— А толку? — спросил Павел Зиновьич, стоявший рядом. — Они ведь от этого не дохнут. — Толк будет и немалый, — веско заметил стоявший здесь же доктор Левинзон. — Как бы то ни было, а повреждения внутренних органов для них чувствительны, да и кровотечения останавливаются далеко не сразу, если такая штука пройдёт сквозь грудь, мало ему не покажется. Расковывать кончик арматуры не стали, признав нецелесообразным, просто приварили наконечник, вырезанный из железного листа, заточив края так, чтобы в мясо входил легко. Получив образец, мастера занялись дальнейшей работой, а отец отвёл Борю в сторону и проговорил негромко: — Сегодня вечером пойдём с тобой стволы добывать, разживёшься чем-нибудь серьёзным и наган хозяину вернёшь. — Это не наган, — Боря включил зануду. — Это кольт какой-то из первых моделей. — Запомни, — отец, будучи ниже ростом, умудрился посмотреть на него сверху вниз. — Наган был первым и единственным револьвером, производившимся в нашей стране, он так прижился, что имя стало нарицательным, до сих пор в обиходе так именуют все револьверы, а иногда и пистолеты. — Понял, а стволы где возьмём? — Есть у меня два места на примете, одно надёжное и близко, но стволов там мало. Второе тоже надёжное, но оно далеко и требует большой и кропотливой работы. — А подробнее? — Есть у меня друг, ну, не друг, а так, знакомый. Так вот, он охотник, не как я, от случая к случаю, а настоящий охотник, регулярно добывающий дичь, и стволов у него точно больше одного. — А он их отдаст? — с сомнением спросил Боря. — Видишь ли, с самого начал бардака я его не видел, хотя уверен, что мимо нашей команды он бы не прошёл, не та натура. А поскольку среди нас его нет, можно сделать закономерный вывод: он либо обратился в первой волне, либо его мертвяки сожрали чуть позже. Не тот человек, чтобы отсиживаться. — А где он живёт? — Вон там, дальше по улице, двадцатый дом, третий этаж. Наведаемся и раскулачим по всем рабоче-крестьянским законам. — Добро, — кивнул Боря, обзавестись каким-то хорошим стволом ему давно хотелось. Глава четвёртая В тот вечер они никуда не пошли, так уж вышло, что пришлось защищать временный лагерь. Мутанты, что в первое время попрятались в окрестных подворотнях, не желали отказываться от столь лакомого куска, а потому, наскоро скооперировавшись, устроили атаку. Отбиться им удалось, в основном, за счёт натянутой по периметру колючки, что хоть на несколько секунд, но задерживала бегущего монстра, да ещё помогли автоматы, начальство от щедрот выделило даже не два, а три. Попадать тварям в головы никто из стрелков не пытался, но несколько пуль, засевших в груди, напрочь лишали мутанта боеспособности, после этого он мог только вяло отползать подальше, в надежде отлежаться в укромном уголке и залечить раны. Но даже так обойтись без жертв не получилось, самые матёрые из мутантов, уже почти избавившиеся от одежды и нарастившие мускулы, достойные мастера спорта, бежали во второй волне, они с разбега перепрыгивали через колючку, используя завязшие в ней тела упокоенных собратьев, а оказавшись внутри периметра, развернулись на славу. Двоих удалось сразу уложить выстрелами из дробовиков, опять же, не в голову, а в грудь с дальнейшим добиванием раненых. Ещё одного застрелил из револьвера Боря, почти в упор, большая мягкая пуля пробила череп твари, сплющилась внутри и вышла из затылка, расплескав зомбачьи мозги метра на три. Ещё двоих бойцы приняли на рогатины, твари боль если и чувствуют, то очень слабо, а увидев жертву, бегут к ней по кратчайшему пути, не обращая внимания на мелкие препятствия. Листовидный наконечник входил в грудь, а перекрестие помогало спастись тому, кто рогатину держит. Опять же, будь ты трижды мутант, с рассечённым напополам сердцем особо не побегаешь. Последнего прорвавшегося уложили клевцом в затылок, но уже после того, как он порвал парня с разряженным ружьём. А тот, которого застрелил Боря, успел укусить за лицо ещё одного, смачно так укусил, оставив от лица только голую кость, прожил тот недолго. Потери противника составили тридцать шесть особей убитыми, да ещё несколько подранков сумели уползти, оставляя за собой кровавый след. На поиски идти никто не решился, уже становилось темно, а уличные фонари не горели. Администрация сообщила, что эту ветку подключат завтра, оставалось только ждать и надеяться на несколько прожекторов, запитанных от дизель-генератора. Нескольких особо развитых мутантов доктор приказал отнести к нему для опытов, он уже свою мини-лабораторию организовал в небольшой загородке. В эту ночь не спал почти никто, даже Боря, прекрасно понимая, что уснуть у него не получится, занялся полезным делом: выпросил у ремонтников два старых аккумулятора, после чего взялся отливать пули для револьвера. В качестве тигля использовал консервную банку, а источником огня послужила портативная газовая плитка. Получалось поначалу плохо, пули выходили странные, с полостями в неположенном месте, или же застревали намертво в форме, откуда их приходилось выковыривать отвёрткой. Но, после двух часов напряжённого труда (полезного ещё и тем, что монотонная работа позволяла хоть ненадолго отвлечься от происходящих вокруг событий), он был обладателем двадцати пяти новых пуль, правильной формы, прекрасно подходивших к револьверу. Вообще, револьвер ему всё больше нравился, даже отдавать будет жалко. Перезарядка муторная, зато лупит от души, насквозь тварей прошибает. Только к утру он забылся беспокойным сном, на улице похолодало, пришлось перебраться в подогнанный для таких целей автобус. Вообще, лагерь следовало ставить с опорой на какое-то помещение, но у них, кроме магазина в одном из домов, никакого укрытия не имелось. Надо полагать, скоро люди отсюда уйдут. А наутро, едва рассвело, отец довольно невежливо поднял его и потащил за собой. До нужного дома было рукой подать, но всё равно предпочли ехать на машине, так безопаснее. Отец взял с собой карабин, а Боря держал наготове револьвер. Что будет, если врагов окажется больше шести, он предпочитал не представлять. Ещё имелся клевец, довольно тяжёлая штука, которую он заткнул себе за пояс. Отъехав от лагеря, они медленно приближались к дому номер двадцать, постоянно оглядываясь во все стороны. Боря, которому не нужно было следить за дорогой, вовсе крутил головой на триста шестьдесят градусов, в любой момент ожидая выскочившего из-за угла мутанта. Но даже так они умудрились прозевать опасность. Тварь выскочила прямо из стеклянных дверей супермаркета, что располагался чуть выше по улице. Это был полностью лишённый одежды мутант, с мускулатурой развитой сильнее, чем у Шварценеггера в молодости, бежал он так быстро, что на преодоление расстояния в пятьдесят метров ему потребовалось всего секунды четыре, а на расстоянии метров пять от машины, он вовсе оторвался от земли и взмыл в небо. Не в небо, конечно, почти сразу он приземлился на капот машины, промяв его внутрь. Огромная рука с развитыми когтями (к счастью, тупыми, как у собаки) пробила стекло и ухватила отца за плечо, по всем вводным, ему вполне хватило бы сил вытащить стокилограммовое тело наружу. Вот только Боря оказался готов, курок револьвера был взведён заранее, теперь же он просто навёл длинный ствол в мерзкую рожу мутанта и нажал на спуск. В закрытом пространстве салона автомобиля звук больно ударил по ушам, облако порохового дыма на секунду перекрыло обзор, но огромная рука разжалась, отпуская жертву, а сам мутант кубарем скатился с капота на дорогу. — Стреляй ещё! — пронзительно завопил отец, Боря даже растерялся, он ещё никогда не видел отца, человека со стальными нервами, таким испуганным. Разглядеть что-то через дым не получалось, пришлось распахнуть дверь и высунуться наружу. Мутант как раз вставал с асфальта. Пуля прилетела в левый глаз под углом, выбила сам глаз и вырвала кусок височной кости, да только мозг оказался не задет, что мутант с успехом и демонстрировал. Целиться было некогда, тварь уже почти поднялась на ноги, два выстрела в грудь заставили её снова упасть, ещё два наконец пробили череп, хотя и не насквозь. Но даже теперь он ещё несколько секунд извивался и скрёб когтями асфальт. — Это что за тварь? — отец вывалился из машины, стряхивая с себя осколки. — Плечо чуть не сломал. Они переглянулись. Отец вдруг понял, что могло произойти, стал быстро стягивать куртку. К счастью, всё обошлось, на плече красовались огромные синяки от пальцев твари, но материал куртки выдержал, открытых ран не появилось. — Фууу, — выдохнул он. — Ладно, амбала этого мы потом прихватим, а теперь — за дело. Для дела они прихватили бензиновую болгарку, а поскольку весил этот агрегат немало и отличался большими габаритами, нести его пришлось вдвоём. Остановились у дверей подъезда. — Есть там кто? — негромко спросил отец у двери. — Боря, ствол далеко не прячь. Дверь медленно подалась наружу, внутри было темно, прислушавшись, они решили, что никого нет. Но в этот момент из темноты вылетел кто-то, похожий на колобок, несущийся со скоростью пушечного ядра. Выстрелить Боря успел, но уже после того, как его сбили с ног и отшвырнули в сторону. Виновник торжества, относительно хилый, но на удивление бодрый зомбак, встал на ноги и собрался продолжить начатое, но тут его отвлекла хлопнувшая дверь подъезда. — Далеко собрался? — зловещим тоном спросил Сергей Иванович, обходя тварь сбоку. Если зомбак и хотел что-то ответить, то сделать этого не успел. Пудовый кулак прилетел ему прямо в центр едва начавшей изменяться физиономии, а следом второй, и снова первый. Мастер спорта по боксу, до сих пор не потерявший формы, работал, как в последний раз. Кожа на голове твари полопалась и сползла большими лоскутами, кровь хлестала из ран, которые не успевали закрываться. Когда он уже упал, последний удар расплющил голову на асфальте. — Мне бы перезарядиться, — заметил Боря, вставая с земли и отряхиваясь. — Да, сынок, заряжайся, — великодушно разрешил отец, осторожно стягивая с рук перчатки, густо перепачканные кровью, слизью и мертвячьими мозгами. — Пап, с тобой всё в порядке? — спросил Боря, доставая из многочисленных карманов куртки всё необходимое. — Да, в порядке, — ответил отец каким-то странным тоном, перчатки он выбросил, но тут же достал из кармана новые и надел на руки. — Просто перепсиховал немного, там, на дороге, теперь надо было на ком-то зло выместить, не обращай внимания, я уже успокоился. Отец? Перепсиховал? Когнитивный диссонанс стучался в двери, такого просто не могло быть. Эта глыба камня в человеческом обличии психовать просто не может и не умеет. Пока Боря всё это обдумывал, руки его были заняты делом. Порох сыпался в каморы барабана, пули туго вдавливались туда же под действием рычага, только воском он их замазывать не стал, потом замажет, сейчас не до того. — Идём? — спросил он, держа заряженный револьвер стволом кверху. — Идём, — кивнул отец, взваливая на плечо болгарку. Первым пошёл Борис, как основа огневой мощи, но врагов не обнаружилось. Тот зомбак, что так жёстко выхватил от отца, был единственным. Дверь нашли быстро. Мощная стальная дверь, как и ожидалось, была закрыта. — Не помню, тут одна дверь или две, — задумчиво проговорил отец. — Сейчас я буду пилить, а ты встань так, чтобы из-за плеча выстрелить мог. Сдаётся мне, Владимир Аркадьич дома остался. Знать бы только, в каком виде. Следующие секунд сорок было просто ничего не слышно, болгарка сработала отлично, вырезав замысловатую фигуру вокруг замков. Открыв дверь, они упёрлись во вторую, теперь уже деревянную, открывающуюся вовнутрь. Орудие взлома замолчало, теперь за дверью была слышна какая-то возня. — Следовало этого ожидать, дома он, — проговорил отец, беря карабин на изготовку. — Эту тоже пилить будем? — спросил Боря, сжав револьвер двумя руками и приготовившись стрелять. Вместо ответа отец от души приложился ногой в область замка. Замок остался на месте, а вот та часть косяка, куда входил язычок, вылетела с мясом. Распахнувшаяся дверь сбила с ног мутанта. А тот был довольно-таки крепок и силён, хотя и не мог сравниться с тем прыгуном, что сплющил их машину. Встать ему уже не позволили, два выстрела пробили мощную грудь, а потом Боря, осторожно войдя внутрь, с размаху впечатал в темя клевец. Впрочем, и это был ещё не конец, острие завязло в мягких тканях, нормально пробить череп получилось только с третьей попытки. — Покойся с миром, Вова, — печально произнёс отец, перешагивая через труп хозяина квартиры. — Боря, ищи сейф. Поиски оказались недолгими, правда, в процессе нашли кое-что ещё. Этим кое-чем был начисто обглоданный скелет на кровати. Дверь в дальнюю комнату была почему-то прикрыта, но, стоило её раскрыть, запах едва не свалил с ног обоих, несмотря на то что оба закрывали лица самодельными масками. — Старушка-мать, — резюмировал отец. — Он в самом начале заразился, она — нет. Кончилось всё плохо. Можно сделать вывод, на какое развитие мутанту хватает одного съеденного человека. — Пап, пойдём уже, — попросил Боря, они вышли из комнаты и прикрыли дверь. Только запах при этом никуда не делся. Сейф обнаружился в другой комнате. В соответствии с рекомендациями, он был спрятан в вещевом шкафу, где отсутствовала задняя стенка. Широкий и плоский сейф, внутри явно не один ствол. Была мысль поискать ключи, но решили не терять время, тем более что самодельный железный ящик запирался двумя, относительно простыми навесными замками. Даже болгарку брать не стали, отец справился монтировкой, которая при этом основательно погнулась. Замки всё же оказались не такими простыми, будь на месте отца менее сильный человек, открыть бы не получилось. Стволов было пять. Отец начал поочерёдно брать их в руки и осматривать. — Вот это, раритет, ТОЗ-66, двенадцатый калибр, — в руки Бориса перекочевала двустволка, старая и потёртая, с курками снаружи. — Тебе, отпилишь, как хотел, для ближнего боя подойдёт. Сейчас присмотрю для дальнего. В руках отца теперь оказалась винтовка Мосина, точнее, судя по небольшой длине, карабин на её основе. Отец повертел старинный девайс в руках (старинный, в смысле, давно придуманный, а не изношенный, оружие было в идеальном состоянии), заглянул в ствол, поцокал языком, потом выдал вердикт: — Это тоже тебе, для стрельбы на большие дистанции. — Мосинка? — обрадовался Борис. — Не совсем, — отец покачал головой. — Карабин, КО-44, если не ошибаюсь. Даже не карабин, а ружьё. Нарезка Ланкастер. — А по-русски? — попросил сын, услышавший натурально китайскую речь. — Это такая винтовка, которую покупают люди, не имеющие лицензии на нарезное оружие. Есть гладкая лицензия, а хочется стрелять пулями далеко и желательно точно. Для них и придумали такое чудо. — Так что за чудо? Чем оно отличается? — спросил Боря, разглядывая винтовку. — Гладкоствольная? — Ни то, ни сё, — отец продолжал говорить загадками. — Там труба, которую сплющили с боков до овального состояния, а потом скрутили в спираль. Вроде и нарезка внутри есть, и в то же время ствол, вроде бы, гладкий. В общем, тебе не понять… — Пап, хватит, а?! — Боря, кажется, впервые в жизни вспылил. — Ты и так меня всю жизнь идиотом называешь! Может, хоть сейчас не будешь?!