Паромщик жестом указал на шезлонг рядом. – Хорошо здесь у тебя, – вздохнул Старик, усаживаясь. – Спокойно. Как до харма. – В твоем лагере не хуже, – отозвался Паромщик. – Чего не сиделось на месте-то? – Да так уж вышло, – пробормотал Старик. Они помолчали, вкушая прелести летнего вечера. Первым прервал тишину Паромщик: – Завтра пойдете в Братцево, нанесете визит Горбатому. – Вот так сразу? Дай детишкам еще пару дней отдохнуть. – Не могу. Опасно это. Горбатый, знаешь ли, не простой конкурент. Больно шустрый. Сколько раз мы пытались его бойцов изловить – ничего не вышло. Прямо под носом у нас проскальзывают. Просачиваются между пальцев. Как будто в курсе, где люди у меня расставлены, где засады, когда меняются патрули. А уж если дела какие-то у нас, в те дни вообще наглеют. – Думаешь, кто-то сливает информацию? – спросил Старик. – Похоже на то. Если так, то о вас они тоже скоро узнают. Не будет эффекта неожиданности. – Мы и без него справимся. Паромщик покачал головой. – Лучше не рисковать. Завтра пойдете, это решено, – твердо сказал он. – Особые указания? – спросил Старик. – Будут. Горбатый нужен живым. – Зачем? – Узнать, кто «крот». – Кого подозреваешь? – спросил Старик больше из любопытства. – Кто-то из приближенных, – проворчал Паромщик. – Самая очевидная кандидатура – Алекс, мой секретарь-помощник. Но… пару раз сливал ему дезу. И ничего, Горбатый не велся. Значит, не он. Старик подумал, что Паромщику просто не хочется, чтобы это был Алекс. У всех свои слабости. Но вслух ничего не сказал. Горбатый так Горбатый. Живьем так живьем. * * * После ухода Старика Паромщик еще долго сидел в шезлонге, глядя на закат. Дети убежали к себе, город затих в преддверии ночи. Сгущались сумерки, прохладный бриз заставлял кутаться в плед. Паромщик в полудреме смотрел на темные воды реки. Он замерз, но не уходил. Странная апатия сковала его. Он знал – так бывает, когда сомневаешься или боишься чего-то. В чем же дело? Маячки на ботинки Старика уже установлены. Пойдет не туда – и Паромщик сдаст его вместе с компанией. Нет, не такая опасность тяготила его сегодня. Вдруг «кротом» окажется Алекс… Эту мысль он ясно прочитал на лбу у Старика. Он и сам был в этом почти уверен. Почти. Завтра узнает наверняка. Вот почему так не хочется, чтобы наступило завтра. Пусть сегодня продлится еще немного. – Владыка, вам не холодно? – услышал он мягкий голос помощника. Да, ему холодно. Очень холодно в этом мире, где никому нельзя доверять. – Пойдем, дорогой, – откликнулся Паромщик, вставая с шезлонга. * * * С утра небо заволокло тучами, дул прохладный ветерок и накрапывал дождь. Путь в четыре километра прямиком по Яна Райниса проделали в полном молчании. Малыши предпочитали оставаться в эфире, Биту дулась из-за Ванька. Утром она потребовала, чтобы паренек шел с ними. На что Старик и сам Ванек логично возразили, что на такое опасное задание ему идти ни к чему. И так двое незащищенных – она сама и Старик. Убить их может каждый, а вот успеет ли Кейфор затянуть временную петельку – это как повезет. Так к чему еще одного тащить? Но Биту стояла на своем. Тогда к ним присоединился Алекс, у которого для Ванька была работа. Втроем они убедили девочку, что парню лучше ждать ее в лагере. Вернее, она дала себя убедить. А теперь сердилась из-за этого. Старик решил оставить ее в покое. «Пусть бесится, лишь бы вовремя отводила аномалии», – подумал он. И влетел в «сушилку». Сначала он осознал, что окружен не просто поднимающимся от земли паром. И не туман это – аномалия. Потом его бросило в жар. Ожгло изнутри желудок и глотку, как будто кипятка глотнул. Оттуда раскаленная волна хлынула в конечности. Ступни и кисти прожгло до костей, будто иглами пронзило. А потом стало мучительно гореть все тело, с эпицентром жуткой боли в животе. Старик согнулся и заорал, наблюдая, как дымятся руки, как кожа на них лопается и расползается, оголяя тлеющее мясо. Все еще орал, чувствуя, как закипает кровь, как рассыпаются в прах ноги, как сжимаются высушенные дотла внутренности. Перестав кричать, беззвучно корчился еще несколько мгновений, пока полностью не истлел. Его выжженный череп откатился в сторону. Биту пнула его ногой. Выждала немного, подумала. Позвала Кейфора. Он затянул временную петлю, и Старик снова явился в этот мир. В состоянии, в котором пребывал за секунду до «сушилки». Память, однако, сохранила обрывочные воспоминания об инциденте. Он присел на асфальт, испытывая ужасную слабость. – Я вообще не хотела тебя восстанавливать, – огрызнулась Биту, хотя он ни слова ей не сказал. Просто посмотрел снизу вверх. Наверное, осуждающе посмотрел. А собирался – вопросительно. Надо быть с ней осторожнее, но не получается. Для него она – просто ребенок. Злой, эгоистичный, брошенный ребенок. – Спасибо, что передумала. Я тебя люблю, – пробормотал Старик. Девочка заплакала. Он обнял ее, усадил рядом. – Кто старое помянет, тому глаз вон, – сказал он. – Все, проехали. Друзья? – Друзья, – всхлипнув, ответила она. Старик проверил «клеща» на ноге, убедился, что он, к сожалению, никуда не исчез, и они отправились дальше. * * * К Горбатому в палатку прошли почти без жертв. Это немного расстроило Сиэйта, который давно не играл с человечками в отрывашки. Зато обрадовало Старика. Он не собирался устраивать здесь зачистку. Хотя именно такое указание получил от Паромщика – в живых тот просил оставить лишь Горбатого. Поэтому Старик и не хотел брать с собой Ванька – ни к чему ему лишние свидетели. Палатка у Горбатого была просторная, но все же – палатка. Не дом, как у самого Старика в лагере, и уж тем более не «дворец». Нет, Горбатый обходился походным вариантом. Сегодня здесь, завтра там. Убив всего двоих сталкеров, Старик с Биту прошли внутрь. Хозяин, невысокий коренастый горбун, спокойно встал им навстречу. – О, какие гости! Добро пожаловать, – сказал он, поднимая руки немного вверх, чтобы одновременно продемонстрировать отсутствие оружия и изобразить гостеприимство. – Биту, детка! Ищешь Бивана? Старик опешил. Похоже, дела у Паромщика гораздо хуже, чем он думает, если его «крот» настолько скор. Биту тоже изумилась. – Ты видел Бивана? – радостно спросила она. – Конечно, я его видел. Это он сказал мне, что ты скоро придешь. Где остальные двое? – Им лучше оставаться там, где они есть, – поспешил заметить Старик. – Я рад, что ты так осведомлен. Пойдешь с нами, по дороге все расскажешь. Про Бивана. Горбун засмеялся. – Ну что вы. Куда торопиться? Биван здесь недалеко, на мертвых болотах. Биту, дай отбой своему братишке, пусть отдохнет. А мы пока выпьем чаю и поговорим. Сийэту действительно нужен был отдых. Он без разрешения играл с тучным сталкером, тыча в него горящей палкой, изъятой из костра. Сталкер, вопя, бегал по лагерю, но малыш каждый раз оказывался шустрее. Биту позвала его, и Сиэйт повис в углу палатки размытым серым пятном. Горбатый сам заварил чай и разлил его по кружкам. Конечно, это был не фарфоровый чайный сервиз, как у Паромщика, а жестяные походные кружки, зато напиток имел превосходный аромат. – Простите, сладостей нет, – развел руками гостеприимный хозяин. – Поставки с Большой земли у нас не то что у вашего нынешнего нанимателя. Наша миссия здесь не в том, чтобы убивать и грабить ради удовлетворения собственных прихотей. Нет, мы всего лишь помогаем людям выживать в этих местах. – Да ты прямо бессребреник, – съехидничал Старик. – Не бессребреник, но и не последняя сволочь, как Паромщик. Беру с людей оговоренную плату, не более того. Кажется, ты раньше тоже таким был. Биту быстро надоела болтовня взрослых. – Ты говоришь, Биван на мертвых болотах. Но мы его уже там искали. И не нашли, – сказала она. – Это потому, что Биван не хочет тебя видеть, – ответил горбун. – Почему это? – возмутилась девочка. – Потому что ты его разочаровала. Во-первых, убежала. И даже прихватила малышей. Это неправильно. Теперь те люди разозлятся и будут мстить всем детям в Зоне. Во-вторых, ты связалась с предателем. – Горбатый кивнул на Старика. – В-третьих… – Биту, он врет, – перебил Старик. – Он придумывает это все, чтобы выиграть время. Он манипулирует тобой. Девочка попросила Старика помолчать. Горбун продолжил: – В-третьих, ты работаешь на Паромщика, а хуже него нет никого в Зоне. Поэтому Биван не хочет с тобой встречаться. – Скажи, где он. Я все ему объясню, – попросила Биту. – Детка, не верь. Вот увидишь, он не знает, где Биван, – встрял Старик. Девочка теперь сделала знак Сиэйту, и Старик почувствовал холод стали у себя на горле. Как же он недооценил опасность! Что ж, придется ждать, когда ему дадут слово. – Биван не разрешил мне говорить, где он, – ответил Горбатый. – Ты должна исправить ошибки, тогда он сам найдет тебя.