* * * Спальня была красивой. Кровать пряталась в декоративном гроте со сверкающими камнями, так, что, засыпая, королева смотрела на мириады бриллиантовых звезд. Вдоль стен росли причудливые растения, которых я никогда не встречала в Смаховом лесу: нежные лианы, цветы с перистыми листьями, похожие на птиц; папоротники, прячущие драгоценности соцветий. Водопадом скатываясь с камней, по всей спальне — от кровати и до окна — бежал ручеек. — Королева любит природу, — пояснил Полынь. — Она из Дома Парящих, это у неё в крови. Госпожа Марцела из Лесного ведомства регулярно занимается с ней, хм, садоводством. — Так, — напряглась я. — Марцела, значит. Человек, которому надо помочь, — это не Дахху случайно? — Дахху, — подтвердил куратор. — А еще я сам… Но Дахху в первую очередь — ведь именно его убийство мне заказали. Я так и села, там же, где стояла. Хорошо, что подвернулся диван, обитым лимонным атласом. От ткани сильно пахло апельсином и мятой, и смесь этих запахов, холодком добравшись до самого сердца, не понравилась мне примерно так же, как и заявление Полыни. — Поясни-ка? — просипела я. Куратор плюхнулся посреди спальни на пол и приглашающим жестом похлопал по ковру из живого мха. Он поелозил, устраиваясь поудобнее, и закрыл глаза. Потом снова открыл — но это уже не были глаза Полыни. Это были две черные лужи, два портала, ведущих в прошлое. Куратор поднял магические часы, болтавшиеся на цепочке, и провернул минутную стрелку назад. Когда Полынь со свистом втянул теплый воздух, а прозрачные волоски на его запястьях встали дыбом, я села рядом и взяла Ловчего за руку. Мир тотчас захлебнулся светом. ПОКАЗАНИЯ ПРОШЛОГО Ее Величество Аутурни — свежа и хороша, как лимонад под ярким зонтиком в тени июня, — стояла над цветущим папоротником у окна. Возле нее, опустившись на колени у цветка, изучая стебли, сидела пожилая дама в глухом зеленом платье. Перед ней полукругом были разложены магически-садовые инструменты. — Это Марцела, — пояснил мне Полынь. Мы с ним были единственными тусклыми пятнами в ожившей картине прошлого; все остальное сияло и переливалось сочными красками, будто в первый день существования вселенной… Дама на коленях цокнула языком: — В общем, Турни, если вы хотите, чтобы этот папоротник цвел до лета, нужно купить подкормку блайза на Сумеречном рынке. — Хорошо, — рассеянно согласилась королева. Она смотрела не на Марцелу, а на трюмо рядом, в котором отражался Полынь. Часовой давности куратор тщательно выплетал колдовские узоры вдоль противоположной стены покоев. Если б он обернулся, то обязательно оценил бы, какие красивые у королевы пальцы, когда она поправляет локоны высокой, упоительно высокой прически, выгодно обнажающей изящную шею. Но он не оборачивался. Пока Марцела собирала инструменты, королева сморщила носик и пропела: — Как там охранные сети, господин Полынь? Внемлющий сделал финальный пасс руками. По всей комнате вспыхнули медовые соты щита — и медленно погасли, теперь невидимые. Ловчий удовлетворенно кивнул: — Готовы. Но учтите: я сделал именно так, как вы просили. Если Вир сюда заявится — у вас будет труп на ковре. Без возможности оправдания. — Вот и прекрасно, — королева фыркнула. — Я обороне предпочитаю нападение; долой условности! Только отринув их, можно получить то, что хочешь. Когда Полынь вышел из комнаты, королева похвасталась перед Марцелой: — Так хорошо, когда есть кто-то, кто готов за тебя убить! Приятно для самооценки и полезно в быту. — Пожалуй… — согласилась госпожа Парящая. Она уже собрала свой чемоданчик и захлопнула его, потом окинула взором остаточные всполохи щитов. Во взгляде Марцелы мягкость, присущая Шептунам, смешивалась с жесткостью — отличительной чертой управленцев. — Это был мальчик Сайнора? — невзначай спросила дама. — Это был мой мальчик, — с нажимом поправила Аутурни. — Мой личный Ходящий. — Что ж, полезно иметь такого человека. Мне тоже стоило побеспокоиться о своей безопасности. Но теперь уже поздно. Что горевать… — Марцела тяжело вздохнула и потерла нос костяшками пальцев. Костяшки эти у нее были как у дриады — шишковатые, торчащие, чуть темнее кожи. — Марцела? У вас что-то случилось? — удивилась королева. — Да, — признала та. — Но этот вопрос слишком грязен, хуже алхимического компоста. Я не хочу пачкать им вас. Вы все равно не сможете мне помочь… Ведь здесь бы потребовалось настоящее нападение. Прямое. Такое, каким не можем обременить себя ни вы, ни я, ни Его Величество или кто-либо еще нашего уровня. — Вы можете открыться мне, Марцела. — Зачем, Ваше Величество? Я только расстрою вас. Моя беда — это мрак, нашедший на все королевство, но никто не хочет развеять его. — Я не боюсь печалей. Присядем. Призрачные видения двух дам величаво перетекли на желтый диванчик, пройдя насквозь нас с куратором. Марцела отказалась от эклеров, предложенных королевой, и протянула: — Турни, как вы думаете, людей надо судить по сумме их добрых поступков или по сумме плохих? — О, тут всё просто! Когда оцениваешь чужаков — суди по плохим, чтоб не расслаблялись. Себя оценивай по добрым: ведь каждому с собою долго жить; не стоит портить отношения. — Вероятно, для того негодяя, что угрожает мне, весь мир — чужбина. Он газетчик. И он готовится линчевать меня, милая Турни. — Марцела! Неужели вы с вашей властью испугались прессы! — королева от неожиданности рассмеялась. — Не всей прессы, лишь одного бандита. Того, кто только прикрывается своей газетой, а на деле — опаснейший человек в королевстве, — Марцела закинула ногу на ногу и угрюмо побарабанила пальцами по колену, — Дахху-Из-«Вострушки» — настоящий демон во плоти. Он родом из пропасти преисподней, и с удовольствием утягивает туда других. Нет другого человека, принесшего столице столько бед. Я поперхнулась. Кажется, даже крохотный муравьишка, проползавший мимо — незваный гость мшистого ковра — навострил усики. Про нашего ли Дахху говорят? — Слушай-слушай, — хмыкнул Полынь. Королева надула губки и сощурилась: — Что-то я не припомню никаких Дахху-Из-«Вострушки», хотя, видит небо, при дворе мы с большим удовольствием говорим о злодеях. Марцела закатила глаза: — Турни, милая!.. О марионеточных злодеях!.. Настоящее зло прячется в тени. Это и есть главная беда. Таких людей не остановит ни общественное порицание, ни закон. Чтобы уничтожить их, придётся опуститься до их уровня — а этого никто не хочет. Вот мы и игнорируем их до последнего. А когда они приходят за тобой… — Марцела, выдержав драматичную паузу, устало закрыла лицо ладонями, — Ты понимаешь, что уже опоздал. Это как ядовитые плющи Лютгардии, о которых я вам рассказывала: когда появляются первые пятна, человека уже не спасти. Он убит заранее. — Марцела! — королева моргнула. — Вы драматизируете! — В моём возрасте это было бы неприлично. Я просто напугана этим человеком. Любой на моем месте испугался бы. Я не понимала, врёт Марцела или реально — Карланон-прости! — боится Дахху. Взгляд королевы также был подозрительно-недоумевающим. Марцела вздохнула в ответ на недоверчивое молчание собеседницы: — Вам нужны доказательства. Я понимаю. О миллионере-убийце вы слышали? — Ну конечно. — Так вот он не виноват. Это Дахху-Из-Вострушки подставил его, когда тот не согласился отдать шантажисту свою газету. А потом тот же Дахху заставил миллионера просто исчезнуть. — Что?… — королева растерялась. — Вот именно. Это самое громкое из просочившегося. А был еще некий мальчик, которого этот Дахху взял себе, понимайте как хотите, и потом — снова тишина. Или вот, свежая новость: вчера дочь Балатона устроила сцену в Чреве, обвиняла высший эшелон стражи в домогательствах. Все газеты бурлят, кроме «Вострушки». Как вы думаете, почему? — Почему? — Господин Дахху и устроил эту акцию. Происходит смена власти, Аутурни. Эти молодые щенки… Они не знают берегов. Они наступают нам на пятки. Сначала они нападают на бизнес. Потом на средние чины. Потом на Советников — и я первая становлюсь их целью, как самая мирная из всех, как самая старая. Расчет великолепен: меня некому защитить, а сама я не умею. — Но Сайнор! Давайте я поговорю с Сайнором — прямо сейчас! Марцела протяжно вздохнула и глянула на королеву с сожалением: — Вашему мужу всегда было проще закрыть глаза на гниль, чем пачкать руки. С тех пор, как при нем нет госпожи Тишь — вы уж простите, что я о ней в ваших покоях, — в королевстве творится сажа-знает-что. Его Величество сосредоточен на внешней политике, а внутри государства решает лишь те проблемы, которые можно красиво вписать в летопись. Он лечит симптомы, а не заболевания. Он не хочет вырывать сорняки. А ведь вы помните: прополка сада — это самое первое, чему учатся даже такие мирные люди, как Шептуны. Королевство нужно избавить от дурной травы… Пока она не съела розы. — Марцела, милая, я могу вам помочь? — Да как вы мне поможете?.. Моя доля — смириться. Я прожила хорошую жизнь. Я сделала всё ради Леса. Жаль, что не удалось избежать ошибок, которые теперь станут оружием против меня же. Если я вдруг исчезну, милая Аутурни, и никто даже слова не скажет, просто помолитесь обо мне и запомните: никогда не приближайтесь к господину Дахху-Из-«Вострушки». И держите своего Ходящего поближе… Только такие псы и решают реальные проблемы. Марцела встала, низко поклонилась Ее Величеству и ушла. Королева сложила руки на груди. Свела на лбу точеные брови. Поболтала ногой в атласной туфле с открытой пяткой, а потом с тяжким вздохом встала, подобрала пышные юбки и прошла к боковой двери. — Господин Полынь, вы еще здесь? — поскреблась она. — Почти ушел, — мрачно ответили оттуда.