— Это кровь нападавшего? — спросила я у одного из железнолицых. — Это наше дело, — проскрежетал он. — С чего это вдруг?! Этот ублюдок чуть не убил моего подопечного. Я имею право знать. Железнолицый не ответил… С балкончика я обернулась вниз — через дыру, проделанную в балюстраде. На барельефе, изображающем шесть хранителей, виднелась выдолбленная пульсарами «пятерка». Почти идеальная цифра, с одним лишь только «неаккуратным» промежутком: видимо, там, где удар попал в Ноа, а не в рисунок… Снова ВИР. ГЛАВА 13. Суррогат «Надейся на лучшее, готовься к худшему» — в этой пословице главное правильно определить одно «худшее». Ибо, если рассматривать все негативные варианты, ты потеряешь время, приобретешь паранойю и ничего в итоге не сделаешь. Магистр Орлин — Вы видели стрелявшего? — один из Ходящих в два быстрых шага подскользнул ко мне. — Нет. Но могу сказать, что это были несколько человек. Думаю, трое. — Возможно, скоро останется двое, — прокомментировал другой теневик, склонившись над огромной кровавой лужей в центре балкончике. Я посмотрела туда и мне подурнело. В луже были еще какие-то ошметки — то ли ткань, то ли ткани, если вы понимаете, о чём я. Взрывы — грязная штука… — Детекторы запредельного наполнены под завязку, — третий агент вытащил из-за клавесина спрятанный там хрустальный шар-имаграф, внутри которого перекатывался клубами опасный красный туман, разрываемый молниями. — Вир, точнее Виры, из «наших». Первый Ходящий оборвал коллегу: — Заткнись. Здесь свидетель. Я сощурилась, склонив голову набок, и сложила руки на груди: — А может, все-таки пора нам стать партнерами? Преступления Вира вышли на новый уровень. Вовлечен Саусборн — значит, Иноземное Ведомство не останется в стороне. И вряд ли в нашем министерстве вы найдёте коллег удобнее, чем Полынь и я. В том плане, что мы знаем, как устроена ваша "кухня". И вам не придется скрывать от нас существование Умений — ни своих, ни вировых… К тому же, со всем почтением, но сейчас вы вшестером явно не справляетесь. Я ошибусь, если предположу, что Его Величество недоволен вашей работой по делу? А что будет теперь — когда замять не удастся? Я уверена — по всему Шолоху уже несётся слух о произошедшем. Нет, даже больше: на спине у ветра он летит на юг… Давайте вместе поймаем Вира. Виров. Безопасное государство — это наша общая цель, разве нет? — Решения о коллаборации министерств принимаются не на вашем уровне. Вы всего лишь блоха в королевстве, — отрезал теневик. Но, несмотря на его резкие слова, что-то в шелестящей интонации Ходящего подсказывало: да, теперь мы будем сотрудничать. И, может, некие договорённости обретут черты прямо сейчас… Известная манипуляционная техника: дай пощёчину — потом сразу погладь. Праховы практики приручения — любимая игрушка госслужащих. И ничего, что родом из борделей. И действительно: Ходящий обвёл взглядом уже опустевшую капеллу — все, кроме нас, теперь были снаружи, только тихо продолжал крошиться кварц в барельефе с богами, да потрескивали лавандовые свечи возле алтаря, — и вернулся ко мне. — Но вы полезней большинства… — медленно проговорил он. — Да, я рассмотрю вопрос о вашем включении в наше расследование. Мир, — и он протянул мне руку для рукопожатия. Ура. Я не позволила себе улыбнуться, но горделиво расправила плечи. Вот Полынь обрадуется! И, как говорится, куратор был лёгок на помине: ворвавшись в часовню, он вихрем взметнулся по винтовой лесенке на балкон и, не глядя на живописную картину разрушений вокруг, подбежал к нам с теневиком. — А ну отошел! — злобно рявкнул он на железнолицего. — Я забираю Ловчую на допрос, — Внемлющий подхватил меня под локоть и пододвинул к себе. — Э-э-э… — сказала я. — Полынь, мы тут как бы отношения налаживаем… — Ошибаетесь: свидетельница нужна нам, — сухо оповестил Ходящий, резко опустил так и не пожатую мной руку и щелкнул пальцами. Тотчас перед лицом уже намылившегося к лесенке Полыни вспыхнула переливающаяся стена-преграда. Как будто огромная линза, льдистый цветок-хищник от мира магии: такая красивая, но едва тронешь пальцем — и вечер проведешь в Лазарете… Куратор залез в карман темно-фиолетовой мантии, в которой щеголял поверх своей фирменной хламиды, и вытащил оттуда симптоматичную кремовую карточку с печаткой Дворца. На такой бумаге, плотной, пахнущей сладкими духами с нотками смолы и нероли, пишет королева. — Сначала допрашиваю я, — сказал Полынь, протягивая карточку бывшему коллеге, — Ее Величество Аутурни ну очень волнуется о своей безопасности и хочет первой узнать максимум подробностей о сегодняшнем инциденте. Маска Ходящего оставалась логично непроницаемой, но я догадалась, как скривилось лицо под ней. — Думаю, — прошелестел теневик с явной угрозой, — Его Величество Сайнор тоже интересуется нападением. И именно он — глава государства. — Померяемся хозяевами? — Полынь подмигнул. Не отпуская мой несчастный локоть, он чуть-чуть завёл меня себе за спину. — Вот только беда… — улыбнулся куратор, — У меня есть бумага с просьбой королевы. И королеву, если надо, я сейчас вам приведу. А вы желание Сайнора никак не подтвердите: он уже идет к послам, приносить свои глубочайшие извинения королю Асерина за произошедшее. И очень важно, чтобы его извинение дошло до монарха быстрее, чем сплетни. А то, знаете, разрыв союза, война, все дела… Нет, Сайнора сейчас нельзя отвлекать, — покачал головой Полынь. — Думаю, он и так вами очень недоволен. Ходящий сжал кулаки. Второе за пять минут напоминание о профессиональных провалах — это неприятно. Меж тем, Полынь сплел свободной рукой знак отмены: магическая стена перед нами стыдливо растворилась. — Ждем госпожу Страждущую у нас через два часа, — прорычал Ходящий нам вслед, а мы уже двумя тенями бежали вниз. — Попортите нам свидетеля — мы вас уничтожим. Полынь фыркнул и, обернувшись, весело помахал теневику. * * * Когда мы оказались на улице, я решила все-таки подать голос. Он полнился сомнением: — Полынь, а скажи пожалуйста, что это сейчас было? Я почти договорилась о том, чтобы мы вместе вели дело Вира! Зачем нагнетать? — Будем наедине — объясню, — тихо сказал куратор, продолжая упорно тащить меня прочь от часовни — сквозь уже собравшуюся толпу из газетчиков, зевак, стражей, лекарей, осматривающих гостей мессы, и всего того пёстрого безобразия, что мгновенно вырастает после любого происшествия… Толпа, которая появляется будто из ниоткуда. И исчезает — в никуда. Однажды Карл сказал мне, что во Внешнем Мире он дружил с мечтателем, который верил, что это всегда одна и та же толпа. Не люди, а некая призрачная масса из иного измерения, которую притягивает смесь боли, страха и жажды крови. Но наша толпа была точно настоящей. Живой. По-шолоховски говорливой. По пути я услышала несколько удивительных теорий о случившемся в капелле… Начиная от того, что архиепископа сразил небесный гром за плохую проповедь и заканчивая тем, что это вообще был не архиепископ, а хранитель Рэндом, джокер, прикинувшийся человеком и совершивший псевдо-самоубийство и тотчас оживший на глазах прихожан, чтобы снова взрастить в столице интерес к религии… А что — неплохо. Рэндом вполне мог бы так сделать. Он абсолютный псих, и мысли его неисповедимы. Когда доведётся увидеться — предложу ему идею. Еще одно доказательство того, что наша толпа была настоящей: в ней обнаружились знакомые лица. Например, Эрвин Боу, который вдруг выступил откуда-то сбоку аллеи. Священник молитвенно сложил руки лодочкой и коснулся лба. — Госпожа Тинави… — грустно протянул он. Глаза его полнились вселенской тоской. — Я выучила урок про обещания, которые нельзя давать, — вздохнула я. — Архиепископ жив — и это главное. Я другое хотел сказать… — Я завтра займусь вашими культистами! — поспешила уверить я, сгорая от стыда. Полынь вздёрнул брови, явно удивленный тому, сколько не касающихся его тем мы можем обсудить с Эрвином Боу. И тотчас, спохватившись, что все еще использует меня в качестве своеобразной собачки подмышкой, дал мне немного личной свободы, отцепившись и отойдя. Стало как-то холодно на ветру. — Да нет… — печально сказал Эрвин Боу. — Я вот к чему: пока капеллу будут ремонтировать, меня переведут в храм Светлейшей Селесты. И я вас по-человечески прошу, Тинави, — священник прижал руку к сердцу, — Вы можете, пожалуйста, туда не заходить? Вообще? Ведь один раз случайность, но два — тенденция[1]… Полынь прыснул. Я уткнулась взглядом в землю. — Конечно, Эрвин, — промямлила я. Священник привычно благословил меня на прощанье. Мы продолжили путь на мой спонтанный «допрос».