БАЛАБО-БАЛАБА БЛОГ 27 марта Кончается эра. Или правильней написать: «социальный эксперимент»? Этот блог – лучший пример того, как можно создать площадку для пакостей, несправедливости, искажений, и я искренне сожалею, что занималась этим. Перед вами последний пост Леди Тайны. Сайт после полудня будет закрыт. Но, прежде всего, я хотела бы попросить прощения у всех, чьи тайны выдала и высмеяла, у всех, кому я навредила, сделала больно, чьё достоинство оскорбила – мне стыдно, стыдно больше, чем вы себе представляете. Но это должна сделать не только я – все. Все, кто меня читал, жадно набрасываясь на каждую новость, все, кто по электронной почте снабжал меня информацией и фотографиями, кто радовался, что их я пощадила, обеспечив несчастья и неприятности другим. Блог «Балабо-Балаба» не мог бы функционировать, если бы на него не обращали внимания, которого он не достоин. Леди Тайна никогда не имела бы такой власти, если бы не ваша жажда сенсаций, ваше злорадство, если бы нетерпимость Леди Тайны, её зловредность и ложная мораль не приветствовались бы так безоговорочно. Теперь вам надо осмыслить то, что я сказала о вас. И не эта ли установка становится причиной всех пороков нашего общества? Я, во всяком случае, не хочу оставаться одной из этих безответственных личностей, поверхностность и трусость которых делают возможным продолжение зла. С этого момента я становлюсь одной из тех, кто хочет хоть немного улучшить этот мир. Аминь! Увидимся, но теперь я просто уже не могу точно сказать когда. Ваша Леди Тайна P. S. Отдельно обращаюсь к Гилу Уолкеру из восьмого класса. Перестань растрачивать свой удивительный поэтический талант на Мию Зильбер. Она твоих стихов недостойна. БАЛАБО-БАЛАБА БЛОГ 21 июня О’кей, о’кей, это опять я. Я честно попыталась. Я убрала блог из сети. Но из ваших откликов поняла, что нужна вам. Что меня любят. Что без меня жить не могут. Словом, я решила возобновить блог. Сделать с его помощью хоть что-то доброе. Тема понятна: она у всех на виду. Любовь. Куда ни глянь – сплошная любовь. Мир и радость. Этого бы не вынести, если бы я оставалась прежней Леди Тайной. Возьмите хоть Лив Зильбер и Генри Гарпера. Люди, это же дар небес! Говорят, они улыбаются даже во сне. Причём всё время!!! Или Пандора Портер-Перегрин и её младшая сестра – вау! Это же трогает сердце, правда? Пандора помогает Персефоне не только с домашними заданиями, она даёт ей поносить свои шмотки. И даже не сердится, когда та наступает её туфлями в собачью кучку. Такой и должна быть сестринская любовь. Если после окончания школы Пандора на год уедет в Канаду, она уступит Персефоне свою комнату. Вообще многие выпускники на год уедут за границу, но некоторые, и на мой взгляд самые лучшие, к счастью, останутся с нами. Джаспер Грант, например, на удивление хорошо сдавший экзамены, мог бы провести год за границей, родители собирались сделать ему такой подарок, но он от него отказался. «Во Франции, – сказал он, – я успел стать мужчиной, и, если уж на то пошло, хотел бы следующие лет пять провести в родительском доме, пользоваться этим опытом». Больше всего это обрадовало Персефону, их вместе видели в понедельник, когда они, держась за руки, шли в кино. Грейсон Спенсер, естественно, тоже остаётся здесь, иначе Великобритания лишилась бы последнего рыцаря Круглого стола (он осенью целый семестр будет изучать медицину). Когда он не помогает старым людям перейти улицу и не заботится о сиротах, он навещает Анабель Скотт в клинике, куда сам её определил. Или же занимается чем-нибудь с Мией Зильбер – знаете, пусть девочка станет на несколько лет старше, тогда я ни за что не поручусь. Эмили Кларк выглядит поздоровевшей и выспавшейся, лучше, чем до весенних каникул. Если бы она наконец перестала теребить Грейсона, она могла бы уделять больше времени своей настоящей любви – Покорителю Рая. Эта сильная пара лишь в конце недели побывала на двух турнирах. И на выпускных экзаменах Эмили показала второй в стране результат, уступив только Тео Эллису. Лишь к своему брату Сэму она стала относиться прохладней – никто не знает почему. Вы что-то уловили? У любви есть разные лица, и здесь представлены все. Сестринская любовь, любовь к животным, любовь к ближнему, любовь между детьми и родителями, любовь к себе и, конечно, королева любви – любовь романтическая. Новейший пример. Энн Мэтьюз (мать Мии и Лив Зильбер) и Эрнест Спенсер с их «незаметной свадьбой столетия» (это придумала не я, нет, в жёлтой прессе вы встретите заголовки получше). Как и предсказывалось, был жуткий скандал, неопасное, к счастью, нарушение сердечного ритма у миссис Спенсер-старшей и криминальный сюжет высшего класса. Некоторые подробности. Паскаль де Гобино оказался не специалистом по планированию свадеб (впрочем, даже и не французом), а авантюристом с дурным акцентом, которого видели последний раз на «мерседесе-кабриолете» по пути в Кале, где он, уже получив авансы, устраивал сразу пять престижных свадеб. По сведениям интерпола, немало невест плачут в свои подушки. А Чарльз Спенсер ухмыляется. Этим занимался частный детектив (пожалуйста, Петер Пикеринг, 36 лет, любитель азартных игр), он и выследил Паскаля де Гобино. Не горюют лишь Энн и Эрнест Спенсеры. Они без всяких церемоний провели конец недели в природном заповеднике, на побережье в Кенте, любуясь утренним солнцем. Босиком. В узком кругу. Похоже на китч, на женитьбу хиппи, но те, кто видел их лица, хотели бы жениться только так. Один пикник потом на пляже был так хорош, что даже бабушка Спенсер забыла свои возражения и всё приняла. Позволю себе сказать ещё кое-что. Особенно хороши были торты и пироги, и мастерица своего дела Лотти Вастлхубер после этой ночи вошла в число самых знаменитых пекарей. Это ведь тоже любовь – любовь к выпечке. Поговаривают, что Лотти тоже скоро станет членом семьи Спенсеров. Ждём с интересом. Единственный, кто, видно, не смог войти в эту атмосферу прекрасной любви, – это Артур Гамильтон. Он где-то крутится, точно оказался в тюрьме. Когда чувствует, что никто за ним не наблюдает, разговаривает сам с собой. Слышали, как он бормочет: «Дерьмовый песок, дерьмовые чайки, дерьмовый закат…» Есть не более чем теория, что он безответно влюблён в кого-то, кого не может увидеть, наверно, здесь на пляже, во время заката. Вот результат просмотра его опорных слов, оставшихся после того, как он посетил библиотеку. Может, вам это пригодится? Пирс. Перечень пирсов. Женские имена на М. Коробочка для вязания. Продажа шерсти в Клеведоне. А может, кому-то в Австралии приходят на ум другие мысли – в августе того же года. Всё, на сегодня достаточно. Возможно, мне удалось вам внушить мне немало любви, а кого-то сделать счастливым! До встречи! Ваша Леди Тайна P.S. Хейзел Причард, МНЕ НРАВИТСЯ жёлтое платье, в котором ты была на выпускном балу. Оно действительно идёт тебе, супер! Эпилог Генри уже ждал меня, когда я появилась из прохода. Я улыбнулась ему. – Эй, сырная девочка! – сказал он нежно. – У нас ещё будет время. – Он взял меня за руку. – Ну, куда сегодня пойдём? – Надо ещё раз навестить миссис Ханикатт, – предложила я. Генри ухмыльнулся: – Я был у неё позавчера – по-настоящему. Она связала мне шарф. Из мохеровой шерсти. Я хохотнула: – Прикольно! Как раз то, что особенно нужно в июне. О, посмотри-ка! – Я остановилась, растроганная. На дверной ручке магазина «Мэтьюз – антиквариат лунного света. Книги для жизни» немного криво висела табличка, на которой кто-то, явно спеша, нацарапал: «МОЛОДОЖЁНЫ». И попутно добавлено: «СЧАСТЬЕ». О да, это и вправду была превосходная свадьба – до того страшного момента, когда Чарльз спросил Грейсона: – Ты был у парикмахера? На мгновение онемев, мы смотрели друг на друга, но потом начался ужаснейший приступ смеха. – Надо бы повесить и на моей двери такую табличку. – Я улыбнулась Генри. – Ещё немного счастья – и я лопну. Генри обнял меня за талию и привлёк к себе. – Надо быть осторожней, – сказал он и поцеловал меня. Но тут же оттолкнул и посмотрел с наигранным удивлением. – Ох, надо же, не получилось. Ты не лопнула. Ах, не знаю. – Генри ухмыльнулся. – Мы всегда переоцениваем загадки. В последнее время мы многие из них разгадали. Мне до конца жизни достаточно разгадывать единственную загадку – тебя. – Какая безвкусица! – Я засмеялась. – Как в кино. Не говоря о том, что во мне загадок не больше, чем в открытой книге. – Ты сама не знаешь. – Генри убрал с моего лица прядь волос. Потом поцеловал меня опять, и я уже не могла вспомнить, что же хотела сказать.