– Глупенькая, – сказал он с чувством. – Ты не понимаешь, от чего отказываешься. Я никогда никому прежде не делал предложений. – Я это оценила, – кивнула Хельга и вдруг прижалась к Воронцову еще крепче. – Я буду с тобой столько, сколько сама посчитаю нужным. Вот и все. И не надо на меня за это сердиться. Как кошка. Позволяет себя любить, но никогда не позволит взять над собой верх. Воронцов склонился к ней и поцеловал. Глава 32 В лондонском аэропорту их провожал Бэлл. Он крепился, но все равно было заметно, что он расстроен. Успел за эти дни привязаться и к Воронцову, и к Хельге. Он вдруг исчез на минуту и вернулся, неся баночки с пивом и соленые орешки. Потом купил пачку газет и вручил их Воронцову, хотя тот ни слова не понимал по-английски. Его желание им угодить было так трогательно. Хельга даже не удержалась и чмокнула Бэлла в щеку. Тот зарделся. – Не грусти, Ленард, – сказал ему Воронцов. – Через неделю мы вернемся. – Да, – печально кивнул Бэлл. Неделя казалась ему вечностью. Чтобы скоротать время до отлета, отправились в бар. Здесь было людно, и они едва нашли свободные места. Бэлл принес бокалы с коктейлем. – Он прелесть, – шепнула Хельга. Воронцов кивнул, соглашаясь. – В Москву полетим вместе, Ленард? – Да. К тому времени транспорт с оборудованием будет уже в пути. Кто-то тронул Воронцова за плечо. Он обернулся и, увидев стоявшего рядом человека, разве что только руками не всплеснул, так удивился. – Коля! – сказал с чувством. – Вот так встреча! Встал и обнялся с незнакомцем. Тот басил: – Земной шар, он ведь круглый, Шурик. Обязательно где-либо встретишься. Колю усадили за столик. Бэлл вежливо улыбался. Хельга смотрела по-женски изучающе. – Мой друг, – представил Воронцов. – Потанин Николай. Еще в школе вместе учились. Был большой задира и хулиган. А теперь вот серьезным делом занят – шпионит. Хельга изумленно округлила глаза. – Да он шутит! – засмеялся Потанин. – Я журналист. – Все журналисты – шпионы, – проявил осведомленность Воронцов. – Да ну тебя к черту! Такого наговоришь! Потанин был добродушным и очень веселым. И уж, конечно, никак не мог быть шпионом. – Твоя коллега, – представил Воронцов Хельгу. – По шпионской работе, – серьезно и понимающе сказал Потанин, а в глазах прыгали озорные чертики. – Она журналистка. – О! – сказал Потанин и поцеловал Хельге руку. – Какое издание представляем, коллега? – Я – вольный стрелок. – Понятно, – кивнул уважительно Потанин. – Нелегкий у вас хлеб. Я бы так не смог. – А это Ленард Бэлл, – продолжал знакомство Воронцов. – Мы с ним сейчас работаем над одним серьезным контрактом. – Здравствуйте, – сказал по-русски Бэлл. – У вас почти нет акцента, – сделал комплимент Потанин. Хельга отметила про себя, что этот человек очень приятен в общении и умеет понравиться всем. – Мой отец пять лет работал в английском посольстве в Москве, – пояснил Бэлл. – Все эти годы я жил с ним. Он, казалось, сильно смущался от того, что ему уделяется столь много внимания. – Ты-то сам как? – поинтересовался Воронцов. – Здесь, в Лондоне, осел? – Ну что ты! – пробасил Потанин. – Это раньше престижно было, а теперь… – Он махнул рукой. – Задворки Европы, – с напускной серьезностью поддел его Воронцов. – Зря хохмишь, Шура. Я сейчас в Москве зарабатываю больше, чем мог бы получать здесь. Улавливаешь? – А почему? – Шальные деньги – вот почему. Был застой, и денежные потоки текли строго по проложенным раз и навсегда руслам. И вдруг все перемешалось, деньги в этой неразберихе хлынули туда, где их никогда прежде не видели, и тут уж не зевай, черпай обеими руками, потому что скоро закончатся. – Ты пессимист, – заключил Воронцов. – А вот это уж дудки. Пессимист – это тот, кто думает, что завтра будет хуже, чем сегодня. Я же думаю, что просто будет по-другому. Не хуже, а по-другому. Улавливаешь разницу? – Угу, – важно кивнул Воронцов. – Ты-то сам как? Хотя о чем это я тебя спрашиваю! Если по Лондонам да Парижам разъезжаешь, понятно, что не бедствуешь. – Не бедствую, – скромно подтвердил Воронцов. – А сейчас куда? – В Африку. – Я серьезно, – хохотнул, приняв за шутку, Потанин. Воронцов щелкнул пальцами, пытаясь вызвать в памяти название. – В Гвинею, – подсказал до сих пор молчавший Бэлл и опять смутился от того, что ему пришлось привлечь к себе внимание. – По делам? – осведомился Потанин. – На отдых. – Вот черти! – с нескрываемой завистью сказал Потанин. – Им уже Европы мало, заелись, им Африку подавай. Чтоб баобабы, львы и пятнистые жирафы. Хельга поднялась из-за столика и направилась к стойке бара. Потанин проводил ее долгим оценивающим взглядом и сказал, понизив голос, чтобы его не слышал Бэлл: – Я у тебя никогда прежде не видел такой очаровашки, Шура. Нет, баб возле тебя всегда много крутилось, но чтобы вот такая – и красивая, и с мозгами – это я вижу в первый раз. – Наверное, старею. – У тебя с ней серьезно? – А что? – Просто если ты захочешь с ней расстаться… – Никогда не будь на подхвате! – наставительно сказал Воронцов. Потанин печально вздохнул. Воронцов засмеялся: – Она вообще-то статью обо мне пишет. Ей «Космополитен» заказал. – О! – уважительно произнес Потанин. – Кстати, у нее потрясающая подруга! – неожиданно вспомнил Воронцов. – Какой-то отдел возглавляет в «Космополитене», если не ошибаюсь. Вот ею и займись. Если бы не Хельга, я и сам за ней приударил бы.