Он лежал на шезлонге и смотрел на море. Оно штормило, но это Димону нравилось. Он вырос на океане и привык к водной стихии. Их семья отдыхала обычно в Каркавелуше. До него от Лиссабона полчаса на электричке. Ездили именно на ней, это дешевле, чем на машине, и папа мог расслабиться в выходной, хорошенько выпив. Он всей душой полюбил сухой херес. А тот крепкий. Мама предпочитала сладкий портвейн, но пила его со льдом. Димон же втихаря дул обычное вино. Дешевое, евро по два. Не злоупотреблял, как друзья-африканцы, но пару пластиковых стаканчиков во время сиесты опрокидывал. Хмельной ложился на песок и смотрел на океан. В Каркавелуш приезжало много серфингистов из разных стран. Димка тоже на доске катался. Но ему не понравилось. Водные виды спорта были не для него. Даже плавать не любил. Больше смотреть на волны. Стало прохладно. Правдин достал из рюкзака ультратонкий пуховик. Он сворачивался в трубочку, почти не занимал места, был невесом, зато грел отлично. Одевшись, Димон сделал глоток чая. Тот остыл. Жаль, вовремя не перелил его в термокружку. Она тоже была при нем. Чего Димон только ни таскал с собой! Никогда не знаешь, куда тебя заведет судьба уже в следующую минуту, и к этому нужно быть подготовленным. Стемнело, но зажглись фонари на набережной. Поэтому он увидел девушку, идущую к морю. Точнее сказать, бредущую. Она была пьяной и босой, в одной руке туфли, в другой литровая бутылка бейлиса. Красивая, модно одетая, но такая несчастная! Она подошла к кромке моря и плюхнулась на гальку. Сначала села на нее, а потом легла. Упала на спину, раскинув руки. Туфли и бутылку при этом не выпустила. Димон забеспокоился. Если сейчас набежит сильная волна, красавицу смоет. Он встал с шезлонга и подошел к ней. — С вами все в порядке? — спросил он, опустившись рядом. — Нет. Но это не твое дело, — не разлепляя век, ответила она. Лежала с закрытыми глазами. — Будет моим, если вы окажетесь в море. Спасать придется. — Я местная, так что отлично плаваю. — Пойдемте на шезлонг, девушка, — взмолился Димон. — Вы легко одеты, застудитесь. — Какой зануда, — пробормотала она и начала вставать. Правдин помог ей. — Выпей! — Она протянула ему бутылку. — Нет, спасибо. — Трезвенник? — Язвенник. — Как там было? На халяву пьют даже?… — Эту сласть я не буду. Меня вырвет. Если вам так нужен собутыльник, пойдемте в кафе. Выпьем сухого. Но я настаиваю на чае. — Тебя как зовут? — Дима. — А я Аделаида, Ада. — Очень приятно. Так что, идем в кафе? — Да. Но чай я пить отказываюсь. Как и вино. Буду коньяк. — Хотя бы с кофе? — Можно и так. Димон повел девушку к ближайшему кафе. Пытался накинуть на нее свой пуховик, но она не позволила. Туфли тоже не надела, даже когда ушли с пляжа. Но что хорошо, недопитый бейлис выкинула в урну. Они сели. Правдин тут же подозвал официанта. — Кофе эспрессо, пожалуйста. И коньяк. Каждому по чашке и стопке. — Есть что-то будете? — спросил парень. — Вы голодны? — обратился к Аде Димон. Она мотнула головой. — Принесите харчо. А для дамы какой-нибудь легкий супчик. — С наваристого ее точно затошнит. Официант удалился. Ада, подперев щеку, принялась рассматривать Диму. — А ты симпатичный, — вынесла вердикт она. — Турист? — Командировочный. — Где остановился? — Нигде. Думал вечером улететь, но решил остаться. Сниму что-нибудь, сейчас не сезон, номер для меня найдется. — Моя мама может сдать тебе комнату. — Она держит гостиницу? — Детский сад. А в сезон принимает ребят на неделю-две. Что-то типа оздоровительного лагеря у нее. Сейчас спальни свободны. Будешь один, как царь, на четырех кроватях валяться. — Что ж, спасибо, я воспользуюсь предложением. Принесли напитки. Ада схватила стопку и, чокнувшись с Димоном, залпом выпила коньяк. Правдин же лишь пригубил его. Хотел поставить емкость на стол, но девушка придержала ее за донышко и строго сказала: — За знакомство до дна. Спорить с ней Дима не стал. — Теперь будем на «ты», да? — Договорились. Они приступили к кофе. Он на вкус оказался приятнее коньяка. С алкоголем в сочинских заведениях, как Димон слышал, беда — сплошь подделка, пусть и более или менее качественная. Но он-то знал, каковы благородные напитки на вкус. Каких только не попробовал в своих путешествиях по миру. — Ты с мамой живешь? — поинтересовался Дима. — У меня есть своя квартира. Но сегодня не хочется быть одной. Поеду к родным: маме, папе, братьям. С нами еще тетушка Лара живет, перевезли ее из Петергофа, там она совсем одна была, а тут и в семье, и при деле: в мамином садике числится помощником воспитателя, но любого заменить может, от прачки до музыкального работника, она на гитаре играет. — Это не семейный бизнес? — Вообще да. — После коньяка, как это ни странно, Ада стала приходить в себя. Говорила связно, фокусировала взгляд. — Но главная у нас мама. Батя другим занимается. Но он помогает… Тем, что не мешает, — хохотнула Ада. Смех получился нервным. Веселье на грани истерики, почти литр ликера, влитый в себя на ходу, боль в глазах… — Что у тебя случилось? — как можно мягче спросил Дмитрий. — Я потеряла мужчину своей мечты. — Выдохнув это, махнула официанту, решила заказать еще коньяка. — Умер? — Жив-здоров-счастлив… С другой! Привез ее с Урала, у дяди поселил. Прыгает вокруг этой курицы. Смотрит с восхищением! Было бы на что… — Схватила кофе, но отставила. — Обычная девица. Ничем не примечательная. А он ее к дяде… Значит, серьезные намерения, так? С родственниками случайных баб не знакомят. Принесли суп и коньяк. Опять две стопки. Димон не хотел пить, но, боясь, что Ада вольет в себя обе порции, выплеснул свою в кофе. Добавил сахар и лимон, что лежал на тарелке. — Извини, я не умею утешать девушек с разбитым сердцем, — пробормотал он, поняв, что Аделаида ждет этого. — Да, ты парень не из френд-зоны. — Дело не в этом. У меня есть подруги. И я, если могу, им помогаю, но действием. Роль жилетки мне не дается. — А ведь ты и мне можешь помочь! — встрепенулась Ада. — Каким образом? — Притворись моим парнем. — Вот уж нет, — решительно мотнул головой Димон. — Я приеду, если прорвало трубу или машина застряла. Одолжу денег. Достану редкое лекарство… — Не дашь пьяной девушке вымокнуть в море? — Даже попробую спасти ее от морского чудища. Но никем притворяться не буду. Она восприняла его заявление спокойно. Просто пожала плечами и сказала: — Жаль. — Ты хотела выступить со спектаклем перед бывшим? — полюбопытствовал Димон. — Конечно. Пройтись с тобой в обнимочку. Посмотреть, как отреагирует. Если что-то промелькнет, я пойму, что шанс еще есть. — Как давно вы расстались? — Он понимал, что позволил себя втянуть в разговор, который был нужен только Аде. Но она ему нравилась, и он хотел… Проявить сочувствие? Или узнать ее получше? Если последнее, то Аделаида ему даже очень нравилась. — Если округлить, то полтора года назад. Но вместе были полжизни. Артур влюбился в меня в подростковом возрасте. Мы стали первыми друг у друга. И я до сих пор не могу поверить в то, что он просто отряхнулся, как собака после купания, и пошел дальше. — Да. Отряхнулся и пошел. Это нормально. — Он вспомнил свою чернокожую пантеру. Да, они были вместе не половину жизни, а всего лишь маленький ее отрезок, но то ведь первая любовь. Та, ради которой он готов был сжечь за собой все мосты. И что же? Побарахтавшись в озере горя, разочарования, самобичевания и тоски, Димон выбрался из него, встряхнулся и пошел дальше. Такова жизнь! — Ты не производишь впечатления глупой девушки. Как и неуверенной в себе. Не цепляйся за прошлое, смотри в будущее. Отпусти…