Мы взялись за дело агрессивно, и первоначальные результаты были хорошими, но, несмотря на успех, стало понятно, что мы двигаемся быстрее и дальше, чем того бы хотелось Norwich Union. Похоже, компания окажется в три раза больше, чем мы первоначально предполагали. Очень скоро мы помогли Norwich Union продать ее долю партнеру, разделявшему наши амбиции, – australian mutual provident (amp). Совместно с AMP наша потрясающая команда из Virgin Money прорубила широкую просеку сквозь джунгли финансовых услуг. С начала своей деятельности в 1995 году, невероятно, но virgin money стала самым популярным в стране объектом вложения денег, и к 1999 году 250 тысяч людей доверили нам свыше £1. 5 млрд. Успех Рауэна Гормли и его вера в успех Virgin Money иллюстрируют одно из самых больших преимуществ Virgin Group: мы процветаем на нестандартных решениях. Характерная черта, которую я угадал в Рауэне, когда впервые попросил его поработать на Virgin, – он может осуществить проект. Когда он приступил к работе, заняв свободный стол на промежуточной лестничной площадке на Холланд-парк, и, никто из нас не предполагал, что несколькими месяцами позже он возглавит компанию. Когда – неудивительно, если учесть его прошлое – он вплотную занялся финансовыми услугами, мы создали структуру, предоставлявшую ему и его команде долю в бизнесе и возможность развивать дело. Как и все менеджеры Virgin, Рауэн получил хороший стимул, чтобы преуспеть, потому что мог ясно видеть то состояние, которое успех компании принес бы ему и его команде. Virgin Money могла показаться несоответствующей рок-н-ролльной Virgin: это был прыжок в сторону, подобно тому, как в свое время мы переключились с пластинок на авиакомпанию. Но все это по-прежнему было связано с уровнем услуг, лучшим вложением денег, и предложением простого продукта. Мое видение Virgin не совпадает с ортодоксальным взглядом на компанию как большой головной офис и пирамиду приказов, поступающих от центрального совета директоров. Я не говорю, что такая структура не имеет права на существование. Она подходит внушительным компаниям от Coca-Cola, Pearson до Microsoft. Просто мой мозг устроен по-другому. Я слишком неформальный, слишком неугомонный и люблю двигаться дальше. Чем больше разрастается компания, тем^чаще задают вопрос о моем видении Virgin. Я стараюсь либо уклониться, либо отвечать на него слишком длинно, спасаясь мыслью, что в следующий раз, когда меня спросят, дам другую версию. Мое видение Virgin никогда не было фиксированным и постоянно меняется, как и сама компания. Всю жизнь я составлял списки: тех, кому надо позвонить, идей, людей, которые могут осуществить эти идеи. Каждый день я работаю с этими списками, и именно эта последовательность звонков продвигает меня вперед. Когда-то, в начале 1970-х, я тратил время на то, чтобы жонглировать банками, поставщиками, кредиторами и оставаться платежеспособным. Я по-прежнему живу по этому принципу, но сейчас вместо банков я жонглирую куда большими вещами. Еще раз, это только вопрос масштаба. Как знают все в моем офисе (они узнали об этом, когда я положил ее не на место). самой необходимой для меня вещью является стандартного размера школьная записная книжка, которую можно купить в любом магазине канцелярских товаров на любой центральной улице по всей стране. Я ношу ее повсюду и записываю все комментарии, сделанные сотрудниками virgin и любыми людьми, которых встречаю. Я делаю заметки обо всех телефонных разговорах и встречах, наброски писем и списки необходимых телефонных звонков. За прошедшие годы записных книжек накопилась целая книжная полка, а привычка все записывать приучила меня слушать людей внимательно. Когда сейчас я наугад открываю эти записные книжки, нахожу некоторые идеи, которые ускользнули от меня: например, меня просили вложить деньги в настольную игру под названием Trivial Pursuit и заводное радио. Но когда я отклонил предложение, мой ангел-хранитель, должно быть, присматривал за мной. Когда бы и где бы я ни находился – в самолете, поезде, в магазине пластинок, – я прошу людей высказать свои идеи по поводу того, как улучшить обслуживание. Я записываю их, и приходя домой, просматриваю то, что записал. Если есть хорошая идея, я поднимаю телефонную трубку и привожу идею в исполнение. Мои сотрудники были вне себя, услышав, что я встретил в автобусе аэропорта мужчину, который предложил ввести новую услугу: делать массаж на борту самолета, – и поэтому не могли бы они организовать это? Поддразнивая меня, они называют это «выборочный опрос Ричардом общественного мнения в лице одного человека». но всякий раз дополнительные услуги, которые предлагает Virgin, были пожеланиями наших клиентов. Не важно, откуда приходят идеи, если они приводят к улучшениям. Я также настаиваю, чтобы персонал все время просили делиться любыми предложениями, какие только могут быть, и стараюсь попробовать себя на всех рабочих местах. Когда я пытался катить по проходу лайнера столик на колесиках, обнаружил, что во всех врезаюсь. Я поговорил об этом со стюардессами, и они предложили ввести обслуживание, больше напоминающее работу официанток, сведя использование столиков на колесах к минимуму. Мой взгляд на Virgin, в конечном итоге, выразил Питер Габриэль: – Это возмутительно! Куда ни посмотри, везде virgin. Ты просыпаешься утром под радио Virgin, натягиваешь джинсы Virgin, идешь в мегамагазин virgin, пьешь колу Virgin, летишь в Америку Virgin Atlantic. Скоро тебе будут предлагать дни рождения, свадьбы и похороны, организованные компанией Virgin. Я думаю, тебе следует переименовать Virgin в «Компанию, которая везде». virgin будет с тобой в начале твоей жизни и до самого ее конца. Как всегда, Питер, проницательный бизнесмен и одновременно талантливый музыкант, был очень близок к истине. В тот момент он понятия не имел что двести человек в Истборне работают над ассортиментом косметики под маркой Virgin, другая команда разрабатывает линию одежды Virgin, и мы близки к тому, чтобы получить две франшизы от компании British Rail, что сделало бы нас крупнейшим оператором железнодорожного транспорта. Я сомневаюсь, что virgin когда-нибудь займется похоронами, но для организации компании Virgin Births есть реальные предпосылки. Если есть хороший бизнес-план, сведенные к минимуму риски, хорошая команда и хороший продукт, мы можем пойти на это. До некоторой степени все сводится к правилам игры. Как вы, возможно, уже заметили, я не руководствуюсь так называемой мудростью. Традиционно, вы концентрируетесь на том, чем занимаетесь, и в управлении компанией остаетесь в довольно узких рамках. Я не только считаю, что это сдерживает рост, но думаю, что это опасно. Если ты управляешь только магазином музыкальных записей и отказываешься считаться с происходящими переменами, когда появляется какое-нибудь новшество вроде Интернета, твои объемы продаж перейдут к человеку, который воспользовался новым изобретением. Даже в головокружительные дни 1999 года я понимал, что намного лучше организовать свою собственную компанию в Интернете, к которой уйдет часть продаж музыкальных записей, чем эти продажи достанутся кому-то другому. Так оно и произошло, несмотря на разных внешних советников, пытавшихся убедить нас запустить Интернет-сайт, странным образом предлагая сделать это, не упоминая нашего имени. – Настало время Currant Bun, handbag и jamjar, – говорили они. Они просто ничего не смыслили в брэндах. Это отчасти объясняет наш набор компаний. Помимо того, что защищают друг друга, они находятся в симбиотических отношениях. Когда Virgin Atlantic начинает летать в Южную Африку, я вижу, что мы можем запустить там Virgin Radio и Virgin Cola. Точно так же мы можем воспользоваться нашим опытом в авиаиндустрии, чтобы легче и дешевле организовать продажу билетов на поезда. Мы можем заимствовать наш опыт развлечения людей в самолетах для развлечения пассажиров поездов. * * * Несмотря на то, что в штате virgin приблизительно 30 тысяч человек, она не является большой группой – это большой брэнд, созданный множеством маленьких компаний. Наши приоритеты противоположны приоритетам наших больших конкурентов. Традиционно, правила поведения диктуют, что компании следует в первую очередь заботиться о своих акционерах, во вторую – о своих клиентах и в последнюю – о своих работниках. В компании virgin все происходит наоборот. Для нас служащие важнее всего. Для меня простой здравый смысл заключается в том, что если ты начинаешь дело со счастливым, хорошо мотивированным персоналом, более вероятно, что и твои клиенты будут счастливы. И в результате полученные прибыли в свое время сделают счастливыми твоих акционеров. Считается, что «большое – это красиво». но всякий раз, когда какое-нибудь из наших предприятий разрастается слишком сильно, мы разбиваем его на более мелкие подразделения. Я иду к заместителю генерального директора, заместителю директора по продажам и заместителю директора по маркетингу и говорю: –Поздравляю. Теперь вы генеральный директор, директор по продажам и директор по маркетингу новой компании. Каждый раз, когда мы так делали, людям, которых это касалось, не приходилось работать намного интенсивнее, но у них непременно повышались мотивация и желание достичь большего. Мы получили потрясающие результаты. Ко времени продажи Virgin Music у нас было пятьдесят дочерних записывающих компаний, но ни одна их них не насчитывала более шестидесяти сотрудников. Мало смысла в том, чтобы оглядываться назад, разве что, перед тем как перейти к году 2002. стоит отметить, что с того самого времени Кен Берри укрепил и превратил Virgin Music в самую прибыльную драгоценность в короне EMI. Мы снова смогли возобновить эту деятельность с основанием компании V2 Records, прибегая к тем же самым техникам и навыкам. Наш первый контракт, возможно, не оказал столь сильного влияния, как Майк Олдфилд, но The Stereophonies были все-таки названы «лучшими новичками» в british awards за 1998 год, и в течение последующих лет они играли перед огромными аудиториями на фестивалях, проводимых на открытом воздухе. С несколькими альбомами, занявшими первые строчки в чартах, их ждет блестящее будущее. Путь Virgin заключался в том, чтобы развивать множество разнообразных предприятий и расти органично и взаимосвязано. Большинство компаний мы создавали с нуля, а не просто покупали готовыми. Мы хотим, чтобы у каждого из дочерних предприятий Virgin был эффективный и управляемый размер. В результате компания Virgin размещается во множестве разных офисов в районе Ноттинг-Хилл-гейт в Лондоне, Кроли в западном Суссексе и Норидже, постоянно фокусируясь и культивируя великий дух команды. Когда настает время для учреждения новых компаний, одним из преимуществ является то, что у меня не слишком усложненный взгляд на бизнес. Когда я думаю о том, какие услуги хотел бы предложить пассажирам авиакомпании Virgin Atlantic, то стараюсь представить, захотели бы моя семья и я сам приобрести их для себя. Довольно часто это так просто. Конечно, жизнь усложняется, когда ты отходишь от идеи естественного роста. В последние годы Virgin приобрела компании, чтобы присоединить их к уже образованным. mgm cinemas была первым большим приобретением, мы купили также две значительные франшизы British Rail. Мы сравнительно быстро смогли привести в порядок сеть кинотеатров, перед тем как продать ее французской компании UCI, однако улучшение ситуации с железнодорожными поездами потребует гораздо большего времени. В некотором смысле мы стали жертвой собственного успеха, так как пассажиры ожидали, что стоит только Virgin взяться за управление поездами, как последуют чудесные перемены. К сожалению, материально-техническое обеспечение этой задачи было против нас: две наши железнодорожные компании насчитывали 3500 сотрудников, и нам необходимо было создать совершенно новый парк поездов и в то же самое время договориться с компанией Railtrack о модернизации рельсового пути и передачи сигналов. Несмотря на тяжелое положение в железнодорожной промышленности в целом, мы уверены в том, что, в конце концов, virgin rail добьется успеха и предложит дешевый, быстрый, эффективный железнодорожный сервис. Каждый раз, когда я застреваю в транспортной пробке на выезде из Лондона, пытаюсь миновать трассу М25 или объехать Бирмингем, уверенность в долгосрочных перспективах железной дороги получает подкрепление. Я по-прежнему убежден, что железнодорожные поезда станут одним из лучших примеров того, что Virgin делает со своим брэндом. Наши новые поезда, развивающие скорость 140 миль в час, сократят время в пути следования по всей стране, а их комфорт и безопасность сделают их лучшими поездами в Европе, если не в мире. Как только ты получаешь прекрасный продукт, очень важно бдительно защищать его репутацию. И это не просто вопрос вывода его на рынок. В результате, каждый день я получаю ворох вырезок из газет, – все, где упоминается Virgin. Это, включая письма от персонала, – первое, что я прочитываю утром. Когда я основал авиакомпанию, то понял, что должен использовать свою личность, чтобы усилить общественный интерес к Virgin Atlantic и придать ценность брэнду. Большинство компаний не признает значения прессы, ограничиваясь маленьким отделом по работе со СМИ, который запрятан в дальний угол. Если в прессе появляется статья с неточностями, и ей позволяют появиться больше, чем в одном номере газеты, она становится фактом. Затем всякий раз при упоминании вашего продукта будет всплывать та же самая история. Моя репутация подвергалась опасности по большому счету дважды: первый раз в связи с делом British Airways и во второй раз со стороны Гая Сноудена и его компании GTECH, движущей силы создания Camelot, которая выиграла франшизу на проведение Британской национальной лотереи. Для обеих компаний я был палкой в колесах, которая обошлась им в миллионы фунтов потерянного дохода. Инцидент с GTECH был особенно опасным, если говорить о репутации. Я познакомился со Сноуденом в тот момент, когда британское правительство согласилось взять на себя проведение национальной лотереи. Начали формироваться разные коммерческие консорциумы, но я был убежден, что лотерею должна проводить компания, которая отдаст все прибыли на благотворительные цели. Это было возможно, поскольку это была бы монополия без какого-либо риска. Я обратился к Джону Джэксону, с которым работал в Фонде по здравоохранению в то время, когда он был главой компании Body Shop, и с которым я запускал производство презервативов Mates, чтобы объединить наши благотворительные усилия. Компания GTECH была главным поставщиком оборудования для проведения лотереи, поэтому мы подумали, что должны встретиться с ними, чтобы посмотреть, не будут ли они заинтересованы в обеспечении нас всем необходимым для участия в этом мероприятии, поскольку их консорциуму не удалось выиграть контракт. Джэксон и я встретились со Сноуденом за обедом 24 сентября 1993 года. Состоявшийся разговор впоследствии стал материалом судебного дела. После патовой ситуации, когда Сноуден не захотел назначить цену на поставку нам оборудования, а я не захотел войти в его консорциум, возникла пауза. Затем Сноуден поставил нас в известность о том, что если мы обратимся со своей заявкой, это будет стоить консорциуму GTECH миллионы фунтов, поскольку им, согласно руководящим правительственным документам, придется снизить проценты от товарооборота, которые они собирались взимать как операторы, с 15 до 13. а, возможно, и ниже. Допуская, что ежегодный объем сбыта билетов достигает £4 млрд (что так и было). каждый процент уменьшения доли операторов исчислялся £40 млн. в год. Речь шла об огромной сумме денег. Мы сидели в оранжерее в саду на Холланд-парк,11. и я заметил, что Сноуден начинает покрываться испариной. Он поерзал на сиденье и посмотрел на меня. – Я не знаю, как это сформулировать, Ричард. Я взглянул на него, гадая, что он собирается сказать. – Любое дело имеет практический результат. Я перейду к делу. Каким образом мы можем помочь вам, Ричард? Я не знал, что ответить. Сноуден прояснил свои намерения. – Я имею в виду, как мы можем помочь вам лично? Мой рассудок помутился от этого вопроса. Мне предлагали взятку. – Что, черт возьми, это значит? – сказал я, потрясенный и рассерженный, пытаясь дать ему шанс остановиться. Но он не сделал этого. – Каждый нуждается в чем-нибудь в жизни, – сказал Сноуден. – Спасибо, – ответил я. – Я вполне благополучен. Каждый день мне нужен только один завтрак, один обед и один ужин. Единственное, чем вы могли помочь мне, – предоставить техническое обеспечение для нашего участия. С этими словами я встал и вышел из оранжереи. Я больше не хотел иметь с этим человеком ничего общего. В то время как Джон и я пытались подать совместную заявку на проведение национальной лотереи, намереваясь собрать много миллионов фунтов на благотворительные цели, этот человек пытался подкупить меня, дабы я остался в стороне и позволил пройти его заявке, что привело бы к сбору меньших средств на благотворительность, но обогатило бы его и его компанию. Я спустился по лестнице и прошел в туалет. Там на клочке бумаги я нацарапал некоторые слова, которые он употребил. Мне никогда раньше не предлагали взятку. Затем я снова поднялся по лестнице, и мы с Джоном вывели Сноудена из дома. – Я не ошибся, не так ли? – спросил я Джона. – Это означало взятку? – Скорей всего, да, – сказал Джон. Позже Джон рассказал мне, как он чуть не упал со стула, когда Сноуден произнес эти слова. Короче говоря, судебный прецедент разрешился присяжными в мою пользу, Сноуден и компания GTECH выступили в роли ответчиков, и моя репутация была защищена. В своем заключении в суде постаревший Джордж Кармен отметил, что, помимо любого коммерческого успеха, которым можно наслаждаться, безукоризненно чистая репутация – самая важная вещь. Сноуден «выбрал не того человека, сказал неправильные слова в неправильном местеи в неурочное время». Эпилог. Щедрость и превратности судьбы За последние десять лет произошло много событий. Я был настолько занят, что просто не мог сесть и написать второй том этой книги. Однако все эти годы я продолжал ежедневно вести записи в своих черных блокнотиках. Так что рано или поздно я найду время, чтобы переписать все это должным образом, причем постараюсь сделать это как можно быстрее. А пока думаю просто предоставить вам возможность ощутить то, что происходило. Эта книга начинается с описания моей первой попытки совершить кругосветное путешествие на воздушном шаре. Оно закончилось в алжирской пустыне. Так что представляется целесообразным довести это повествование до логического финала, рассказав о последнем путешествии, которое, наконец-то, сумело вбить в меня толику здравого смысла. Я осознал, что, наверное, пора более рационально использовать все то, чему я научился, организовывая эти авантюры. Но, как бы то ни было, путешествие оказалось просто великолепным. Незадолго до поездки кто-то предложил мне вести дневник, и вот теперь, стряхнув с него пыль, я решил воспользоваться им. Вместо того, чтобы отредактировать и «причесать». я собираюсь представить эти записи на суд читателя в том виде, в каком они были сделаны, чтобы вы сами смогли почувствовать, как ощущает себя человек, плывущий в воздухе на высоте нескольких тысяч футов над землей и движимый к месту назначения одной лишь силой ветра. День первый. 18 декабря 1998 года Этот дневник я веду для своего крестника Тео, провожавшего нас сегодня из Марракеша, для Лочи, Индии, Вуди, для всех моих необыкновенных племянников и племянниц, а также для моих детей Холли и Сэма. Замечательные марокканцы встретили нас как родных. Холли и Джоан приехали в аэропорт. Солнце поднималось над Атласскими горами, и наш воздушный шар выглядел в его лучах, как прекрасная мечеть. Странное дело, я даже не слишком нервничал. Просто все это путешествие готовила отличная команда. Мы успели так переволноваться в прошлые полеты, что теперь у меня действительно возникло ощущение: удача улыбнется нам. Единственным серьезным осложнением оказалось то, что накануне американцы и англичане начали бомбить Ирак, а нам примерно через 30 часов предстояло пролететь вдоль иракской границы, в каких-нибудь пятидесяти милях от нее. У нас есть Боб Райе – лучший метеоролог в мире. Он уверен, что сумеет помочь найти подходящий ветер, который пронесет нас прямо вдоль границы, не пересекая ее. Я уже пообещал, что если он ошибется, мы зажарим его на Рождество вместо традиционной индейки. Разумеется, это в том случае, если нас самих к тому времени не поджарят. Почти все мои близкие друзья и родственники, за исключением Сэма, бывшего в школе, прилетели, чтобы проводить нас. Накануне они прилетели вместе с нами на Карибы, чтобы там отдохнуть. Как только мы приземлились на острове, мне передали, что я должен немедленно возвращаться обратно, поскольку подул тот самый ветер, который нужен. Прогноз погоды выглядел просто великолепно. Если все пойдет как надо, мы успеем вернуться ко дню рождения дедушки -«дню подарков». на следующий день после Рождества[93]. Нас ждал потрясающий прием музыкантов, верблюдов, жонглеров и даже ковров-самолетов. Дети Алекса Ричи – Алистер и Дункан, моя дочь Холли и дочь Пера Дженни собрались вместе, чтобы нажать на кнопку, запускающую шар в воздух. Мы надели парашюты и попрощались со всеми: с моими родителями, с моим зятем, дочерью и всеми друзьями. У всех присутствующих на глаза навернулись слезы. Пошел обратный отсчет:10-9-8-7-6-5-4-3-2-1 – и взлет! Мы плавно поднялись на 2 тысячи футов. Дверь гондолы все еще была открыта. Все хлопали в ладоши и радостно кричали. Неожиданно шар резко пошел вниз: мы попали в нисходящий поток воздуха. Пришлось включить горелки едва ли не на полную мощность, чтобы подогреть гелий. Мы проскочили через воздушный поток, и как я потом понял, слегка перестарались. Мы стрелой уносились в небо, а тем временем нижняя часть наружного шара стала тлеть:1700 футов в минуту,1800. 1900 футов; наконец взлет замедлился, но горелки уже прожгли дыры в нижней части шара. На наше счастье, они находились в самом низу оболочки, и пламя не затронуло шар с гелием, что было бы катастрофой. Мы могли продолжать полет. Дыры, конечно, не украшали шар, но и не препятствовали осуществлению нашего плана. Все просто здорово. Мы летим вместе с птицами, и летим туда, куда нужно. Вроде бы все работает: мы набрали полетную высоту, капсула гондолы загерметизирована, шар цел. Мы в самом начале пути, от которого ждем захватывающих приключений. Под нами проплывают прекрасные Атласские горы, покрытые снегом. День второй. 19 декабря 1998 Час за часом мы летим, восхищаясь фантастическим видом могучего Атласского хребта, проходящего почти по всему северу Африки, от Марокко через Алжир, Ливию и, по-моему, почти до Египта. Спустя семь часов после старта мы прощаемся с гостеприимными марокканцами и оказываемся над Алжиром. Алжир очень пострадал в ходе непрекращающейся гражданской войны. Мы стали тому свидетелями два года назад, когда из-за проблем с воздушным шаром пришлось здесь приземлиться. И вот сегодня мы летим вдоль Атласских гор над непроходимой пустыней примерно там же, где нам с Алексом однажды пришлось сбрасывать с шара буквально все, чтобы прекратить быстрое снижение, грозившее обернуться падением, – мы выбросили даже целый пакет долларов! Тогда Алекс спас наши жизни, взобравшись на крышу гондолы и сбросив топливные баки за миг до того, как мы должны были удариться о землю. На этот раз все как будто бы идет хорошо. Я бы даже сказал – слишком хорошо. Когда наступили сумерки и гелий в шаре над нами начал остывать, мы вновь включили горелки. На этот раз мы правильно рассчитали их мощность, и вместо того, чтобы свечой взмыть в небо, как это случилось при нашей последней попытке облететь вокруг земного шара, просто зависли на одной и той же высоте, освещая пламенем горелок ночные арабские небеса. За высотой нужно было следить постоянно, чтобы не подняться выше, чем в течение дня. В противном случае слишком разогретый и находящийся под давлением гелий стал бы просачиваться сквозь оболочку шара, что сократило бы срок нашего возможного пребывания в небе. Поэтому мы решили установить дежурство и спали ночью по очереди. Мы здорово устали и решили отдохнуть, но тут нам стали вставлять палки в колеса. Мы получили сообщение, что власти Ливии отзывают разрешение на пролет над их территорией. Была глубокая ночь, вокруг – кромешная тьма. Мы никогда не смогли бы приземлиться до пересечения ливийской границы. Мы со Стивом и Пером стали обсуждать, что делать дальше. Если спуститься совсем низко, то можно будет найти нужный воздушный поток и медленно, чуть ли не ползком, обогнуть Ливию с юга. Впрочем, такой крюк неминуемо означал бы отказ от осуществления нашей мечты. В конце концов, мы решили снизить скорость, спустившись как можно ниже, чтобы выиграть время и попытаться убедить ливийского правителя полковника Каддафи в том, что мы осуществляем чисто спортивную акцию, предпринятую к тому же в интересах дела мира. Король Иордании уже не раз помогал нам; кроме того, я имел честь быть знакомым с Нельсоном Манделой, а он, в свою очередь, как мне было известно, довольно хорошо знал полковника Каддафи. Моей чудесной секретарше Сью пришлось ни свет, ни заря открывать офис и заниматься поисками их телефонов. Получив заветные номера, мы вдруг осознали, что еще ночь, и все эти люди, скорее всего, снят. Король Иордании болен раком и плохо себя чувствует, а Мандела далеко не молод; в общем, я решил написать одно из самых важных писем в моей жизни – лично полковнику Каддафи. «Прошу передать это письмо в канцелярию президента. Его превосходительству полковнику Каддафи, президенту Великой Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии. Ваше превосходительство! Я обращаюсь к Вам лично и напрямую с борта воздушного шара ICO Global Challenger, в создание которого Ливийской генеральной компанией почт и телекоммуникаций были вложены значительные инвестиции.