слова, но не уловила между ними никакой связи, будто их в случайном порядке вытащили из шляпы. – С чего вы взяли, что мне нужна помощь, чтобы не ввязываться в конфликты? Только слабаки верят в гармонию. И как следствие – ходят вокруг да около, бормочут что-то себе под нос и чувствуют свое моральное превосходство, пока мы, нормальные люди, заняты другим. – Чем же? – Мы побеждаем. – Это важно? – Милочка моя, если вы не победите, то ничего не добьетесь. В правительстве и совете директоров случайных людей не бывает. Психолог попыталась вернуться к своему вопросу: – И… победители зарабатывают много денег, это тоже важно, правильно я вас поняла? На что вы их тратите? – Я покупаю дистанцию, которая отделяет меня от других людей. Психолог никогда не слышала такого ответа. – Что вы имеете в виду? – В дорогих ресторанах больше расстояние между столиками. В бизнес-классе самолета нет сидений в среднем ряду. В эксклюзивных гостиницах отдельный вход для ВИП-персон. В плотно населенных городах расстояние стоит дороже всего. Психолог откинулась на стуле. Зара была классическим типажом из учебника по психологии: избегала смотреть в глаза, не хотела пожимать руку, эмпатия была ей, мягко говоря, чужда, она не любила беспорядок – возможно, по этой причине работала с цифрами. Зара всякий раз невольно поправляла рамочку с фотографией, которую психолог незадолго до ее прихода специально ставила на полочке криво. Говорить об этом напрямую не имело смысла, поэтому психолог спросила: – Почему вы любите свою работу? – Потому что я аналитик, тогда как большинство в моей должности – экономисты, – не задумываясь ответила Зара. – В чем разница? – Экономисты смотрят на проблему в лоб. Поэтому они не в состоянии предвидеть биржевых крахов. – А аналитики в состоянии? – Аналитики занимаются тем, что просчитывают вероятность биржевого краха. Экономист получает деньги только тогда, когда у клиентов банка все хорошо, а аналитики – всегда. – И вас из-за этого мучает совесть? – спросила психолог, главным образом для того, чтобы проверить, что означает для Зары последнее слово – чувство или птицу отряда совиных. – Виноват ли крупье в том, что вы проиграли в казино все свои деньги? – спросила Зара. – Не думаю, что это равнозначное сравнение. – В каком смысле?