Хотя от холода и мокрой одежды начало колотить. Или не от нее. - Юной сеньорите кто-нибудь говорил, как опасно оставаться наедине с взрослыми донами? Иначе можно и не сберечь добродетель для мужа? А недобрая бюрократическая система запрещает такие быстрые браки. - Тогда, наверное, мне стоит бежать отсюда быстро-быстро? - И прятаться минимум месяц! Он резко отпряну'л и сел, затем потёр виски. - Серьезно, Слав, я даже не думал, что в наше время есть девушки с такими убеждениями. Чтобы ничего до свадьбы. - Э-э-э, - я тоже села на самый край кровать. Так убегать проще. - Наверное есть. Но я тогда пошутила. - Никто не шутит такими вещами, Бруньский! - Максим резко пересел поближе, обнял меня за плечи и подвигал бровями. Самое интересное, что моя дрожь сразу прошла, захотелось просто рассмеяться. - Это замужеством никто не шутит! - я пихнула его в бок, а после бессовестно влезла на колени. - Никаких шуток! Все серьезно! Я не посмел бы шутить над такими вещами, сеньорита. Только вы не относитесь ко мне серьезно. Скажите, предложи я вам немедля обвенчаться, каким будет ответ? Кажется, таким серьезным я ещё Максима не видела. Но почему по-испански? Разве так делают предложение? И не очень-то хочется выходить замуж ради того, что нельзя до свадьбы. - Я отвечу, что нельзя пригласить сеньориту в гости и не застелить обещанные бордовые простыни. -Доны никогда не на руша ют да иное слово! - он задрал край покрывала, открывая кусок темной шелковой простыни. Глава 35, в которой я встречаюсь с маньяком Ночью внезапно похолодало, налетел ветер с дождем, барабанивший по стеклу. Я плотнее прижалась к Максиму и натянула одеяло. Так и не пожарили зефирки на костре. Но говорить об этом показалось глупым, особенно сейчас, когда все так хорошо. Настолько, что и зверь “замуж” не страшен. И Максим звал прогуляться и развести костер, но я сама отказалась выходить из домика. Едва окунувшись в пучину разврата, нет никакого желания так быстро выныривать. Тут снаружи раздался звук мотора. Максим рывком сел, натянул на себя шорты, а на меня - футболку, прямо поверх коротенькой пижамы. - Сейчас тихо выпрыгнешь в окно и побежишь к посту охраны, понятно? Он успел открыть створку и посадил меня на подоконник. - Если это новая шут... - шепотом проговорила я. - Никаких шуток, друзья не подъезжают ночью с выключенными фарами. Беги, Слава, он пришел за мной. После почти силой вытолкнул наружу и прикрыл окно. Дождь лил так, что заливал глаза, а одежда за секунду' промокла полностью. Ветер сразу выдул последнее тепло. Я не очень хорошо помнила, где находится пост охраны, а ночью, когда погасли все фонари и ничего не видно из-за ливня, идти пришлось почти наошупь. В такой ситуации выйти хотя бы к дороге - настоящее чу'до. Тем более обуви мне Максим не дал, и каждый камешек, ветка или колючий куст ранили босые ступни. Я не слышала ничего, кроме шума воды, поэтому' внезапно ослепившие фары заставили вскрикнуть и шарахнуться в сторону'. Ноги зацепились за корягу, и я упала на землю. Но тут же хлопну'ла дверь машины, раздался знакомый голос и меня подняли на ноги. Убежать или вырваться не вышло, незнакомец держал крепко. Он протащил немного вперед и в сторону', запихнул в машину, на заднее сидение, сам сразу же вскочил на водительское и заблокировал двери. Только потом включил свет в салоне и поверну'лся ко мне. Лёня. Такой же растерянный и бущто виноватый, как и в больнице, но, кажется, совершенно безобидный. - Здравствуйте, Слава. Там, - он указал на гру'ду тряпья рядом со мной, - лежит толстовка. Она чистая, укутайтесь, а я включу “печку”. Он действительно нажал что-то на приборной панели и на меня подул теплый воздух. Впрочем, желание убежать подальше от этого не уменьшилось. - Здрассти, - только и смогла выдавить я. Но толстовку' все же взяла и накину'ла на плечи, пускай не согреться, так прикрыть мокрое тело, облепленное одеждой. Это рядом с Максимом короткая шелковая пижама казалась правильной и нужной, а в чужой машине с почти посторонним мужчиной, который определенно сильнее и непонятно, что замышляет - хотелось спрятаться. - Мне так жаль, что ты стала очередной жертвой Максима, - во вздохе Лёни чувствовалось столько сочувствия, что можно упаковывать и продавать на вес чёрствым людям. - Он обожает розыгрыши, иногда очень злые. Вы ведь заметили, да? Не спорю, у Макса бывали сомнительные шутки, а за привычку выкладывать мои снимки в сеть хотелось отходить кнутом Диего, но в целом он ни сделал мне ничего плохого. Помогал помириться с бабушкой и делом, всегда интересовался моими делами и настроением, подбадривал, давал какие-то советы, с пониманием относился к причудам. А сегодня он так по-детски счастливо смотрел, обнимал, таскал на руках по всему домику, окружил таким вниманием и заботой, что казалось, нашел свой собственный ку'сочек сказки. И я нашла свой. И это было так здорово, необыкновенно, волшебно, что совсем не хотелось слушать слова Лёни. - Максим не злой, - все же вытолкнула я из груди. Не может быть злым. - Он играет с вами, Слава. Поманил игрушкой, точнее - расследованием, враньём о неземной любви и наслаждается. Знаете, что останется в итоге? Новая запись в блоге для него и разочарование для вас. В машине я вроде бы отогрелась, но по спине так и скользил холодок. Ничего непонятно, оттого и хочется бежать куда подальше. Так бы и сделала, не заблокируй Лёня двери. - Вы видели что-то подозрительное в домике? - он не сдавался и продолжал гнуть свою линию. Я же неопределенно пожала плечами. Кроме той самой громадной коробки, которую Максим притащил из машины и запретил открывать, трогать и даже смотреть, ничего подозрительного там не было. А ещё он ужасно нервничал, когда сам оказывался поблизости от нее. Обещал, что все расскажет завтра на рассвете. Почему именно тогда - я не понимала. Так и не дождавшись вразумительного ответа, Лёня отвернулся и повернул ключ. Мотор же фыркнул и заглох. Затем это повторилось ещё несколько раз. Кажется, без разговора с Федором Аркадьевичем не заводятся никакие автомобили, в которых есть Слава Горина. Лёня мучился, а я разглядывала салон, пока не заметила мужскую сумку на переднем сидении. Сумка - это хорошо, это, возможно, смартфон и связь с внешним миром, что сейчас совсем не лишнее. - Минутку, - Лёня выбрался наружу, под немного стихший дождь, оставив меня в закрытой машине. Там открыл капот и склонился над двигателем. Так и не распознав кнопку разблокировки дверей, я подалась вперёд и влезла в сумку Лёни. Если все это - моя больная фантазия и повышенная тревожность, то потом будет очень стыдно. Смартфон нашелся почти сразу, к несчастью заблокированный, и чтобы разблокироваться требовал отпечаток пальца. Зато в глубине пряталось кое-что другое. Я вытащила это, запихнула под одежду и поплотнее запахнула толстовку, в сумку же вложила маленькую бутыль минеральной воды, чтобы не казалась слишком лёгкой. Снаружи послышалась ругань, затем громко хлопнул капот, и в машину сели сразу двое: Лёня и незнакомый мне мужчина. Неприметный такой и невысокий, но почему-то он казался в разы опаснее, чем компания гопников в подворотне. Мужчины не разговаривали между собой, но оба по очереди посмотрели на меня. Ну не разочаровывать же? - Максюша-а-а, - заголосила я и разревелась, вышло почти натурально. - Так и знала, что он меня используе-ет! Лёня забормотал какую-то успокаивающую чушь, а второй мужчина все же завел машину и тронулся с места. Мы проехали по узкой дороге и остановились возле нашего домика. Незнакомец вышел первым, открыл дверь, вцепился в мою руку' и вытащил наружу. Не очень-то похоже на желание помочь несчастной жертве розыгрыша. И не вырваться. Стужнуть Лёню и попытаться сбежать я бы ещё смогла, но этого мужчину врасплох не застать, а если и получится - далеко ли убеїу босиком по ночному лесу, когда за мной гонится профессионал? Наверное, то самое "проклятие", специализирующееся по убийствам, замаскированным под несчастный слушай. Мысли и теории, до того разрозненные и запутанные, вдруг выстроились в стройную теорию, которой для подтверждения не хватало нескольких фактов. Я знала, что Максим не даёт ход делу с проклятием по каким-то причинам, хотя поднять шумиху, хотя бы в своем суперпопулярном блоге, если для официального расследования улик не хватало, он мог. Но зациклилась на том, что Макс покрывает преступника, давнего друга, неизвестно зачем имитировавшего свою смерть. Такая странная дружба, которая важнее всего. Но Макс скрывал не преступника, он скрывал мотив. "Проклятие" довел меня до двери домика и толкнул внутрь, следом вошёл Лёня и щёлкнул замком. В большой комнате горел только торшер, рядом с которым на диване сидел Максим. За его спиной застыл ещё один мутный тип с пистолетом. - Бруньский! - Макс подорвался, несмотря на приставленное к голове оружие. - Ты только не бойся ничего, слышишь? Ага. Конечно. Совсем-совсем не боюсь, а руки и ноги трясутся просто так, в ажитации от встречи со столичным модником. - Сидеть! - "Проклятие-два" положил рукуг ему на плечо и заставил сесть - Хотели бы прикончить - подожгли бы дом. На неисправную проводку и не такое списать можно, - Максим, казалось, не замечал пистолет и смотрел то на меня, то на Лёню. - Думаю, ваш постановщик заказал другую пьесу. Не расскажешь, дружище? Лёня рассмеялся, затем прошёлся по комнате и сел в кресло. - Расскажу. Отчего нет? Везучий ты, Максим. Четыре раза обхитрил смерть. Но это не проблема. Не можешь умереть - сядешь в тюрьмуг. Изнасилование и убийство с особой жестокостью. Отличные статьи! Но ты и здесь чуть все не испортил. Что, так трудно затащить в кровать одну малолетку и обеспечить меня уликами? Думал, вы так и будете до пенсии за ручки держаться. Э! Стоп! Так это меня они собираются убивать? Слава Горина слишком молода для этого! Я попыталась вырваться, но "Проклятие" держал крепко. - А мы с тобой, - наконец ответил Макс, - оба идиоты, Лёнь. Ты за столько лет так и не рассказал Жанне о своих чувствах, довел себя до сумасшествия. Я тоже тянул, хотел все сделать красиво и не заметил, что мои слова кажутся шуткой. Прости, Слав, если сможешь. Особенно за то, что внятул в эту' историю. Я надеялся, Лёня успокоится после отъезда Жанны. Ты же этого хотел, да? Он повернулся к приятелю и смотрел только на него. Я же попятились назад, насколько позволяла хватка "Проклятия" и украдкой ощупала то, что спрятано под толстовкой. Что с ним делать - знала больше в теории, на практике пользовалась другими моделями. - Лёня всегда считал, что мы с Витей растоптали жизнь Жанны. Растоптали ее творческое начало, погребли под грудой бургеров, роллов и пиццы. - Да! - Лёня вскочил и подбежал к Максу. Тот смотрел спокойно, без эмоций, только изо всех сил сжимал подлокотник. - Вы недалёкие дельцы, помешанные на выгоде! А у Жанны талант, настоящий! Она могла бы стать выдающимся поваром. - Так и станет, Лёнь. Пройдет свои курсы и станет. Зато сейчас она вполне обеспечена, сама себе хозяйка. Может хоть ресторан с мишленовской звездой открывать, хоть лежать на пляже целый день. Только не хочет она. Понимаешь? Жанна всегда была счастлива, развивая "Джона". И с Витей была счастлива. А ты его прикончил. И ребенка ее тоже, я только когда в аварию попал, проникся Витькиной паранойей, начал копать информацию, нашел препараты, способные вызвать выкидыш, а также схемы, как подобное прикрыть документально. - Я не мог допустить, чтобы Жанна родила ребенка от психа! Сам знаешь о Витькиных родителях. Это поставило бы крест на ее жизни: ни карьеры, ни отдыха, одна бытовуха и забота о мелком уроде. Максим тяжело вздохнул, затем потёр переносицу. "Проклятие-два" отошёл чуть назад и переложил пистолет в другую руку. Та чуть подрагивала, не амбидекстр он, зря так сделал. - Витя был нормальный, и сам это знаешь, - продолжил Макс. - А за детей он боялся, до ужаса, поэтому лет в двадцать подпольно сделал вазэктомию. Ребенок у Жанны случайно получился. Они тогда разругались с Витей, вот один из давних поклонников и воспользовался моментом. Жанна вначале хотела сделать аборт, а потом сказала, что не может, что это все равно её малыш, которого и одна поднимет. И я не отказывался помочь. Но потом Витька крепко подумал и пошел мириться с Жанной, и знаешь, они в самом деле очень ждали этого ребенка и радовались ему, договорившись навсегда похоронить историю его зачатия. Так что ты, Лёня, обычная сволочь и маньяк, а никакой не спаситель любимой женщины: вначале убил ее ребенка, затем мужа, покалечил ее саму, чтобы тебя не вычислили, а в конце хотел добить, лишив друга детства и "Джона". Ты ведь все сделал, чтобы мы его продали? Леонид подскочил к Максу и изо всех сил врезал в челюсть. Тот чуть сместил голову, отчего удар пришелся вскользь и, кажется, Лёня себе больнее сделал, чем Максиму. - Я все рассчитал, делал перерывы, чтобы Жанна пришла в себя после избавления от очередного "якоря". Дальше он долго и с удовольствием рассказывал, как планировал и воплощал все преступления, и с особенным восторгом то, как собирается убить меня и подставить Максима. Ради последнего, правда, пришлось нанять профессионалов, сам Лёня мог и не справиться. Даже “Проклятие” впечатлился: сжал мою руку до боли, затем почти отпустил и подмигнул тайком. Как это понимать? - Ты такой же, как я, Макс, - Лёня все ещё нависал над ним, такой бесстрашный в компании двух вооруженных людей. - Втянул девчонку в историю, все ради своей безопасности. Хотел откупиться поездкой Жанны и прибылями, которые приносит сеть? Коробку эту сюда притащил. Интересно, что там? - Сюрприз для Славы, только и всего. Хотел подарить на рассвете, кто же знал, что ты именно сегодня решишь действовать.