Он стоит неподвижно, не говоря ни слова, пока она развязывает и полностью снимает галстук с его шеи, а затем бросает его на стол рядом. Джованни глубоко дышит, и его адамово яблоко подрагивает в горле. Она расстегнивает первые две пуговицы его воротника и немного распахивает воротник рубашки. – Лучше? Он закрывает глаза, качая головой в натянутой улыбке. – Нет. Селлина берется за воротник рубашки и тянет его к себе. Она поднимает подбородок и встречает его рот, мягко касаясь губами его губ. Дыхание Джованни теплое, он колеблется, а затем наклоняется к ней, полностью прижимая их рты друг к другу, и обхватывая ее талию. Она приоткрывает губы. Его язык теплый и сладкий, когда он касается ее языка, и на вкус он такой же, как и на запах, – имбирный и дымный, как горячий чай или что-то другое пряное и земляное. Желая получить от него больше, она приподнимается на носочки, обхватывая руками его широкие плечи, чтобы теснее прижаться к его телу. Когда Джованни опускает руки к ее бедрам, Селлина точно решает, что хочет его всего. Или все, что он готов ей дать. Прямо сейчас, в этом тихом офисе, скрытом от общества и ответственности. Она отстраняется от поцелуя, прислоняясь спиной к стене. Серебристый блеск ее собственных глаз мерцает, когда он наблюдает за ней своими тлеющими глазами. Он держит ее, прижимаясь лбом к ее лбу. Его голос звучит хрипло и глубоко, когда он говорит: – Ты так чертовски хорошо пахнешь. Все, что в тебе есть, словно поет для меня. Он тяжело вздыхает, отстраняясь от нее и потирая большой ладонью свое красивое лицо, после чего закрывает глаза. Селлина наблюдает за ним, ее разум спокоен и решителен. – Ты хочешь меня. Джованни смеется. – Это преуменьшение. – Я тоже хочу тебя. Прямо сейчас. Моргнув, он встречает ее взгляд. – Здесь? – Может, нам подождать еще столетие? Он делает паузу и смотрит на нее, прежде чем качает головой. Его лицо завораживает, когда он смотрит на нее. – Нет… не стоит. Джованни кончиками пальцев тянет шелковистый материал ее платья вверх, щекоча кожу. Его большие ладони согревают ее обнаженные бедра и скользят выше: медленным, целенаправленным движением. В его прикосновениях чувствуется осторожность, как будто он исследователь, тщательно ищущий что-то. Она находится в ожидании его открытия, наслаждаясь ощущением его рук на своей обнаженной коже. Джованни добирается до ее бедер под платьем и делает паузу, его улыбка становится лукавой. Он проводит ладонями по ее мягким изгибам, затем хватает за голую ягодицу. – Ты серьезно? – Я никогда не ношу нижнего белья. – Селлина усмехается. – Я ненавижу его. – Боже правый, – выдыхает он. – Никогда? Она поднимает подбородок, чтобы быстро чмокнуть его в губы. Целовать его полные губы, ощущать руки этого мужчины на своей коже – это самое чудесное, что только могло происходить с Селлиной. Ее тело жаждало Джованни. – Ты можешь тоже попробовать, я тебе разрешаю. – В будущем… На его лице появляется нерешительность, но Селлина тянется к нему и целует снова, желая перенаправить его с того пути, по которому двигается его разум. Он отвечает на поцелуй, и стонет, а у нее сбивается дыхание, когда он прерывает ласку, чтобы наклониться и обхватить ее бедра. Он поднимает ее, легко, словно ее вес – ничто. Мягкий материал ее платья скользит вверх по бедрам, когда она раздвигает ноги шире, вжимаясь спиной в стену. Когда она кладет руки на плечи Джованни, он одной рукой проникает между ее ног. Далее проводит пальцами по внутренней стороне бедра, и от этого нежного ощущения у нее сводит пальцы на ногах. Достигнув цели, он касается кончиками пальцев самого чувствительного места. Нежно, но уверенно. Близость и контакт заставляют ее вдохнуть и двигать бедрами вперед, догоняя его пальцы. Наконец… Прошло более ста лет, но они здесь. Врожденное желание, которое она всегда испытывала к нему – непреклонное, теплое, сидящее в глубине ее натуры – наконец-то может быть удовлетворено. Он трется пальцами о ее плоть, дразня и заставляя девушку учащенно дышать, после этого Джованни еще раз целует Селлину. Она стонет, когда он вводит свои большие пальцы, медленно двигая ими внутрь и наружу, чтобы растянуть ее. Селлина поднимает голову и выгибает шею. Ее тело горячее, словно в огне, и она не может дождаться, когда он войдет в нее. Не только его пальцы, но и сам Джованни. Этот возбуждающий мужчина, которого она хотела с тех пор, как узнала, что может хотеть кого-то. Когда он вынимает пальцы, она вздыхает от ощущения потери. Костяшки его пальцев касаются ее плоти, пока он расстегивает брюки. Запустив пальцы в его мягкие золотисто-коричневые волосы, она прислоняется к стене, обхватывает его ногами и заглядывает ему в глаза. – Ты заставил меня долго ждать. Один уголок полных губ Джованни приподнимается в улыбке. – Я даже не думал, что ты хочешь меня. – В тот момент, когда она чувствует тепло его члена, касающегося ее тела, она втягивает воздух. Джованни выдыхает, направляя себя в нее. – Я думал, ты меня ненавидишь. Селлина расслабляет свое тело, приветствуя его. Она двигает бедрами вперед, вгоняя его тепло глубже, все ее тело дрожит от экстаза. – Я могу сказать то же самое. Движения его бедер медленные, томные, он обхватывает одной рукой ее бедро. Свободной рукой он двигается вверх по изгибу тела девушки, пока его ладонь не достигает ее груди. Он сжимает округлость, и Селлина выдыхает от удовольствия, после чего он накрывает ее рот еще одним хищным поцелуем, лаская и дразня тело множеством способов. Джованни поднимает голову, его голос тихий, но тяжелый от вожделения. – Ты… была единственным хорошим моментом в моей жизни. Я никогда не мог тебя ненавидеть. Джованни поддерживает ее своей широкой фигурой, снова перемещая руку между ними. Он начинает ласкать пальцами ее плоть, вжимаясь в нее. Она закрывает глаза и подчиняется его ритму, используя стену как рычаг, чтобы сдвинуть бедра вперед и направить себя в его тело. Что-то первобытное оживает в ней. Всякий раз, когда она находилась рядом с ним, ее естество изгибалось и извивалось в ответ на его прикосновения. Даже когда они были молоды. После их ссоры она игнорировала это. Отказывалась признать любые чувства, которые она испытывала к нему. Теперь же все внутри бушевало, угрожая разрастись и захватить ее. Жар кульминации начинает подниматься в ее животе. Она расслабляет и раздвигает бедра шире, желая, чтобы он вошел в нее еще глубже. Она чувствует себя наполненной и сильной, и его имбирный запах становится все более интенсивным, заставляя ее голову кружиться, а глаза ярко гореть. Он наклоняется и целует ее с такой свирепостью, какой она никогда не знала. Внутри себя Селлина чувствует сильное давление. Она стонет ему в губы, тепло и ощущение оргазма поднимаются по позвоночнику и заставляют ее дрожать. Джованни стонет, прижимаясь к ней. Вскоре она чувствует тепло его разрядки, разливающейся внутри. Прислонившись головой к стене, Селлина закрывает глаза, наслаждаясь этими ощущениями, жаром и запахом тела Джованни. Она фантазировала об этом втайне годами, снова и снова. Но реальность оказалась дикой. Более приятной, чем она могла предположить. Он открывает свои прекрасные зеленые глаза и улыбается. Она думает, что бы сказать такого смешного и язвительного, но он наклоняет голову и прижимается к ней. Прежде чем она успевает моргнуть, он кусает ее за шею, чуть ниже уха. Ее глаза расширяются от шока, когда он сильно тянет ее плоть. Селлина задыхается. Эмоции, которые она испытывает, очень сильны – это всепоглощающее чувство желания и любви. Обнаженное, искреннее обожание и желание. Отчаянная потребность. Его чувства прекрасны, они наполняют ее, но что-то в них заставляет ее сердце болеть. Безнадежность? Как будто этот момент и присущее ему удовлетворение, которое он испытывает, мимолетны. Что-то, что он, возможно, никогда больше не испытает. Он обхватывает ее за талию, прижимая к себе, и кормясь. Он снова сильно тянет, и Селлина делает глубокий вдох, расслабляясь, чтобы его сильные эмоции не захлестнули ее, чтобы они не превратили ее в беспорядочную кучу кашицы и слез. Селлина прижимается к его затылку. – Джованни. Он резко отрывает голову от ее шеи. Резцы Джованни все еще вытянуты, а зеленые глаза недоумевают. Его выражение лица – смесь растерянности и беспокойства, как будто он только что очнулся после гипноза. Он трет ладонью лицо. – Мне так жаль, черт. Боже. Селлина, я… Она целует кончик его носа, затем переходит к щеке и уголку рта, прежде чем встречается с губами. Отстранившись, Селлина шепчет, глядя в его расстроенные глаза: – Все хорошо, Джованни. Ты в порядке. Глава 28 Нино восхищается видом, когда они летят в маленьком пригородном самолете, Аравийское море величественно и ярко расстилается под ними во время снижения к острову Сокотра. Береговая линия представляет собой самый поразительный градиент голубого, бирюзового и зеленого цветов, который он когда-либо видел. Он напоминает ему драгоценный камень, спрятанный глубоко в пещере: необработанный малахит или флюорит. На заднем плане вырисовываются внушительные зубчатые скалы. Неподвижные, как строгие барьеры, – титаны, вырванные из земли и тянущиеся к небу. Они заставляют его чувствовать себя ничтожным. Его сто четырнадцать лет жизни на этой земле – ничто по сравнению с тысячелетиями и стойкостью этих гор. После двадцати часов пути они приземляются в Хадибу, чтобы встретиться с детективом Куэвас. Она и ее заместитель третьего поколения, Маркус, сопровождают их из аэропорта в старом белом микроавтобусе в город, где они остановятся, прежде чем отправятся в дом Лайоcа в горах. Детектив обнаружила это место несколько недель назад, но оно было заброшено. Ни в доме, ни в деревне из глиняного кирпича, которую Нино видел вдалеке, невозможно было найти ни одного чистокровного. Зная, что чистокровные обладают острым чутьем, детектив попросила Нино и Харуку присоединиться к ним на Сокотре, чтобы помочь в расследовании. Во время пыльной и тяжелой поездки их постоянно трясет из-за плохих дорог. Нино не удосуживается взглянуть на своего «домашнего кота», боясь увидеть, что его глаза, как кинжалы, в которых написано: «Ради этого мне пришлось покинуть уют моей библиотеки? Ради тошнотворной поездки в крошечном автобусе?». По сути, это то, о чем он на самом деле думает. В последнее время, когда Харука недоволен, его мысли громко резонируют в голове Нино, хочет он того или нет. Два предыдущих месяца они делили пространство разума, пока язык Нино восстанавливался, поэтому общаться таким образом было гораздо проще. Хорошо это или плохо, в этом Нино не уверен. – Надвигается очередной муссон, – выкрикивает детектив Куэвас, заглушая шум дороги и громкий гул двигателя автомобиля. – Мы переждем его сегодня, а завтра, когда погода прояснится, вылетим на вертолете. Помощник шерифа резко поворачивает за угол, заставляя Нино схватиться за металлическую перекладину над ним и врезаясь в плечо Харуки. – Извините. – Маркус поднимает руку с руля.