— Машина, вы сейчас где? — Два квартала от вас, как выйдете, сразу направо поворачивайте, там, на улице, видно будет. — Бегать все умеют? — спросил Сергей Иванович. Ответом было невнятное мычание, люди, само собой, сейчас не в лучшей форме, но страх иногда заставляет ставить рекорды. — Готовьтесь машину открыть, мы побежим, — отпустив кнопку рации, Сергей Иванович снова повернулся к молодёжи. — Боря идёт первым, вы в середине, я с пулемётом замыкаю. Оружие держать наготове, пацифист, затвор передёрни. Денис с третьей попытки справился с затвором, загнав в ствол следующий патрон, после чего группа начала запланированный спуск на первый этаж. Мутант-неудачник, нарвавшийся на растяжку, лежал на крыльце, он и до этого получил неслабо, грудь была изорвана осколками, а теперь ещё и упавшая граната оторвала одну стопу и серьёзно покалечила вторую. Передвигаться самостоятельно он не мог, но в ближнем бою был по-прежнему опасен. — Боря, — скомандовал отец. — Принял, — буркнул тот из-под щитка, доставая обрез. — Посторонитесь пока, рикошет может быть. Те, кто не носил брони, благоразумно убрались под защиту железной двери, потом прогремели два выстрела из обреза, возвестившие об устранении очередной преграды на пути к спасению. — Бегом, — послышалась громкая команда, — в кровищу не наступите. И они побежали. Бежали довольно медленно, постоянно огибая пострадавших монстров, которые, даже потеряв задние лапы, тянулись к ним передними, отвлекаться на добивание не стали. Куда опаснее были не эти инвалиды, многие из которых полметра проползти не могли, а другие, не попавшие под удар осколков и не получившие гостинца от пулемёта в машине. Впрочем, таких в пределах видимости было немного. — Боря, на одиннадцать, угол, — скомандовал отец, сам припадая на колено и целясь в другую сторону. На одиннадцать часов из-за угла выбирался высокий худой мутант с непропорционально длинными, до земли, руками, на которых каждый палец был в длину сантиметров двадцать и имел пятисантиметровый коготь. Боря, будучи уже довольно опытным стрелком, поймал в прицел наполовину выглянувшую голову и нажал спуск. Кровавый фонтан из затылка был отличным показателем эффективности. Следом ударила длинная, патронов на восемь, очередь из пулемёта. Ещё один монстр, а этот раз низкорослый и крепкий, выкатился из-за бетонного блока, перекрывавшего въезд во двор, в голову не попало, но и полдюжины дырок в туловище вполне достаточно, чтобы отказаться от продолжения охоты. Ещё через десять шагов снова пришлось стрелять, Боря успел вскинуть винтовку, пуля ударила в грудь сутулого громилу с крокодильей пастью, убить не убила, но опрокинула назад. — Стреляйте, — прошипел Боря, передёргивая затвор, хотя по времени быстрее было вытащить обрез. Оба студента синхронно вскинули свои винтовки, промахнуться, стреляя в крупную цель с десяти метров, было довольно непросто, но они справились. Одна пуля вырвала кусок мяса из плеча, вторая ударила в ногу, пробивая стопу насквозь. Повреждения были почти никакие, но и они сделали своё дело, подарив беглецам драгоценную секунду. А следом пуля из карабина Бори разнесла ему череп. В это время Сергей Иванович сменил диск на пулемёте, дослал патрон, и вся процессия побежала дальше. Когда до машины оставалось метров пятьдесят, сидевшие там стрелки уже отлично их видели, на хвост села полноценная погоня. Твари, как видно, изрядно оголодали, и теперь спешили это исправить, наплевав на все свои хитрости. Группа из пяти-шести крупных тварей бежала им вслед, и, судя по взятой скорости, успела бы догнать. — Бегом, я прикрываю! — пулемёт разразился непрерывным огнём, рядом забухала винтовка Бори, а спасаемые рванули с места, устанавливая, по меньшей мере, мировой рекорд в беге на такие дистанции. Всё же, пулемёт был отличным аргументом в споре людей и не-людей. Пусть даже пуля, пробившая грудь, не убьёт монстра, но бежать быстро он не сможет, для этого нужны лёгкие и сердце, а в них открытая рана. Да и попадание в конечности сильно тормозит погоню, поскольку пробитая мышца уже не может сокращаться с прежней силой. В итоге, когда диск пулемёта опустел, к паре бойцов прорвался только один раненый мутант, самый большой, надо полагать, вожак стаи. Он тоже был серьёзно ранен, две внушительных дыры имелись на животе, ещё одна, пробив плечевой сустав, обездвижила правую руку-лапу, морда была залита кровью из рассечённого лба, но это его не остановило. Он справедливо рассудил, что два лакомых куска мяса с лихвой окупят все его повреждения, а стаю потом можно и новую набрать. А у людей в этот раз с аргументами было негусто, смена диска — не секундное дело, холодное оружие против монстра в полтонны весом — слабый аргумент. Оставался только обрез. Выстрелы в грудь с интервалом в полсекунды, заставили тварь опрокинуться назад. Картечь наделала дырок в шкуре, но вошла неглубоко, вряд ли задев внутренние органы. Всё, чего они добились, — это время, возможность убежать, которой они немедленно и воспользовались. Бронированная дверь машины гостеприимно распахнулась, Боря заскочил внутрь первым, а вот отец не успел. Огромная когтистая лапа ухватила его за голову и выдернула наружу, словно морковь из грядки. Двумя рабочими лапами монстр смог бы удержать человека, и даже утащить в своё логово, а так только выбросил его наружу. Сергей Иванович, несмотря на возраст, сохранил неплохую физподготовку, а потому проворно прокатился по земле, после чего встал на ноги. Видно было, как он хромает, но это не помешало ему встретить врага лицом к лицу. Приклад пулемёта вряд ли смог бы нанести врагу хоть какой-то вред, но и враг, к счастью, был не в лучшей форме. Они обменялись ударами, приклад проломил широченную челюсть твари, а её ответный удар разбил пластиковый щиток шлема, отбросив человека на два метра назад. На этом, собственно, драка и закончилась. Боря, с воплями выскочивший из двери броневика, наконец-то достал наган, начав стрелять в широкую спину мутанта. Убойное действие револьверных пуль оставляло желать лучшего, но с такого расстояния это было не так важно. Третья или четвёртая пуля нащупала позвоночный столб, повреждение которого моментально вызвало паралич нижних конечностей. Мутант резко упал на колени, а Боря, перескочив через него, подхватил отца за руку и потащил к машине. Раненый отец продолжал сжимать в руках ставший бесполезным пулемёт, из-под разбитого щитка капала кровь. Даже не капала, текла ручьём, как всегда бывает при ранениях головы. Только оказавшись в относительно безопасном чреве машины, он стянули с головы раненого шлем и смогли рассмотреть саму рану. Ничего хорошего не увидели, стоило смыть кровь водкой из литровой бутылки, как их взору открылась рубленая рана на щеке, сквозь которую видны были зубы. — Иваныч, по ходу, хана тебе, — замогильным голосом проговорил худой мужик в камуфляже, который до этого снаряжал патронами очередной диск к пулемёту. — Не факт, это от щитка, — Сергей Иванович говорил невнятно, что неудивительно с такой раной. — Жабинтуйте, кровь оштановите, в любом шлучае, чашов пять у меня ешть. Боря, наган жаряди и шиди рядом, если начнётша, шразу в рашход. Боря, стараясь не заплакать, крепко сжал в руке револьвер. Единственный родной человек был ранен, возможно, смертельно. Достаточно одной капли крови монстра, чтобы заразить. Бинтов намотали с запасом, но и сквозь них быстро проступило красное пятно. Раненый, приняв для анестезии той же водки, присел в углу броневой коробки и, кажется, задремал. Боря сел напротив, всё так же удерживая в руке револьвер. Что творилось у него на душе, сказать было сложно, но крепко сжатые челюсти и слёзы, стоявшие в глазах, говорили о многом. Атаковали их ещё четыре раза, но без толку, ситуация складывалась патовая. Монстры, даже самые мощные, не могли разломать броневик, а пулемётный огонь из бойниц заставлял их поскорее убираться, если не убивал сразу. Но и самостоятельно уйти из опасной зоны люди не могли, поскольку уже четыре колеса бронемашины были изодраны в хлам. Оставалось надеяться, что вышлют помощь из лагеря, или же прилетит обещанный вертолёт. Ждать теоретически можно было долго, у них имелись запасы патронов, воды и пищи. Вертолёт прилетел ближе к вечеру, когда огневая поддержка уже особо и не требовалась. Твари, решившие караулить людей, скапливались в недоступных местах, куда не доставал пулемётный огонь. Атаковать большими силами они не стали. Добежать до искорёженной машины нетрудно, да только её ещё нужно вскрыть, а сделать это было затруднительно из-за крепкой брони и торчавших во все стороны стволов. Поэтому они пока попрятались в недосягаемых углах. Но, то, что не видно из стоявшей на месте машины, отлично видно с воздуха. Сначала они услышали знакомый шум винтов, а чуть позже отработала автоматическая пушка, для снарядов которой даже стена дома была смешной преградой, кроме того пилот прекрасно видел скопления тварей в приборы. — Как ситуация на земле? — рация проснулась. — Сами не видите? — усталым голосом спросил Боря, временно взявший на себя командование. — Спасательная операция прошла успешно, спасено шесть гражданских, имеем одного раненого, пока в норме. Уехать отсюда сами не сможем. — Раненый заражён? — спросил пилот. — Не установлено, рана бытовая, не от зубов. — Принял, — отозвался пилот, — сейчас свяжусь с центром, транспорт за вами пришлют. Вертолёт огневой поддержки, ещё раз прошерстив огнём окрестности, медленно и с достоинством удалился, а спустя ещё полчаса прибыл другой вертолёт, грузовой. Надо полагать, ехать сюда на тягаче никто не решился, потому и прислали вертолёт. Боря не знал, какая максимальная грузоподъёмность у вертолёта, но решил, что на их машину должно хватить. На землю спустились тонкие стальные тросы, расходящиеся от одного толстого, сантиметров десять диаметром. Они заканчивались крючьями, которые, наплевав на безопасность, бойцы начали продевать в бойницы. — Могут не выдержать, — раздался тихий голос. — Сталь листовая может не выдержать, тросы под днище заводите, между осями, там и сцепляйте. Длины хватит? — Хватит, — отозвался всё тот же пессимист в камуфляже, после чего расплылся в неуверенной улыбке. — Иваныч, живой. — Пока живой, — скептически заметил отец, наличие бинтов позволило говорить более внятно. — Боря, пока не расслабляйся, они ещё могут атаковать. Боря глянул на часы, прошло четыре с половиной часа, срок немалый, можно начинать потихоньку надеяться. Выглядел отец довольно плохо, но умирать определённо не собирался, даже говорил относительно внятно. Когда тросы были заведены под днище машины, где их сцепили крючками, по рации была отдана команда, и искалеченный броневик начал медленно подниматься. В это время твари, попрятавшиеся при появлении очередного вертолёта, но снова осмелевшие оттого, что он, в отличие от предыдущего, не стрелял, разглядели людей за пределами брони, отчего резво начали вылезать из всех щелей и стекаться к месту аварии. Но это была попытка помахать кулаками после драки. Боря безучастно смотрел на них, не испытывая ни малейшего желания стрелять. Вот они, четверо, бегут скачками по тротуару, вот ещё трое, выходят из стеклянной двери магазина, а за ними… От увиденного Боря на секунду остолбенел, челюсть отвисла бы, если бы не ремешок каски, а рука снова сжала револьвер. Среди массы мутантов стоял человек, относительно молодой мужчина, лет тридцати или чуть старше, высокий, худой. Одет хорошо, пиджак с галстуком, всё это чистое, да и сам он без малейшей царапины. Ещё и чисто выбрит, а длинные волосы собраны в хвост. И ни от кого не прячется, шагает спокойно, твари обходят его, стараясь не касаться, и бегут дальше. Сам он взирает на них со странным выражением лица, словно египетский фараон на подданных. Странный человек поднял левую руку и что-то громко проговорил, словно бы отдавая приказ мутантам, но сквозь рокот винтов расслышать слова было невозможно. В этот момент броневик повернуло в воздухе, а потом стены дома закрыли картину окончательно. — Что там? — спросил один из бойцов, которому странным показался вид Бори. — Нет… ничего там нет, только твари голодные, — Боря не стал ничего говорить, расскажет потом, когда отец в себя придёт. А если уже не придёт, расскажет Зиновьичу, а тот уже доложит наверх. Наличие такого человека многое меняло, ситуация куда сложнее, чем представлялось им, а значит, об этом следует доложить начальству за кордон. Глава одиннадцатая Несмотря на сильнейшую усталость, уснуть Боря так и не смог, какой тут сон, когда родной отец, вообще, единственный родной человек лежит на соседней койке с окровавленным лицом, и неизвестно ещё, встанет ли с неё. Рука его прикована наручниками к дужке, рана на лице аккуратно заштопана заботливыми руками доктора Левинзона, который не побоялся зашивать потенциального заражённого. Половина лица была скрыта бинтами, теперь уже чистыми, кровотечение остановилось. Отец потерял много крови, сильно ослабел и периодически впадал в забытье. Но повышения температуры пока не было, а приходя в сознание, он демонстрировал здравый рассудок, хотя речь из-за повреждения была ещё очень невнятной. Часто при этом просил пить, поэтому на тумбочке у кровати стояла пятилитровая пластиковая фляга с водой и большая алюминиевая кружка. Рядом, на той же тумбочке, напоминая о вероятности плохого исхода, лежал заряженный револьвер. — Боря, ты есть хочешь? — раздался от двери женский голос, обернувшись, он увидел в дверях Кристину с большой тарелкой в руках. — Нет, спасибо, — ответил он, после чего, прислушавшись к голосу разума, исправился, — давай. — Тут макароны с мясом, не с мясом, конечно, с тушёнкой, но всё равно вкусно, я сама готовила, сейчас ещё чаю принесу. Она выскочила из комнаты за чаем, а Боря, без ложки проглатывая свою порцию, как удав, расслышал тихий шёпот раненого отца. — Пап, ты чего-то сказал? — Боря склонился над постелью, поворачиваясь ухом. — Я говорю, в соседней комнате есть свободный диван, а я отсюда никуда не убегу, — прошептал отец, хитро улыбнувшись одним краем рта. — Смелее, ты герой, тебе можно. После этого, посчитав свою миссию выполненной, Сергей Иванович опять притворился спящим. Боря недолго думал над его словами, в комнату снова вошла Кристина, теперь в руках она держала две больших фарфоровых кружки, но пустые, чай ещё нужно было вскипятить. А электрочайник находился как раз за стеной. Пришлось-таки встать и пойти туда, только Боря на секунду задержался, чтобы взять с тумбочки револьвер и сунуть его за пояс. — К чаю вафельный тортик нашла, почти свежий, а вместо хлеба там галеты были, я их не стала брать. — А ты почему не уехала? — спросил Боря, с благодарностью принимая ложку. — Всех ведь в Динамо отправляют, там беженцы. — Отправка ещё нескоро, да и зачем мне это Динамо? — девушка пожала плечами и присела рядом. — Я послушала, за город всё равно ещё никого не вывезли, даже детей. Они там на головах друг у друга сидят, оно мне надо? Я лучше тут побуду, с вами, тут хоть просторно. — Недавно один такой лагерь твари с землёй сравняли, — угрюмо сказал Боря, невольно содрогнувшись от неприятных воспоминаний. — Трупами завалили периметр, но всё же. Всех людей сожрали. Только мы вдвоём с отцом и ушли, потому что на машине были. — Ну… — она слегка растерялась, — здесь ведь не так, я видела, там вышки, пулемёты стоят. — Ты и тварей видела, — напомнил Боря. — Как думаешь, если таких голов триста набежит, остановят их пулемёты? — Тогда и в Динамо не остановят, — спокойно ответила она, распечатывая торт, второй рукой она дотянулась до электрочайника и щёлкнула выключателем. — Слушай, здесь свет есть, а вода? Я так помыться хочу, столько дней взаперти. Меня как помоями облили, саму от запаха тошнит. Глаза её смотрели жалобно. — Горячей, вроде бы, сейчас нет, но попробую бойлер включить. Минут через сорок сможешь помыться. Пока греется, чай попьём. Чайник, в отличие от бойлера, закипел быстро, заварка в большом стеклянном заварнике окрасилась в тёмно-бурый цвет, после чего Боря разлил по кружкам. Кристина взяла свою и осторожно подула. — Я так удивилась, когда тебя встретила. — Почему? По телефону ведь слышала. — Ну, я когда звонила, не думала, что ты… Что ты сам придёшь. — А почему позвонила? — Боря с деловым видом нарезал вафельный торт поперёк. — Именно мне. — Мы всем звонили, там в первые дни свет иногда давали, мы все гаджеты заряженными держали. Всем звонили, чьи номера в контактах записаны. Никто не отвечал. Тебя в последнюю очередь набрала, не верила, что жив. Гудки пошли, но никто не брал. Я и отключилась. Потом смотрю, а там на экране звонок пропущенный. Я сперва обрадовалась, а потом подумала, что ты тоже где-то вот так сидишь. А ты… — Что? — спросил Боря, пододвигая девушке блюдо с тортом, нарезанным аккуратными брикетами. — Странно это, — неопределённо ответила она, взяв с тарелки кусочек торта. — Мы привыкли, что наш Боря — тюфяк. Извини. Другие парни активные, весёлые, красивые, водку пьют, драться умеют, девушек соблазнять. Настоящие герои. Так нам тогда казалось.