– Опа! А с ним еще одна, с картинки. Моя конфетка, тебя тоже ищут, – промурлыкал он. Тася поняла три вещи. Первая: Адама не опознали. Он, несмотря на грязь, все еще похож на девушку – двойняшки постарались. Вторая – они попали к каким-то уродам, и разоблачение Адама и Артема – дело времени. Третья – у Дома откуда-то есть ее портрет. Черт. – Горелый, куда их? – спросил мужик сзади. – Куда-куда. К Паромщику в офис, куда же еще, – распорядился синий. Он подошел к Тасе, вплотную приблизил к ней лицо, дохнул мерзким запахом чеснока, курева и гнилых зубов. Еще раз рассмотрев ее, он перевел взгляд на Адама. – Надо же, спящую красавицу притащили. С нее начнем или с тебя? Синий гоготнул, подмигивая. – Отойди от девушки, – вмешался Артем. И тут же получил прикладом между лопаток. – Не рыпайтесь – и к Паромщику живыми попадете, – пояснил Горелый. – А там уж как повезет. У них забрали оружие, Артему и Старику связали руки, а Адама переложили целиком на Тасю – справится и одна. Повели по улице Свободы дальше на юг, вдоль Тушинского парка. Из их разговоров Тася узнала, что ночью Паромщик услыхал выстрелы в лесу и очень заинтересовался, кто это там шарится в темноте и зачем. С первыми лучами отправил отряд снять ценности с трупов. Живыми застать никого не ожидал. Но когда Артем дал очередь по траве, Горелый затаился. Как назло, раньше он бывал в лагере Старика, поэтому сразу его узнал. Фото тех, кто в розыске за вознаграждение, Паромщик вывешивает каждый день. У него на таких – внутренние расценки. Горелый за Старика и Тасю даже по ценам Паромщика получит хороший куш. Так что настроение у него приподнятое. А еще он давно не видел женщин. Соскучился, извращенец проклятый. «Офис» Паромщика находился в здании Северного речного вокзала. Он со своей бандой контролировал переправу через Химкинское водохранилище от Бутаковского залива до мертвых болот. Между берегами он пустил паром, который ходил пару раз в день. В зависимости от спроса. Плату брал всем, что есть: деньгами, артефактами, заложниками. Если у сталкера хабару было много – мог и убить. Но делал это осторожно, чтобы не распугать клиентов. С поличным на грабежах его никто еще не ловил. Только слухи ходили. Тася обо всем этом знала от Старика и понимала, что живыми им от Паромщика не уйти. В лучшем случае сдадут в Дом всей компанией. А в худшем – не всей. Значит, надо бежать. Но как, если Адам спит? Подвергать его жизнь опасности она не собиралась. Потянет время, а там посмотрим. – Карась, слышь, – позвала Тася толстяка, шагающего рядом. – Антенны от пси включи. – Зачем, моя киска, тебе антенны от пси? – ухмыльнулся Горелый, услышавший просьбу. – Затем. Детей возле домов видела. И мяч детский. Есть дети у тебя, Горелый? – Наверняка есть, числа не счесть, – ответил извращенец. – Бабы меня любят. Я ж красивый, вот, смотри. Он стянул шапку, и Тася поняла, откуда кликуха. Волосы отсутствовали, кожа на голове была вся в рубцах и складках. – Ого! Кто это тебя так? – Огнеметом задело, – гордо заявил Горелый. – Кипятком облили, – тихо пробормотал Карась. Антенны он уже включил, но никакого пси они не показывали. Толстяк вопросительно взглянул на Тасю. Она кивнула на обочину. Там, одна-одинешенька, стояла детская лошадка-качалка. Не просто стояла – покачивалась. Сама по себе, без ветра. Карась нахмурился, но ничего не сказал. Только переложил автомат поудобнее. Правильно, молодец. Не то что Горелый. Этот ничего не замечал, кроме Тасиных прелестей. Девушка демонстративно несколько раз громко вздохнула. – Не пыхти, киса, ты меня возбуждаешь. Раньше времени, – просюсюкал извращенец. – За тебя переживаю, – сказала Тася. – Ты же задание начальника не выполнил. Получишь от него на орехи. – Почему не выполнил? – удивился Горелый. – Тебя же послали в лесу проверить. Ты нас прихватил, а до леса не дошел. А что, если мы там кого-то оставили? Из тех, за кого выкуп дают, живого или мертвого? Я все Паромщику расскажу. – Не расскажешь, милая, – скверно улыбаясь, пообещал Горелый. – Ну, так я расскажу, – подал голос Старик. Извращенец пнул Старика под колени, и тот упал на асфальт. Карась перехватил автомат Горелого, спасая жертву от удара по голове. – Ты это… За дохлого меньше дадут. Еще и тащить, – деловито сказал он. Горелый грязно выругался, но отправил троих своих бойцов обратно, в сторону леса. Солнце уже взошло. Днем не так опасно. Справятся. Артем бросил на Тасю восхищенный взгляд. Еще бы. Теперь у них лишь два охранника вместо пяти. Правда, они все еще без оружия, связаны и со спящим Адамом на руках. И эти детские вещи пугают. Что касается извращенца, то Тася чувствовала, что отослать бойцов он решил не только из страха перед Паромщиком. Не хочет делиться. Желает один с ней поиграть, сам, без свидетелей. Карась ему мешать не станет. Ну-ну. Пусть уже приступит поскорей. Такого мелкого она уделает даже со связанными руками. * * * До парома по улице Свободы было около двух километров. Шли медленно. Попадались и зомби, и собаки, и даже смердуны однажды пробежали мимо. Каждый раз Горелый прятался и подолгу выжидал, прежде чем снова выйти на дорогу. Трусливый. Это хорошо. Тася притворялась больной и слабой, кашляла, то и дело спотыкалась, один раз даже упала. Осторожненько, чтобы не поранить Адама. Карась разжалобился, предложил нести его вместе. Но Тася не дала. Еще чего. К часу дня наконец добрались до парома. Он выглядел как просторный плот, на котором находился небольшой домик, как попало сбитый из досок, и два пулемета по сторонам. Свободного места на плоту хватило бы человек на двадцать, то есть – с избытком. Хоть танцуй. Сбоку от плота стоял старенький буксир, который и таскал его от берега к берегу. «Зачем им это? Почему не плавать туда-сюда на катере?» – подумала Тася. – Система, – пояснил Карась, проследив ее взгляд. – Когда на пароме какая-нибудь лажа начинается, мы его отцепляем, и все. Плот тонет, а буксир цел-невредим. – Сизый, Васек! Свои! – покричал Горелый. Ему никто не ответил. Извращенец ругнулся, приказал Старику и Артему лечь лицом вниз, а Карася и Тасю отправил на плот, проверить, что да как. Сам остался стеречь пленников. Все быстро осмотрев, Карась не нашел ничего странного. Кроме того, что Васька и Сизого не было на месте. Горелому это не понравилось. Он остался на берегу, ждать отлучившихся «коллег». Карась тем временем уселся на плоту, достал паек и начал жевать. – Хочешь? – предложил он Тасе. Она отказалась. Только глотнула воды. Время шло, а ничего не происходило. Тасе надоело ждать. – Не ссы, Горелый, – крикнула она. – Нет тут никого. Давай, поплыли уже. Или ты жестянку эту ржавую водить не умеешь? Чтобы придать Горелому необходимое ускорение, она слегка расстегнула комбинезон – жарко. Этого хватило: извращенец поднял пленников и переместился на паром. Оставив Артема, Старика и спящего Адама на попеченье Карася, он толкнул Тасю дулом автомата по направлению к домику. У Артема не выдержали нервы, и он со всей силы боднул Карася головой в живот. Напрасно. Получил прикладом по голове и отрубился. А мог бы и пулю схлопотать, бестолковый. Нашел за кого волноваться. Она гладиатор, а не кисейная барышня. В домике возле стены приткнулся стол и три табуретки. Другая мебель отсутствовала, какой-то хлам был накидан по углам на полу. Воняло рыбой и куревом. Идиот Горелый даже не связал ей руки. Ну ладно, так нечестно. Она не будет использовать преимущество. Даст ему фору. Тася уселась на стол и прижалась спиной к стене. Хороший упор, надежный. С улыбкой расстегнула комбинезон еще глубже. Дала извращенцу время приспустить штаны. Потом резким движением ног захватила его голову и придушила. Дала секунду на осознание. И, не испытывая сожалений, свернула ему шею. Аккуратно опустила тело на пол, чтобы без стука. Шапка сползла с головы Горелого, обнажив лысый, в струпьях, череп. Один глаз его закатился, другой смотрел прямо на нее пустым, удивленным взглядом. Тасю замутило. Она и раньше видела смерть, но сама убила человека впервые. В боях она порешила множество монстров, бывало, и с людьми сражалась, и ранила, но убивать… На душе сделалось гадко и очень страшно. Она отвернулась, несколько раз глубоко вздохнула. Ох, не время сейчас для сантиментов. Пересилив рвотный позыв, Тася спрыгнула со стола, взяла автомат и подошла к узенькому грязному оконцу. Оттуда отлично было видно Карася и всю палубу. «Жаль его. Вроде не совсем конченый мужик. Связался с плохой компанией на свою беду и помрет здесь, на этом богом забытом пароме», – думала Тася, прицеливаясь Карасю в голову. Вдруг она заметила движение сбоку и замерла. Карась точно везде посмотрел. Неоткуда было взяться этому сталкеру, который, согнувшись пополам и шатаясь, вышел из-за домика. Он встал или, скорее, упал на четвереньки и замотал головой. Его вытошнило прямо на палубу чем-то зеленым. Он попытался встать, но его снова скрутило и вывернуло. – Сизый, ты чего? – оторопело спросил Карась. Тот на карачках пополз к Карасю, пачкая одежду рвотой. – Помоги, – простонал страдалец. Карась протянул ему руку, чтобы помочь встать. Сизый поднял голову. Лицо его как-то странно вытянулось, он необычайно широко раскрыл рот и откусил протянутую руку чуть не по локоть. Карась осел от неожиданности и боли. Из его руки струйками била кровь, а он изумленно смотрел на нее, не пытаясь защищаться. В следующее мгновение Сизый пробил ему грудь острой штуковиной, выросшей прямо у него из руки. Карась завалился на спину, а монстр сел на него сверху, с хрустом раздирая плоть, вскрыл грудину и достал сердце. На этот месте Тася пришла в себя и бросилась на палубу. Окровавленный Карась лежал в центре плота, но Сизого не было. Зато маленький мальчик лет трех-четырех доверчиво смотрел на нее снизу вверх ясными голубыми глазками. – Дядя пьяхой, – сказал малыш. – Хотей язьбудить папитьку. Нийзя, папитька сьпить. Он улыбнулся и пошел прочь с парома, нетвердо ступая босыми ножками. Его белокурые кудряшки умилительно взлетали вверх-вниз при каждом шаге. – Стреляй, дура, – зашипел Старик. Но Тася не смогла спустить курок. Он же на Сашка похож. Ее братика, что в харме погиб. Нет, нет, нет. Она не стреляет в детей. * * * Малыш ушел. Тася развязала Старика и Артема, к этому времени уже очухавшегося. Хороший все-таки был мужик Карась – бил не сильно. Или у Артема затылок деревянный. В любом случае обошлось. У него немного кружилась голова и слегка мутило, но и это скоро прошло. Они перенесли Адама на буксир, отвязали плот, предварительно забрав пулеметы, и отплыли от берега. Решили переждать до ночи на плаву. Если полезет кто – будут отстреливаться. На буксире обнаружилось два не начатых пайка. Наверное, Сизого и Васька. Их разделили на четверых, по-братски. – Вообще-то мне больше полагается, – мрачно пошутила Тася. – Сегодня всю работу я сделала за вас. – Ага, отпустила тварь… даже не знаю, что это. Впервые такое вижу, – пробурчал Старик. – Чтобы существо превращалось из одного в другого прямо на глазах… Он покачал головой. – На братишку моего похож, – задумчиво сказала Тася.