Когда позже дорога у одной из скал резко свернула на север, взорам всадников открылись заросшие густым лесом горы. Вот там-то уж наверняка должна была быть вода. Две обезображенные трещинами вершины круто вздымались впереди напротив друг друга. Меж ними едва втискивалась узкая долина, по которой струился ручеек. Свернуть туда или продолжать двигаться в прежнем направлении? Олд Шеттерхэнд окинул зорким взглядом опушку леса. Через секунду он удовлетворенно кивнул головой, как бы согласившись с самим собой, и произнес: — Теперь наш путь лежит налево, в долину. — Почему? — осведомился Длинный Дэви. — Взгляните вон на ту липу. Разве вы не видите в ее стволе ветвь ели? — Aye, сэр, у вас чертовски острый глаз! Конечно же, быть того не может, чтобы такая ветка вдруг ни с того ни с сего появилась среди листьев. — То-то и оно. Должно быть, это знак для Вокаде. Сиу воткнули еловую ветку в липу так, что она указывает в сторону долины. Нам тоже надо держаться этого направления, и, как я полагаю, мы еще не раз в пути встретим такие указатели. Итак, вперед! Виннету, не сказав ни слова, уже ехал впереди, предварительно бросив короткий взгляд на липу. Он предпочитал действовать, не тратя времени на долгие разговоры. Проехав совсем немного, они оказались на месте, великолепно подходившем для лагеря. Здесь и сделали остановку. Вода, тень, прекрасный корм для лошадей — лучшего нельзя было и желать! Всадники спешились и отправили животных пастись. У шошонов до сих пор оставалось вяленое мясо, а белые еще не использовали весь провиант, взятый из жилища Охотника на медведей. Люди расположились в траве: одни блаженно растянулись на мягком мху, чтобы хоть немного вздремнуть, другие сбились в тесный круг — поговорить о былом. Негр Боб чувствовал себя хуже всех. Натерев во время езды до ран упомянутые места, теперь он корчился от боли. — Массер Боб быть болен, очень болен, — причитал он. — Массер Боб не иметь больше кожа на ногах! Вся кожа слезать, пропадать и делать так больно массер Боб. Кто быть виноват в этом? Массер Боб не мочь ехать верхом, не мочь сидеть, не мочь стоять, не мочь лежать! Будто ноги массера Боба гореть огонь! — Есть средство, Боб, — заметил сидевший рядом со страдальцем Мартин Бауман. — Поищи coltsfoot[89] и наложи листья на раны. — Но где она растет? — Чаще на лесных опушках. Может, и здесь найдется. — Но массер Боб не знать это растение. Как смочь он его найти? — Ладно, идем! Я помогу тебе искать. Оба хотели было удалиться, но Олд Шеттерхэнд, услышав их слова, предостерег: — Возьмите с собой ружья. Мы не на восточном базаре. Никто не знает, что принесет нам следующее мгновение. Мартин спокойно подхватил ружье, негр тоже взял свой мушкет, приговаривая: — Да! Массер Боб тоже брать оружие, чтобы перестрелять всех и защитить юный масса Мартин. Идемте! Оба медленно зашагали по краю долины в поисках упомянутых растений, но никакой мать-и-мачехи нигде не было видно. Так они удалялись от лагеря все дальше и дальше. В залитой светом долине было тихо и спокойно. Над цветами порхали бабочки. Жужжали и гудели жуки, слышалось мирное журчанье воды, а кроны деревьев купались в солнечных лучах. Безмятежная идиллия. Ну кто бы мог подумать об опасности в такой атмосфере! Вдруг Мартин, шедший впереди, остановился, указав на линию в траве, уходящую к стене долины и исчезающую под деревьями. — Что это быть? — спросил негр. — Дорога? — Да, тропа. Похоже, кто-то регулярно выходит из лесу, чтобы зачерпнуть воды. — Может, это быть вестмен? — Хм! Вестмен? Здесь, в этом уединенном гнездышке? Маловероятно. — Или зверь? — Вот это скорее. Давай-ка получше осмотрим след! Они подошли ближе к самой тропе. От воды до самых деревьев полоса травы шириной более фута была не просто утоптана, а вытоптана так, что виднелась голая земля. Итак, Мартин и Боб и в самом деле стояли перед тропой. — Это не быть зверь, — первым открыл рот негр. — Здесь туда-сюда ходить человек в сапогах. Масса Мартин быть согласен с массер Боб? Юноша с сомнением покачал головой. Он внимательно обследовал тропу и ответил: — Все это весьма странно. Не видно ни подков, ни когтей. Земля так вытоптана, что невозможно определить, когда последний раз здесь кто-нибудь прошел. Готов поспорить, что только копытное животное могло протоптать такую дорожку. — Прекрасно, как прекрасно! — завопил вдруг обрадованный негр. — Может, это быть опоссум?! Массер Боб быть очень рад! Опоссум, или виргинская сумчатая крыса, может достигать в длину полметра. Хотя у него нежное, белое и жирное мясо, оно обладает таким специфически неаппетитным запахом, что белые никогда не рискуют прикасаться к нему. Негры, разумеется, им не брезгуют. Наоборот, есть много чернокожих, весьма падких на это жаркое, источающее столь, мягко говоря, своеобразный аромат. К подобным гурманам принадлежал и наш бравый Боб. — Что это тебе взбрело в голову? — улыбнулся Мартин. — Опоссум? Здесь? Разве сумчатая крыса из копытных? — Откуда опоссум — массеру Бобу все равно. Мясо опоссума быть прекрасный деликатес, и массер Боб пытаться поймать такой опоссум. Он шагнул по тропе дальше, но Мартин все же задержал его: — Останься и не глупи! Ни о каком опоссуме здесь не может быть и речи — он ведь слишком мал, чтобы протоптать такую дорогу. Тут прошел большой зверь, может, даже лось. — Лось? О, лось! — снова вскричал Боб, прищелкнув языком. — Лось давать много, много мясо, жир и кожа. Лось быть хороший, очень хороший. Боб сейчас же застрелить лось. — Постой, постой! Нет, это не лось, иначе здесь была бы объедена трава, — Мартин закусил губу. — Тогда массер Боб искать, что это быть. Может, это все же быть опоссум. О, если массер Боб найти опоссум, он тогда устроить большая пирушка! Негр сорвался с места и помчался по тропе к скрывающейся под лесом стене скалы. — Подожди! Да подожди ты! — разозлился Мартин. — Лось это или не лось, но наверняка зверь, может быть, хищник! — Опоссум тоже быть хищник: он питаться пташками и другая мелочь. Массер Боб схватить его! Бесполезными оказались все предостережения. Негр и ухом не повел. Мысль о любимом блюде заставила его напрочь забыть о столь необходимой здесь осторожности. Мартин последовал за ним, готовый при любой неожиданности принять решительные меры, а негр еще ускорил шаг. Так они достигли лесной опушки, где, как и с другой стороны долины, начинался крутой подъем. Тропинка сначала уходила прямиком под деревья, а потом тянулась вверх, извиваясь между большими скальными обломками. И здесь она также оказалась основательно вытоптана, и никаких следов не было видно. Негр как одержимый продолжал быстро взбираться наверх впереди Мартина. Деревья стояли достаточно тесно, а между их стволами затаились всякого рода заросли — эта дикая, если можно так выразиться, тропа вела сквозь настоящие дебри. Тут Мартин услышал ликующий голос негра: — Масса идти, быстро идти! Массер Боб находить родное гнездо опоссума! Юноша, бросился к Бобу, чувствуя, что чернокожий сейчас может влипнуть в какую-нибудь историю. Об опоссуме не могло быть и речи, а потому добрый Боб, похоже, сам шел в лапы опасности, о которой и не подозревал. — Остановись, стой! — громко крикнул Мартин. — Ничего не предпринимай, пока я не подойду. — О, здесь быть дыра — входная дверь в гнездо опоссума! Массер Боб сейчас наносить ему визит. Наконец Мартин достиг того места, где находился негр. Скальные глыбы здесь громоздились друг на друга, образуя некое подобие пещеры, перед которой стеной стояли дебри разросшегося лесного орешника, кустов дикой шелковицы, колючек малины и ежевики. В этих дебрях был пробит лаз. Тропка вела внутрь, но теперь вправо и влево от нее уходили следы, а следовательно, обитатель пещеры совершал экскурсии не только к воде, но и в других направлениях. Негр стал на корточки и уже наполовину погрузился в заросли, чтобы подползти к пещере. Именно в этот момент Мартин, к своему ужасу, понял, что худшие его опасения, увы, были верны. По четкому теперь следу он понял, с каким животным они имеют дело. — Ради всего святого назад, назад! — крикнул он. — Это же берлога медведя! Он схватил Боба за ноги, чтобы вытащить того обратно. Но негр, видимо, не понял его намерения, потому что ответил: — Зачем меня держать? Массер Боб быть храбрый. Он одолеть целое гнездо, полное опоссумов. — Какой опоссум! Это медведь, болван! Юноша изо всех сил вцепился в ноги черного. В этот момент из глубины послышалось раздраженное рычанье; теперь и Боб издал крик ужаса. — Иисус! Там зверье, чудовище! О массер Боб! О массер Боб! Негр молниеносно вырвался из зарослей и вскочил. Несмотря на темную кожу его лица, было видно, что от ужаса кровь прилила к его лицу. — Он еще там, в берлоге? — спросил Мартин. Боб принялся жестикулировать руками и зашевелил губами, но не издал ни звука. И в конце концов выронил свое оружие. В этот миг в дебрях что-то зашелестело, и наружу выглянула… башка гризли, серого медведя. Негр тут же обрел дар речи снова. — Прочь, прочь! — заорал он. — Наверх, массер Боб, на дерево! Он прыгнул к сухой тонкой березе и уже в следующее мгновение стал карабкаться вверх по ее стволу с проворством белки. Прыжок получился невероятно длинным… Мартин стоял бледный, как смерть, но не от страха. Вдруг, словно очнувшись, он быстро подобрал тяжелый мушкет негра, а потом прыгнул за какой-то толстый бук, росший рядом. Он прислонил мушкет к дереву и снял с плеча собственную двустволку.