— Тогда чем ты заниматься планируешь? — Откуда я знаю. — Ну ты же должен как-то зарабатывать на жизнь. — Должен, но я пока не знаю как. Я дикий. — Вот оно что, с этого надо было и начинать. Значит, тебе дорога в искатели. — Нет, туда я точно не собираюсь. — Зря, там есть возможность хорошо заработать. — Мне уже рассказали, как там зарабатывают и что оттуда не возвращаются. — Это всё враньё, там есть возможность хорошо заработать. — Ну да, а ещё быстро умереть. Обойдусь. — Зря, был бы я помоложе, точно бы отправился на поиски. — Меня это не интересует. — Тогда чем ты займёшься? Бродяжничество на планете преследуется по закону. — Буду бродяжничать на станции. — Зря ты так. Я тебе помочь хочу. — Ну да, мне торговец тоже помочь хотел, вначале сделать искателем, а потом отправить на смерть. — Так что между вами произошло? — Ничего. Он меня назвал животным, а потом испугался и решил сбежать. — Сбежал? — Почти. Он запнулся и упал. — Сам? — Разумеется сам. — У него совсем другая версия. — Что поделаешь, он полоумный и всё время вопил, что его убивают. Спросите у ваших сотрудников. Они подтвердят. — Что мне с тобой делать? — Понять, простить и отпустить. Я ничего плохого не делал. — Значит, в искатели точно не хочешь? — Точно. — Куда же мне тебя отправить? Есть вариант охранять имущество корпорации Мидланд. — Я не пойму, у вас здесь полиция или биржа по трудоустройству? — У нас здесь полиция, но по закону у нас запрещено бродяжничество. Значит, я должен тебя трудоустроить. — И обязательно в корпорацию Мидланд? — Это огромная и самая известная корпорация на планете, что тебя не устраивает? — Меня не устраивает, что меня практически силой заставляют подписать контракт. — Ты должен радоваться, что будешь работать на такую славную корпорацию. — А я не радуюсь и работать на корпорацию не собираюсь. — Я тебе уже говорил, у тебя нет выбора, бродяжничество на планете запрещено. Ну так что, ты готов подписать контракт? — Нет. — Тогда тебе придётся отсидеть четырнадцать суток за бродяжничество. — Значит, придётся. — А потом мы вернёмся к этому разговору. — Не вижу смысла. Контракт с корпорацией я точно не подпишу. — Тогда продолжишь отбывать наказание за бродяжничество. Дверь в кабинет распахнулась, и в кабинет буквально влетел взъерошенный лейтенант СБ с бешенными глазами. Выяснить, сколько в итоге сроков мне придётся отмотать за бродяжничество, я не успел. — Что здесь происходит? — спросил он полицейского. — Ничего. Что случилось, лейтенант? — ответил ему полицейский. — Мы вроде всё решили? Тогда почему он здесь? — ответил ему лейтенант немного спокойнее. — Мы просто с ним беседуем. Так ведь, Отпуск? — Мы действительно беседуем. Он меня обещал два раза посадить за бродяжничество, но я не успел выяснить, сколько всего раз он может меня посадить по этой причине. Лейтенант вначале с ненавистью посмотрел на меня, потом на полицейского, после чего сказал: — Ты в курсе, что только что нарушил два имперских закона? — Это каких же? — поинтересовался полицейский. — Ты не имеешь права допрашивать его без адвоката или его представителя, статья 2059 межгалактического кодекса. — Она касается только несовершеннолетних. — Он и есть несовершеннолетний, и я являюсь его законным представителем. Здесь уже я удивлённо посмотрел на лейтенанта и поначалу хотел его спросить, когда это я ему успел делегировать такие полномочия, но потом мне стало интересно, чем же у них всё закончится и промолчал. — С чего ты так решил? Он выглядит вполне совершеннолетним. — Вот заключение по нему. Оно подписано тремя весьма уважаемыми медиками. Тремя? Интересно, кто третий? Я только двоих медиков видел. Полицейский пока сосредоточенно что-то изучал, уйдя в себя. — Не верю я этому заключению. Это твой начальник, пока вы летели сюда, наклепал его. — В суде хочешь разбираться? — А что он такое совершил, что ты над ним так трясёшься? — Это закрытая информация. — Я ведь всё равно узнаю. — Узнавай, и как законный его представитель я заявляю протест за его задержание. — Его никто и не задерживал. — Как это? — подал я голос. — Вы меня только что собирались посадить за бродяжничество. — Тогда я ещё не знал, что ты несовершеннолетний. Можете быть свободны. — Ты что-нибудь подписывал? — спросил меня лейтенант. — Нет.