После парка мы поехали в гости к семейству Болдиных, Максим сказал, что все знают о его нелюбви к родному дому и искать там будут в последнюю очередь. Я созвонилась с бабушкой, обещала навестить их завтра и предупредила о срочной командировке в Санкт-Петербург. Бабушка на удивление быстро свернула разговор, сославшись на то, что занята со Славиками. Ну конечно, два городских сорванца с педагогической точки зрения намного интереснее одной полностью изученной и уже воспитанной до нужной кондиции внучки. Я тяжело вздохнула и уставилась на дорогу, Максим же похлопал меня по колену и подмигнул: - Не переживай, все наладится. Ты снова станешь любимой и первой внучкой. Твои - отличные старики! Вот мои - десять казней египетских. Особенно дед. И все, все хотят правнуков. Я же у них один, надежда династии Болдиных. Опора! Да за активность моих... ты поняла чего, болеют сильнее, чем за сборную России по футболу! Но они, как и сборная, держатся и изо всех сил стараются не оправдать надежд. Я покраснела и в мыслях уже выпрыгнула из машины и убежала далеко-далеко. Не хочу ничего слышать о внуках, правнуках и прочем. Очень рано это после нескольких поцелуев и очень странно на фоне общей неопределенности. - А как же мой питерский отжиг вместе с доном Диего? Максим изогнул брови скосил на меня взгляд, потом показушно вздрогнул и поехал дальше молча. Попробуй пойми. Моего терпения хватило минут на десять, и то, благодаря мобильному интернет}', не исчезнувшему за пределами города. -А если... - Тогда я достану свой большой кривой нож и вырежу ему сердце, женщина! Агрр! Максим взмахнул свободной рукой в воздухе и достаточно правдоподобно рыкнул. Вышло очень грозно, очень, я даже хихикала сдавленно, чтобы не разрушить атмосферу, и уж точно не стал говорить, как он похож на Громозеку из мультика про Алису. Пусть и дальше считает себя суровым сыном гор. Откуда только взялась такая тяга у светловолосого и светлоглазого мужчины по фамилии “Болдин”? - А тебя потом выкраду и выпорю, чтобы не водилась с плохими мальчиками, - добавил он,- И своими дедами не запугаешь меня. - А если серьезно? - А если серьезно, то я решил расширить число постоянных сотрудников “Ватсона” еще на одну единицу. Так что настраивайся: командировки вместе с Диего, как вечным бездельником будут часто. И это не какое-нибудь “припихни жену на теплое местечко”, из тебя со временем действительно выйдет толк. Я уже устала гадать, насколько серьезно он говорит сейчас. Но работать в частном сыске - это же мечта! Пускай не все дела будут интересными, пускай там тоже много рутины, пускай Максим - ужасно строгий начальник, но в глубине души я бы с удовольствием навсегда осталась в "Ватсоне". Или "СуБоле". - Какой же толк? - я тяжело вздохнула. - Даже не разгадала секрет Ангелины Шепетько. Я-то была уверена, что ее не существует на самом деле. - Но-но! Не говори так! В определенные моменты Ангелина вполне реальна, в целом же образ собирательный. - А как же Алина Шепетихина? - О-о-о, она личным примером продвигала бодипозитив еще до того, как это стало мейнстримом. Черт, Бруньский, эту историю надо рассказывать гнусавым голосом под дрожащую музыку, пытаясь перекричать оригинальную озвучку. Что? О чем это он? Я перебирала в памяти все известные книги и фильмы, но никак не находила, к чему эта отсылка. - Вот она, разница поколений, - вздохнул Максим. - Раньше фильмы так озвучивали: всех персонажей одним, тем самым гнусавым голосом. Потому что актеры и дикторы боялись быть узнанными и зажимали нос. Ладно, расскажу коротко и без деталей. Не считая пристрастия к небритым ногам, Алина - потрясный специалист, она была одной из лучших на курсе. Так вот, тогда мы, - а точнее: я, Диего, Джон и Алина, - были молоды, глупы и верили в собственное бессмертие. И решили вчетвером поймать одного грабителя, который поздним вечером нападал на женщин в определенном районе, бил по голове и забирал сумку. Но для этого нужна была приманка. Диего в ту пору был бородат, из Джона вышла слишком специфическая леди, а Алина походила на женщину еще меньше, чем бородатый Диего. Мы, конечно, попытались сагитировать ее, но Алина отказалась, пришлось идти мне. И вот, стою я такой красивый, а Джон спрашивает: “Девушка, девушка, а как вас зовут?”. Это тоже такая фраза и фильма, если ты не поняла. Ну я и ляпнул: “Ангелина Шепетько”. Алина взбесилась, а Ангелина после того случая все росла и хорошела. Я ее изображал только раз. - А преступника поймали? Вот какую-то такую глупость я и подозревала. Веселая у них юность, не то что мой колледж. Практика, лекции, практика... Уколы, капельницы, бесконечные халаты и бахилы. А еще белый колпак, который крахмалит бабушка, потому что я не умею и предпочитаю одноразовые. Что в этом может быть интересного? - Это уже совсем другая история, - ответил Максим. - И ты не посидела у меня на коленках. - Сеньор, разве юная честная дева может позволить себе такое? - То-то и оно, Бруньский, то-то и оно. Он с такой-то тоской оглядел меня, вздохнул и до самого родительского дома молчал. Честно говоря, я здорово трусила из-за встречи с его родней. Мама вроде бы хорошая, а остальные? Еще и с их мечтами завести маленького Болдина. Но на деле все оказалось не так страшно: жили они тоже в деревне, но более обжитой, чем наша, в огромном двухэтажном доме. Во дворе только сад, подстриженный газон и оборудованная зона отдыха с беседкой, мангалом, качелями и большим каркасным бассейном, возле которого отдыхала в кресле совсем старенькая бабушка. С нашим появлением двор как-то внезапно наполнился людьми. Нина помахала мне с крыльца и позвала в дом, вышедший откуда-то из-за деревьев папа тут же позвал попробовать шурпу, потому что никак не мог разобраться, хватало там соли или нет. Еще одна бабушка хлопотала вокруг и пыталась одновременно накормить, искупать и уложить спать. Дедушка Максима просто сел неподалеку, внимательно разглядывал и засыпал вопросами. Потом Нина подвела меня к бабушке в кресле, та вроде как дремала и никак не реагировала на наше появление. - Мама! - закричала моя вероятная не-свекровь. - Мам, Максим девушку привел! - Кто? - бабушка кричала еще громче, но уже оценивающе смотрела на меня. - Максим! - Опять на яблоню залез? Ты ему скажи, баба Нюра ка-а-ак даст хворостиной! - Нет, девушку привел! - А-а-а. Эту штоль? А как ее звать? - Слава, - улыбнулась я, и сразу же целиком завладела бабушкиным вниманием. - А сколько тебе лет, внучка? Нина шепнула на ухо, что бабушка иногда забывает о своей глухоте, особенно при посторонних, поэтому можно не особенно кричать. Но я и не испугалась: таких бабушек хватает и в нашей деревне, а уж сколько их за время практики встречала... Максим подъехал почти сразу, обнял бабулю и поцеловал ее в висок. Забавно так: высокий широкоплечий внучок и крохотная, сухонькая старушка. Но стоило им переброситься парой слов, как сразу стало ясно, кто здесь главный: - Максим, а чей то ты нас не навещаешь? Матери с отцом помогать нужно! Смотри, двор совсем запустили, огород не держат, кур да кроликов своих породистых по клеткам рассадили и довольны. Он кивал и вяло оправдывался, стойко снося гнев бабули. Я же только улыбалась: виноватое и насушившеєся лицо Максима стоило того, чтобы ехать за столько километров от города. Иногда шеф просто мальчишка-мальчишкой. В целом же меня встретили тепло, много расспрашивали об учебе, бабушке с дедом, их урожае и прочем. Темы возраста и скорейшего рождения детей от Максима никто, кроме бабушки, ни разу не коснулся. Хорошие они у него. А вот сынок-внучок их хитрец и скрытник! К вечеру все ушли в дом, во дворе осталась только я. Качалась на качелях и смотрела на мотыльков, кружащихся рядом с фонарем. Максим тоже куда-то исчез, потом появился с закрытой тарелкой, пледом и термокружкой, поставил все мне на колени, с сам перепрыгнул на качели и тут же укутал меня. После сгреб к себе на руки вместе с угощениями, обнял и чмокнул в лоб. - Попробуй бабушкин торт, отказ рассматривается как попытка к бегству и карается расстрелом! - А себе? - я все же открыла лоток, взяла ложку и съела чуть-чуть торта. Настоящий "Наполеон”, в меру сладкий и пахнущий ванилью и немного молоком, такого в кондитерской не купишь. Я не удержалась и подцепила ещё кусочек. Максим же нагло перехватил его и съел. И запил чаем из термокружки. - А ради себя мне было лень хлопотать. Считай это сублимацией обмена микробами. Целовать тебя под бдительным родительским присмотром все равно не смогу, пусть хоть так. Мерещатся родичи в кустах с плакатом “Оплодотвори ее!”, и это путает. Он своровал ещё несколько кусочков, а я отпила треть кружки чая. В меру горячий и несладкий, с запахом лимона и каких-то трав, дедушка заваривает похоже. Я не удержалась и рассказала Максиму, он нахмурился, затем отмахнулся: - "Нам года не беда, коль душа молода!". Хоть эту сказку знаешь? Дождался отрицательного "м-м" и забрал торт себе, чтобы кормить меня, не забывая про себя. - Фильм "Один плюс один"? Ну, Бруньский, ты же должна знать, оттуда же растут "нету ножек - нету пиццы". - Этот знаю. Он не такой древний. - Да ладно. Я тоже представлял свою жену чуть старше. Но все решилось иначе. Мы встретились, ты захотела меня убить, стало понятно, что между нами цахейлу. Кажется, цитатами из фильмов он тоже сублимировал, на этот раз нашу совместную практику в испанском. А мне ее очень не хватает, особенно сейчас, на качелях и под фонарем. Но не намекать же на это! - Э-э-э! Никакой связи! Я же не птеродактиль! - я пихнула Максима и выпрямилась, но и так он все равно смотрел сверху. - Я помощник частного детектива. - Тогда давай по глотку горячего за успешное завершение сложного дела! Он напоил меня чаем и скормил последний кусочек торта, а после обнял поверх пледа и прижал к себе. Так уютно и спокойно, даже не хочется думать, что это Максим втянул меня в историю с проклятием. Где-то рядом звучно квакали лягушки, а ещё пахло рекой и чем-то свежим. Дедушка Максима рассказывал, что во дворе есть спуск к небольшому пруду. Холодом от воды, конечно, тянуло знатно, зато появился повод спокойно лежать в объятиях секси-босса-обманщика, вроде “Слава не развратная, она замёрзшая”. И я поняла, как на самом деле боюсь, что скоро все закончится: разговоры на испанском, обмен шутками, чай или кофе из термокружки, которые сделали специально для меня, запах Максима, сложенный из туалетной воды, геля для душа, кондиционера и чего-то неуловимого, но приятного, а еще - работа в "Ватсоне". Как, как без всего этого дальше? - Неважно мы справились с заданием: даже не знаем, вернется ли вурдалак или нет. И никакого профита от этого дела: ни заработка, ни морального удовлетворения, только кучу жалоб получим. - Знаешь, - он потянулся в задний карман за пачкой сигарет, покрутил ее и спрятал обратно, - не все всегда происходит по справедливости. И иногда за хорошую работы ты получаешь только негатив. Но всегда остается что-то другое, то, что выше всех этих дрязг и неприятностей. Простое чувство, что ты все сделал правильно и мир стал чуточку лучше. За это нужно держаться, Бруньский. А денег нам пока хватает. Зато представь, какая получится отличная статья для блога! Такая яркая, динамичная, с твоими фоточками в облике Ангелины и легким налетом мистики. Я фыркнула и устроила голову у него на плече. Проблем у нас множество, но однажды и они разрешатся. А фотографии я ему не дам постить. Глава 33, в которой я уезжаю и возвращаюсь Поездка в Питер вышла суматошной, нервной, наполненной моими переживаниями и вечным недовольством Диего. Казалось, у него было всего два состояния: пренебрежительное молчание и бубнеж. Он был недоволен всем во мне: как хожу, стою, одеваюсь и ем, хотя бабушка очень долго учила меня этикету', в том числе - правильному обращению со всеми возможными столовыми приборами. Но стоило мне взять в руки вилку и нож, как Диего начинал морщиться, будто утонченный аристократ в столовой ПТУ. К концу второго дня я была близка к тому, чтобы тайком пристукнуть дона, но каждый раз останавливала его невероятная внешность. Недосып, перелет, долгая экскурсия и даже злоба только делали его красивее. Точно инкуба какого-то. Макс тоже привлекательный, по-своему, без такой жгучей, модельной красоты, и очень милый. Все время в Питере мы переписывались, созванивались по видеосвязи, обменивались снимками. Я - на фоне достопримечательностей, он - шведской стенки и такого древнего велотренажёра, что странно, почему тот ещё не в музее. Со мной Макс всегда шутил над своим состоянием, а в блоге неожиданно написал длинную статью о том, как чувствовал себя после снятия гипса, как болели и отекали ноги, как сложно было вернуть им подвижность и снова научиться ходить. И что для реабилитации нужно много времени и отчаиваться не стоит. Я в самом деле гордилась Максимом: меньше, чем за две недели он почти отказался от инвалидного кресла и передвигался с палочкой. Даже умудрялся шутить над этим: "Теперь я как доктор Хаус, осталось только бород.' вернуть". В конце поста он прикрепил свой снимок в окружении десятка женщин в медицинских халатах и подпись: "Клуб физиотерапевтического доминирования. Изощрённые пытки электрофорезом, парафиновые обёртывания, дарсонвализация, принуждения к лечебной физкультуре и неэротический массаж. Познай все грани реабилитации!". Надеюсь, он хотя бы спросил разрешения на такие шуточки, иначе в следующий раз точно познает все тонкости медицинского доминирования. В последний день нашей "командировки", когда я заполучила селфи на фоне всего, чего только можно, даже дома-утюга, Диего решил сходить в клуб. После девяти дней его снисходительного таскания со мной по Питеру в режиме: "Ах, уберите от меня это провинциальное недоразумение", вечер по отдельности стал бы лучшим выходом, но с доном не поспоришь. Диего просто вошёл ко мне в номер, бросил на кровать пакет с платьем и туфли, после заявил, что ждёт в холле через полчаса. Привести себя в порядок за такое время оказалось непросто, но я почти справилась. А что правый глаз подведён чуть сильнее левого - так кто меня в этих северных столицах знает? В такси и клубе Диего показательно игнорировал Славу Горину. Из всех развлечений купил один разноцветный коктейль и уткнулся в смартфон. За полчаса с ним пытались познакомиться семь девушек, со мной - только двое парней. Статистика не в пользу Славы, зато "мои" были симпатичнее. И никто из них не пытался тайком запихнуть в карман крупную купюру в надежде на интересное продолжение вечера. Я даже немного потанцевала, скромненько, в уголке, чтобы не шокировать завсегдатаев отработанными в деревенском клубе па. Хотя, кажется, всем было все равно. Уйти решилась, когда включили музыку для медленных парных танцев. А что, в самом настоящем питерском клубе я уже отметилась, поплясала, хорошего понемножку. Но через пару шагов врезалась в чью-то грудь, меня тут же подхватили за руку и повели на прежнее место. Что странно, делал это Диего. - Me permite este baile, seiïorita? Говорил он почти мне на ухо, с ужасным акцентом, но само приглашение на танец от всегда мрачного дона обескураживало. Диего так устал от Славы Гориной, что планирует придушить меня прямо на танцполе, и лучше сбежать прямо сейчас? Я затравленно оглянулась по сторонам, ища пути отхода и никак не решалась прикоснуться к мужчине. Ну это же не безобидный и смешливый Максим, это самый настоящий Черный, чтоб его, Ловелас, похититель дамских сердец. Казалось, если сделать шаг ему' навстречу, то пропаду навсегда, окажусь в плену его темных глаз, сильных рук и тех самых дельтовидных мышц. И стану очередной “зайкой”, которая готовит и убирает в большой и пустой квартире, расстилается ковриком у двери, лишь бы быть поближе к своей мечте. Такая себе перспектива. Я попятилась назад, но Диего наклонился еще ниже, обнял меня за талию и шагнуш вперед, вынуждая отступить, затем потянута на себя. Кажется, я случайно наступила ему на ногу, но дон в кои-то веки не стал ничего выговаривать, даже не скривился. - Глупая, сейчас выскочишь замуж и конец развлечениям. Пусть с тобой останется хотя бы этот танец.