— Нет, — возмутилась Мередит. — Признаюсь, при первой встрече было чуточку жалко, но даже тогда не слишком. — А мне вообще никогда не было, — добавила свое мнение Джулиет. — Прошу прощения, — сдержанно вставил Алан, — по-моему, Даг не закончил. Все взглянули на Минкина. — Не совсем, — подтвердил тот, — но почти, так что дамы смогут таскать друг друга за волосы через минуту. — Проигнорировав реакцию, он продолжил: — Итак, бедная старушка была потрясена до глубины души, когда Ян той же ночью упал замертво. Догадавшись о произошедшем, она поняла, какую допустила оплошность, не выбросив банку, но побоялась, что ее обвинят в отравлении. Поэтому спустилась вниз пораньше, пока сестра спала, и унесла к себе отравленную банку, спрятала подальше в свой платяной шкаф. Естественно, не зная, что именно в ней находится. — И выбросила? — спросила Мередит. — Найти можно? — О да, — кивнул Минкин. — Под двумя тоннами обломков. Флоренс не придумала надежного места. В мусорном баке может заметить Дамарис. Закопать в саду — выкопает садовник. В конце концов так и оставила в шкафу, где банка сгинула вместе с прочим при пожаре. — А мышьяк? — спросил Джефф. — Вы его нашли? Минкин покачал головой: — Возможно, Ян его тоже где-то в доме спрятал, и яд постигла та же участь. Маркби молчал, вспоминая туалетные принадлежности на столике Яна. Наверняка парень рассыпал мышьяк по бутылочкам из-под соли для ванны, а пустую бутылку из-под яда выкинул в городе. «Лично я так бы сделал», — решил Алан. Едва ли криминалисты обратили внимание на бутылочки, осматривая комнату. Следовало позаботиться, сердито упрекнул он себя. В то же самое утро, как услышал о смерти, следовало забрать оттуда каждый пузырек. Тогда можно было б решить дело еще до приезда в Бамфорд Минкина и Хейеса. А он этого не сделал. Уинсли был прав, когда прислал других. Он слишком симпатизировал сестрам Оукли. Не хотел беспокоить. Проявил халатность. — Будем надеяться, — проворчал Джефф. — Меня вполне устроит, если мышьяк превратился в дым и пепел, рассеявшись по окрестностям. Не хочется снова получить от Фуллера органы для анализа, по крайней мере так скоро. — Он просиял улыбкой. — Эй, все готово! Кому рубленой свинины? Только не все сразу! Гости нерешительно протянули тарелки. — По-моему, — сказала Пэм, ткнув вилкой в почерневшую колбаску, — Джефф скоро утратит интерес к барбекю. После чарующе прекрасной погоды выдался облачный прохладный день. Мередит остановила машину на больничной парковке, и они с Джулиет молча направились к главному корпусу. Обе догадывались, что им предстоит увидеть. Подходя к дверям палаты, Джулиет пробормотала: — Возможно, Даг Минкин ошибается, — однако без особой надежды. — Мисс Оукли в отдельной палате, — радостно объявила медсестра. Посетительницы озадаченно взглянули на нее, а потом друг на друга. — Кто оплачивает? — шепнула Мередит. Джулиет только в изумлении затрясла головой. — Вот здесь! — указала сестра. — Пожалуйста, не задерживайтесь надолго. Она всем рада, но очень быстро утомляется. Десять минут, ладно? Палата маленькая, но симпатичная. Многие прислали Флоренс цветы, хотя они, по мнению Мередит, создают скорее не праздничную, а похоронную атмосферу. Флоренс неподвижно лежит на спине. Телевизор включен, повернут к ней экраном. Идет утреннее ток-шоу, на слишком пышном диване сидят буйных оттенков участники, но она не смотрит. Несмотря на полученные травмы, вид у нее здоровый, щеки розовые, белоснежные волосы заплетены в одну косу, переброшенную через плечо. Вот как будет выглядеть Джулиет в старости, с ужасом подумала Мередит. Джулиет шагнула к койке, наклонилась, чмокнула старушку в лоб. — Мы вам виноград принесли и фруктовые соки. — Как мило, — вымолвила Флоренс, и тут Мередит поняла, что имел в виду Даг Минкин. Тон вежливый, но отстраненный, улыбка автоматическая, словно голосовые связки отлично работают, а человека уже нет. Гостьи уселись у койки, и Джулиет серьезно объявила: — Вы должны поправиться, Флоренс. Подумайте о Дамарис. — Дамарис все умеет. — Снова та же вежливая отстраненность. — Всегда знала и понимала больше, чем я. Я постоянно делала глупости. У меня было много идей, только я ни одну не продумала до конца. — Голос на мгновение окрасился чувством, хотя это было скорее недоумение, как будто она говорила о ком-то другом. Повернула голову к гостям и посмотрела так, словно ждала ответа. — Все мы время от времени делаем глупости, — ответила Мередит, предполагая, что Флоренс имеет в виду переставленные банки с пастой «Мармит», что привело к гибели Яна. Она не ошиблась. — Я не хотела его убивать, — осторожно сказала Флоренс. — Вы его не убивали. Он сам виноват. Отравил содержимое банки и сделал себе… бутерброд. — Мередит хотела сказать «смертельный бутерброд», но поняла, что это нетактично. Флоренс не возразила бы против подобного выражения. Она как-то смутилась, словно Мередит оспорила ее заявление, и робко возразила: — Я переставила банки. Поэтому он умер. — Нет, — возразила Джулиет. — Поэтому вы с Дамарис живы. Разве не видите? Вы спасли жизнь сестре и себе. Правильно сделали, что переставили. Взгляд Флоренс стал снова рассеянным. — Понимаете, как глупо? Когда я хочу кого-то убить, убиваю, и он умирает, а когда не хочу, все равно умирает. Возможно, это Судьба. Или надо сказать — предопределение?.. Едва ли. По-моему, это то, что Дамарис называет невезением. — Бредит, — шепнула Джулиет. — Сначала говорит, что не убивала, потом — что убила… Надеюсь, Даг Минкин хорошо понимает, что она не в себе. — Нет… — тихо сказала Мередит. — По-моему, она не бредит. — Теперь ты бредишь… — начала Джулиет, но ее перебил четкий голос Флоренс: — Вы викария видели? Я его попросила зайти. — Если просили, то Джеймс сейчас придет, — заверила старушку Джулиет. — Я хочу ему все рассказать. Это очень важно. — Вы уже рассказали суперинтенденту Минкину, больше нечего беспокоиться, — наставительно сказала Джулиет. — Нет, — упорно ответила Флоренс. — Хочу рассказать викарию. — Он придет… — постаралась успокоить ее Мередит. — Уже пришел!.. В дверях возникла могучая фигура Джеймса Холланда. Мередит поднялась, Джулиет тоже. Джеймс подошел как можно тише, шепнул: — Доброе утро. Как она? — У нее что-то на душе, — ответила Мередит, не позволив Джулиет опередить ее. — Хочет вам рассказать. Джулиет взглянула на койку, на Мередит. Потом мягко проговорила: — Ну, Джеймс теперь здесь, мы пойдем. Завтра непременно заглянем. — Как мило, — сказала Флоренс пугающе бесстрастным тоном. — Ну, что скажешь? — поспешно спросила Джулиет, как только они вышли из больницы. — Не знаю, и это не наше дело. Что бы там ни было, это дело между ней и Богом. Поэтому ей нужен Джеймс, — твердо объявила Мередит. Джулиет помрачнела, но спорить не стала. — Когда ты возвращаешься в Лондон? — осведомилась Мередит. — Хочу пригласить тебя поужинать с нами или лучше куда-то пойти, учитывая мои кулинарные способности. — Спасибо, в другой раз. Сейчас уезжаю. Забежала Флоренс проведать. — Джулиет замешкалась. — У меня вечером встреча. — Да? — Интересно, будет ли названо имя поклонника. Джулиет покраснела: — Ужинаю с Дагом. — С Дагом?.. Имеется в виду суперинтендент Минкин? — Мередит остановилась посреди стоянки и вытаращила глаза на подругу. — Нечего так удивляться, — едко улыбнулась Джулиет. — Дороти Паркер была абсолютно права насчет девушек-очкариков. Это я тебе говорю. Хотя, — добавила она в приливе откровенности, — мои очки Дагу не нравятся. Ничего, придется привыкнуть. — Она призадумалась. — Мне тоже его рубашки не нравятся. Джеймс Холланд сел у койки: — Вам больно, Флоренс? Голова качнулась на подушке. — Нет. Мне дают таблетки от боли. — Хорошо. Я вас в любом случае собирался проведать, но вы меня сами позвали. Сразу отправился. Не принес ни фруктов, ни цветов, хотя вижу, вы всем обеспечены.