– Тебе рассказать, что мы делаем? – подался вперед блондин, закрывая свою девушку спиной. – И как? – Антон, перестань, пожалуйста, – нахмурилась Катя и обратилась к Кезону, почему-то назвав его другим именем: – Кирилл, не знаю, какие цели ты преследуешь, но больше не приходи. Не нужно, хорошо? И девушку свою не приводи. Наверное, ей неприятно… – Да-да, – подхватил блондин. – Лучше отведи ее к гинекологу. На лице Кезона заходили желваки. – Он стесняется, – пожаловалась я и снова погладила себя по животу. – Спать с тобой он не стесняется, а быть отцом – стесняется, – довольно-таки ехидно произнес ледяной принц. – Удивительно. Может быть, подумаешь, хочешь ли ты быть рядом с ним? – Я люблю его, – вздохнула я. – Как говорится, любовь зла, полюбишь и Антона-козла. Имя такое дурацкое, не могу. Только не понимаю, почему ты его Кириллом называешь? Блондин и его девушка переглянулись. А Кезон захохотал, как ненормальный. – Пусть он сам тебе это объяснит, – ответил блондин. – И будь с ним осторожна. Он… особенный. Что ж, нам пора. Только скажу напоследок – господин особенный, я тебя предупреждаю. Прямо сейчас я не проломил тебе череп только потому, что рядом с тобой твоя девушка в положении. Но если еще раз увижу тебя около Кати, я сделаю это. И мне плевать, кто ты и из какой группы. Понял? – голос блондина стал жестким. – Да плевать я хотел на тебя, малыш, – отмахнулся Кезон, резко перестав смеяться. Теперь на его лице играла опасная улыбочка. – Ты ведь хотел меня увидеть. Прислал приглашение на вашу свадьбу. А ты не думал, что я приду? – Антон, ты что, действительно прислал ему приглашение? – потрясенно выдохнула Катя. – Случайно. Так вышло, детка, – невозмутимо ответил блондин. Она закатила глаза, а я поняла, что Катя, бывшая Кезона, и ледяной принц женятся. А Кезон сходит с ума от ревности. Меня тотчас окутало злорадство. Так ему, так! Только вот с именами я запуталась. – Не играй со мной, Кей. Зло приходит, когда его зовут. Я реально могу прийти, – вновь улыбнулся Кезон и посмотрел на Катю. – Я не сказал тебе, Катя, но ты стала еще красивее. Нежнее. В белом платье ты будешь прекрасна. Она вспыхнула, а блондин шагнул к нему, и я вдруг поняла, что он безумно зол, и все это время скрывал свою злость. И ему плевать было, что Кезон – мировая знаменитость. Видать, они старые знакомые. И у них тут драма на драме и драмой погоняет! – Я сказал – не приближайся к моей девушке, – тихо произнес блондин. – Иначе что? Ты побьешь меня? Ух, как же страшно, трясусь-трясусь, – ухмыльнулся Кезон. – А может быть, устроим баттл? Ты ведь уже решил, что достиг нашего уровня. Было очень некрасиво отказываться поиграть у нас на разогреве, Антошка. Ты все такой же высокомерный засранец, как и тогда, на прослушивании, где я тебя нашел. Они стояли напротив, глядя друг на друга с неожиданной ненавистью. Они готовы были сцепиться прямо сейчас – я чувствовала исходящую от них ярость. – Перестаньте! Хватит! Пожалуйста! – взмолилась Катя, но ее не услышали. – Антон, только не при нашем малыше! – патетично воскликнула я. – Он не хочет, чтобы его папочка дрался. А вот эта фраза попала в точку. Кезон дернулся, как от пощечины. Блондин, не выдержав, фыркнул и отступил на шаг назад. Момент, в котором они могли кинуться друг на друга, был упущен. – Да заткнись ты! – с ненавистью выкрикнул Кезон. – Какой, к чертям собачьим, малыш! Что ты несешь, идиотка! – Прикрой-ка пасть, любимый, – оскорбилась я. – Пока я тебе ее не вырвала вместе с кадыком. – Хватит кричать на нее, Кирилл, – нахмурилась Катя, решительно беря своего блондина за руку. Нет, его что, реально Кириллом зовут?.. – Хочу и кричу. Она же моя девушка, – отозвался Кезон. – Моя любимая сладкая кошечка. Солнышко, я врал тебе. На самом деле меня зовут не Антошкой, а Кириллом, прости. – Ничего страшного, главное, что ты любишь нас с малышом, – великодушно «простила» его я. – Купи мне клубники, пожалуйста. И соленых огурцов. А то вдруг захотелось. А, еще копченой рыбки. – Без проблем, лапуля. Куплю все, что скажешь. – Кезон положил мне руку на плечо, а мне показалось, что у меня на плече оказалось бревно. – Тогда купи мне еще маринованных грибочков, – промурлыкала я, пытаясь сбросить с себя его руку – бесполезно. Мне стало не по себе. – Что ж, нам пора, – ответил блондин, руку которого Катя так и не отпустила. – Опаздываем. И я советую тебе действительно провериться у психиатра, Антон. Без подтекстов. Это ненормально. Начни жить своей жизнью, которой ты так любишь хвастаться. Не моей. И перестань портить Кате жизнь. Имей уважение хотя бы к самому себе. То, что ты сейчас делаешь – жалко. Блондин так произнес это – не уничтожающе, а с какой-то жалостью, что Кезон побледнел. Этот тон, эти слова действительно унизили его. – Да, Кирилл, хватит, – тихо добавила Катя. – Это уже не смешно. И не обижай свою девушку. Если она действительно твоя девушка. – Еще как его, – горячо подтвердила я. – Только почему-то он просил меня надевать парик с длинными темными волосами и заставил отзываться на имя Катя. Так-то я Наташа. Лицо Кезона стало еще белее, ярость просто разрывала его, но он молчал. – Мы поедем. Прощай, Кирилл. Теперь тебе нужно беречь не только себя, – сказала Катя, с сочувствием взглянула на меня, и они с блондином ушли. Сели в дорогую тачку, припаркованную неподалеку, и уехали. А мы с Кезоном остались. И я поняла, что мне хана. – Ты охренела, подруга? – мрачно спросил он, провожая их машину взглядом. Его глаза казались черными, словно самая темная ночь. – Вроде бы пока нет, – аккуратно ответила я. – Что же, мистер звезда, мне пора. Аривидерчи, гудбай, адьос, чау, оревуар, чус, сайонара… Что там еще есть… Энио! Мир вашему дому! – Мир, говоришь, рыжая? Кезон убрал руку с моего плеча и вдруг схватил за запястье – да так больно, что я вскрикнула. – Ты следила за мной?! Отвечай! Следила? Какого ты тут делаешь? – Да нужен ты мне, козлина, – с чувством собственного достоинства ответила я. – Случайно увидела нашего невероятного и знаменитого Кезона в каком-то обычном российском дворе. И решила поздороваться. Кстати, отпусти меня. Больно. – Заткнись. Ты не могла увидеть меня случайно, – с тихой яростью в голосе проговорил Кезон. – Такого просто не может быть. Не может! – Я тоже думала, что не может. Но, видимо, может. Тебя унизил блондинчик, а ты кричишь на меня. При чем тут я, милый Антон? Или ты все-таки Кирилл? – Я попыталась выдрать руку из его пальцев, но не вышло. Уже во второй раз. – Ты выследила меня. – Делать мне больше нечего, как выслеживать таких, как ты. – Ты до сих пор хочешь заработать бабки, – пришел он к каким-то совершенно неожиданным выводам. – Жадная дура. – Конечно. Как же иначе? Я очень жадная дура. Отпусти меня, я сказала. Отпусти! И молись, чтобы я никому не рассказала, кто такой знаменитый Кезон. Обычный русский парень. То ли Антон, то ли Кирилл. Влюблен в такую же простую девушку, но она отвергла его, потому что у нее другой. Сенсация получится, да? Сколько мне заплатят за это? Как думаешь? – Я думаю, у тебя будут проблемы, лапуля, – с ненавистью улыбнулся Кезон. – Только посмей открыть свой рот, я устрою вашему агентству такое, что в долгах будете до конца жизни. Поверь, я умею быть злым. – Пока что я вижу, что ты умеешь быть тупым. Да отпусти ты меня! – дернулась я снова. – Зачем ты полезла целоваться? – словно не слышал меня Кезон. – Решила опустить перед Катей? Да? Отвечай мне, когда я спрашиваю. – Как знать, – ухмыльнулась я. – Главное, что ты ответил на поцелуй. Знаешь, что это значит? Ты меня хочешь. – Нет, лапуля, – отозвался Кезон и резко притянул меня к себе, так, что я прижалась своей грудью к его, и от этого по телу пошли теплые волны. – Это ты меня хочешь. Не бойся, признай это. Что, может быть, прямо здесь начнем? Каким с тобой быть? Нежным или диким? А? Сколько тебе заплатить за это? Ну же, озвучь сумму, Наташенька. – Урод, – прорычала я, а он обнял меня – вернее буквально сжал в стальных объятиях, и я почувствовала, какой он сильный. Сильный и злой. Стало немного страшно. И сердце билось как ненормальное. – Ну же, лапуля. Давай. Давай, начинай целовать меня снова, – заговорил Кезон мне на ухо, обжигая дыханием. – Ну же. Или мне самому начать? – Отстань от меня, – попыталась высвободиться я, да что там – словно гору сдвинуть попыталась. – Убери свои руки, ненормальный! Смеясь, как псих, он поцеловал меня в шею и прикусил кожу. Боже, меня едва не разорвало надвое. Одна часть меня ненавидела его в этот момент. А другая… Другая хотела этого – реально хотела. Близость и тепло его тела будоражили. Запах одеколона пьянил. Губы манили. Да что он со мной делает, а? – Отпусти, пожалуйста, – прошептала я, понимая, что, если он начнет меня целовать, я не смогу сопротивляться. Вот только этот поцелуй будет унижением. Кезон поймет, что выиграл. А я всем сердцем не хочу этого. – Тебе понравится, – прошептал он, запуская пальцы мне в волосы. Это была угроза. «Тебе понравится, и ты будешь просить еще», – вот что он хотел мне сказать. Я ударила его по плечу, но как-то неуверенно и вяло. Мне нравилось то, как он обнимал меня. Как играл с моими волосами. Я чувствовала странное болезненное наслаждение и одновременно бесилась из-за своего бессилия. Он касался губами моей щеки – до безумия нежно, стараясь обезоружить. Словно слезы с нее собирал. Провел языком по приоткрытым губам, вызывая дрожь в теле. Опалил их тяжелым дыханием. Его ладонь двинулась вниз по моей спине, и я поняла, что его объятия больше не стальные. Ему не нужно было удерживать меня – Кезон решил, что я и так не убегу. – Давай уйдем куда-нибудь, – прошептал он мне прямо в губы. – Отстань от меня! – собрав силу воли в кулак, я все-таки оттолкнула его. А тут еще и помощь пришла, откуда не ждали. – Ты чего это до моей жилички домогаешься, окаянный?! Сейчас полицию вызову, извращенец поганый! – заорал кто-то сверху. Я подняла глаза и увидела Глафиру Фроловну, свесившуюся с балкона. Почему-то в руках ее было мусорное ведро. Кезон от неожиданности отпустил меня, а я, словно поняв, что сейчас будет, отскочила в сторону. И тотчас добрая бабушка высыпала на него содержимое мусорного ведра, при этом чихвостя так громко и нецензурно, что из окон начали выглядывать люди, а все те, кто находился на детской площадке, обернулись на нас. Я смотрела на Кезона, который просто впал в ступор, и нервно смеялась. На плече у него, словно погон, болталась шкурка от банана. А вокруг были живописно рассыпаны какие-то бумажки и луковая шелуха. Фроловна не замолкала – она со вкусом рассказывала, куда и как она сунет ему свою клюку.