«Сашок». Мне казалось, что у оборотней должны быть имена звучные, мощные, старославянские. Буревой там, Святосвет. А тут – Сашок. Тьфу, и тут кризис жанра… Я просто физически ощущал ненависть того, кто сидел рядом и сейчас возился с веревками, которые обмотали мои запястья. И не просто ненависть – он на самом деле хотел меня убить. Впрочем, мне до того дела было мало, тем более что через несколько мгновений циркуляция крови начала восстанавливаться, а процесс это болезненный, в пальцы рук словно сотни иголок вогнали. – Еще вопрос, – преодолевая боль, обратился я к попутчикам. – Последний. Спрошу – и замолкну. – Ну, – прорычал главный. – Если я пи-пи захочу, мне говорить или в штаны дуть? Нет, как скажете. Правда, салону, конечно, хана наступит, моча – штука вонючая и едучая, но… – Все отрежу, – подал голос до того молчавший водитель. – До ровного места сострогаю. Ты меня понял? Волю нашего отца это тебе выполнить не помешает, а за такой урон тебе, болтуну, он с меня ничего не спросит. Этот не шутил. Сострогает, сразу слышно. Но вопрос я задал не зря. Значит, басовитый товарищ не самый главный, как я и предполагал. Мы в гости к некоему отцу едем, надо думать, вожаку стаи. Ну или как там у них это называется? – Понял, – добавил в голос испуга я. – Ничего, потерплю, если что. Ехали мы еще долго, часа два, причем на хорошей скорости. Оно и понятно, в воскресенье вечером все дороги в область пусты, это не пятница. Тем более что от Москвы мы наверняка отъехали уже так далеко, что даже противоположное направление тоже, скорее всего, в пробках не стояло. Плохи мои дела. Плохи. Я теперь та иголка, которую в стоге сена не отыщешь. Да и кто меня хватится? Стелла если только к вечеру позвонит, чтобы сказать какую-то гадость про Юльку, но когда я ей не отвечу, то просто даст «отбой» и забудет обо мне на пару дней. Про Шлюндта и остальных я вовсе молчу, они сидят и ждут нового рисунка. Марфа тоже меня дергать не станет, я же ей сказал, что до следующих выходных никуда не поеду. Единственная надежда у меня на Пал Палыча, он точно заинтересуется, куда это я делся, коли обещал дома быть, но вот какая беда – у него нет тех возможностей, что имеются у ведьм или вурдалаков. Ему подъездные, скорее всего, не расскажут, что они видели, а ведь, зацепившись за эту ниточку, можно и весь клубок размотать, ну или хотя бы его часть. Наверняка они номер машины запомнили, дальше в ход идут дорожные камеры, то, се… Вот только надежды на это немного, потому выходит, что если на кого и надо рассчитывать, так только на себя самого. Как, впрочем, и всегда. Тем временем мы, судя по тому, как пошла машина, свернули с относительно приличного шоссе на менее комфортную дорогу, а еще минут через двадцать нас начало прилично мотать по колдобинам, так что подвеска скрипела как оглашенная. Я так и вовсе головой в крышу врезался как-то раз, чуть язык не прикусил. Господи, это в какие дебри они меня завезли? Понятно, что не в слишком далекие, мы все же не сутки ехали, но и в нескольких часах езды от столицы можно найти если не лесную глухомань, то ее подобие. Собственно, я буквально вчера был тому свидетелем. – Аккуратней веди, – велел басовитый. – Мотает тебя, как не знаю кого. – А я говорил, что надо в Славино грейдер подрядить, – огрызнулся шофер. – Прошлись бы пару раз туда-сюда – и все, хоть танцуй, не дорога, а стол. Как дожди осенние зарядят, так вообще отсюда на машине не выберемся, как в том году, будем на станцию через лес бегать. Славино. Как видно, населенный пункт неподалеку. Вот только мне это ничего не дает, деревень, сел и ПГТ с таким названием по области, небось, десятка три, а то и больше. Но вот то, что до станции, само собой, железнодорожной, можно добраться пешком, – это полезная информация. Знать бы еще, какой и как туда идти. А перед тем получить такую возможность. Нас еще пару раз мотнуло из стороны в сторону, после мотор заурчал чуть повеселее, машина перестала дергаться как паралитик, а через пару минут и вовсе остановилась. – Ну все, Хранитель, приехали, – сообщил мне басовитый. – Сейчас будем разговоры разговаривать. – Да? – расстроился я. – Вот так сразу? А накормить, напоить, в баньку сводить? – Ты нас с кем-то перепутал, парень! – хохотнул шофер и открыл дверцу, благодаря чему в салон ворвался свежий ночной воздух. – Мы не ведьмы, мы паутину не плетем. Мы сразу берем то, что нам нужно, без лишней болтовни. – Хорошая позиция, – одобрил я. – Мне нравится. Эй, вонючка, дверь мне открой, я на свежий воздух хочу. Надоело твой смрад нюхать. В качестве ответа я получил очередной болезненный тычок в бок, но это меня даже порадовало. Болит – значит, я еще жив. Значит, пока ничего не кончилось. Мою просьбу удовлетворили. Чуть скрипнула, открываясь, дверца, меня за шиворот вытащили из салона, а следом за этим наконец-то стянули с глаз опостылевшую повязку. Лес. Конечно же, вокруг меня был лес. Причем такой серьезный, настоящий, с вековыми соснами, подпирающими кронами черно-звездное августовское небо. Он крепостной стеной окружал огромную поляну, на которой стоял я, автомобиль, привезший меня сюда, тех, кто составил мне компанию в данной поездке, а также дом, находящийся чуть поодаль, и пяток небольших строений, вроде сараев или подсобок. Впрочем, слово «дом» к данному сооружению не очень-то подходило. Мне на ум по какой-то причине сразу пришло название «кордон». Нет, я знаю, что кордон – это совсем другое, заградительный отряд или что-то в этом роде. Но очень уж данный термин подходил к этому строению, сложенному из толстенных круглых древесных бревен, стоящему передо мной, с одной стороны – нелепо-угловатому, с другой – крайне добротному и внушительному. Причем явно сильно не новому, это чувствовалось сразу. И обитатели его были под стать. Крепкие мужики, каждый выше меня на голову, а то и больше, широкие в плечах и крепко стоящие на земле. Исключение составлял только все тот же Сашок, которого даже я, подслеповато моргающий, сразу отличил от остальных по зарубкам от моих зубов на носу. Он на фоне дубоподобных собратьев выглядел неказисто и мелкоросло. – Привезли? – раздался требовательный женский голос. – Чего так долго? Отец заждался. К нам подошла рослая девица с короткой стрижкой. Впрочем, это ее не портило совершенно, имелась в ней некая особая красота, свойственная женщинам такого типа. Встреть я такую не то что сейчас, а в старые времена – и то не факт, что рискнул бы к ней подкатить. Даже пьяным. Такую, как она, на деньги, тачки и прочие понты не ловят, тут надо что-то большее. Может, дракона убить, может, луну с неба достать. Или как минимум ее саму в рукопашной схватке победить. – Что же вы меня лентой не перетянули? – попенял я оборотням. – А? Папа ждет, а вы как эти самые… Подарок надо оформлять надлежа… Девушка ударила меня очень ловко, даже без замаха, но этого хватило для того, чтобы я лязгнул зубами и упал на спину в мокрую от вечерней росы траву. Сашок радостно осклабился и пнул меня ногой в бок. – Вы не объяснили ему, как он должен себя с нами вести? – уточнила у бородатого здоровяка девушка. – Зря. Это ему на пользу не пойдет. – Вам повезло, леди, – подал я голос с земли. – Знаете в чем? – Удиви меня. – Девушка склонилась надо мной, и я поразился зелени ее глаз. – Ну-ка. – Так-то я парень злопамятный, и случившееся точно не забуду, но вам опасаться нечего. Вы настолько красивы, что мне даже в голову не придет сводить с вами счеты. – Клоун, – констатировала девица. – Ведите его в дом. – Секундочку, – поднимаясь с земли, попросил я. – Вы сказали терпеть – я терпел. Но разговор с вашим папой может затянуться надолго, потому уж извините, но мне надо… Мне надо! После чего я приступил к тому, о чем говорил, причем без всякого стеснения перед красоткой-оборотнем. Мне было интересно посмотреть на ее реакцию. И она меня не подвела. – Животное, – в ее до того равнодушном голосе появились нотки брезгливости, она повернулась ко мне спиной и отправилась в сторону дома. – Дикая тварь из дикого леса, – подтвердил я. – Хотя… Мы ведь тут все такие, верно? – Мы не такие, – процедил бородач. – Мы себя блюдем. – Молодцы. – Я чиркнул молнией на штанах. – Черт, неудобно. Может, все же развяжете руки, а? Ну куда я теперь от вас денусь? Не в лес же побегу? Я городской житель, в трех соснах заплутаю, а у вас тут вон – тайга. – Да развяжи ты его, Ратмир, – предложил шофер, протирающий лобовое стекло черного «Гелендвагена» от разбившейся о него мошкары. – И правда, куда он денется? Разве что только на крюк в леднике завтра-послезавтра мы его определим. Мне бы хотелось услышать в голосе этого существа нотки иронии или черного юмора, но, увы, их там не имелось. Он сказал то, что думал. – Пошел. – Толкнул меня в спину Ратмир, имя которого вернуло мне веру в мифологичность происходящего. – Да поживее. Не знаю отчего, но подходящей шутки я с ходу выдумать не смог, потому к дому направился молча. Глава шестнадцатая Внутри дом оказался настолько же добротным, обустроенным, как и снаружи, причем моя догадка о том, что он возведен не вчера и не позавчера, оказалась верной. Есть в старых домах некий особый запах, который ни с чем не спутаешь. – Прямо иди. – Толкнул меня в спину Сашок, когда я миновал темный предбанник и остановился в, скажем так, холле. Наверное, у этого помещения есть какое-то другое, старорусское название, более подходящее, но мне оно не известно. Мы такое в институте не изучали. Ну а «сени» сюда явно не монтируются. – Давай-давай. Можно было бы ответить ему очередной колкостью, но на этот раз я решил воздержаться, тем более мне хотелось уже глянуть на папашу данного семейства. Ведь именно он будет решать, что со мной делать дальше. И дело за этим не стало, через пару мгновений я оказался посреди не очень ярко освещенного, но довольно уютного помещения, которое просто подмывало назвать «горница», и глядел на изрядно немолодого кряжистого бородатого дядьку с резкими чертами лица. Возникало ощущение, что кто-то не сильно умелый некогда надумал сделать то ли статую, то ли Буратино, обтесал бревно топором, придавая деревяшке людской облик, после махнул рукой на это дело, а та возьми да и оживи. – Стало быть, ты и есть Хранитель кладов? – наконец произнес старик, причем в этот момент мне стало ясно, что здоровяк с переднего сидения машины был его сыном. Тот же бас, те же интонации. – Хлипковат, хлипковат. Предыдущий-то куда крепче был. Видал я его в стольном граде лет сорок назад, даже беседовал. – Не очень сильно ему крепость тела помогла в жизни, – ответил я, ощущая внутри легкую обиду. Чего это я хлипковат? Ну да, немного набрал вес за последние пару лет, но это лето приобретенный жирок почти согнало. Да и с остальным у меня все в порядке, если надо, могу «солнышко» на турнике крутануть или отжаться раз тридцать-сорок на кулаках. – И ее не продлила. – Тоже верно, – согласился со мной дядька, а после уселся в кресло, стоящее во главе довольно длинного стола, заставленного простой, но аппетитной снедью, вроде квашеной капусты, соленых огурцов, сала и жареного мяса. Причем последнее, похоже, особо и не готовили – оно просто сочилось кровью. Отдельно стоит отметить, что и стол, и кресло были дивно красиво сделаны. Кресло, похоже, из цельного куска дерева вырезали, ничего подобного я никогда не видел. Спинка его более всего напоминала распростертые звериные лапы, которые словно охватывали плечи хозяина дома. Памятник зодчества, а не кресло. – Смертушке все одно, кого брать к себе в хоровод, – продолжил хозяин дома. – Ей что дохляк, что здоровяк – любой сгодится. – Как-то так, – не стал с ним спорить я. – На этом предлагаю вводную часть закончить и перейти к результативной. Вопрос – вы зачем со мной такую штуку учудили-то? – Городской, – с иронией протянул дядька. – Сразу лося за рога хватает. Учитесь, детушки, вон как надо жить теперь. – Куда нам, вожак, – в тон ему произнесла девица, на самом деле оказавшаяся очень даже симпатичной, хоть и несколько мужеподобной. – Мы в лесу родились, пням молились. – А, так вы еще и раскольники, – усмехнулся я, не пропустив мимо ушей то, как красотка поименовала мощного старикана. – Это многое объясняет. – Ты чего несешь? – удивился вожак. – Какие раскольники? Нам белый бог не указ, у нас свой уклад. Да и не водилось их в наших краях особо, они на Северах обитали да в Сибири. – Я Велеса в виду и имею, – дружелюбно пояснил я. – Его изображения из целиковых деревьев вырезали. Сначала ненужную верхнюю часть спиливали, а из оставшейся как раз идола и творили. По сути – из пня. А вы, если исходить из слов барышни, плевать на них хотели, стало быть, и на Велеса тоже. Значит, кто вы? Раскольники, как есть. Ну или как вариант – предатели. Он ведь вам отцом являлся, а вы от него отрек… Удар был сильный, меня отбросило в угол, рот наполнился кровью, и до кучи я еще сильно бахнулся головой о стену. Вот тебе и барышня! Ее бы на профессиональный ринг – могла бы призы брать. Два удара за десять минут, и оба меня уложили. Или это я на самом деле хлипким стал? – Кабы не нужен ты нам был, я бы тебе уже горло выдрал, – прогудел старик. – Впрочем, ежели еще раз подобные разговоры заведешь, тако и поступлю. Или вон Любаве тебя отдам, она вас, хлыщей городских, сильно не жалует.