– Просто так? Без каких-либо условий? – А почему нет? У меня и так денег столько, что за жизнь не потратить. Мне было бы приятно, если бы ты приняла его. Свет уличных фонарей выхватил из мрака удивленное лицо девушки, похоже, Луна еще не научилась владеть мимикой. – Это мило, – сказала она. – Насчет этой беременной… – Ты мне ничего не должна, – прервал ее алхимик. – Особняк – это подарок, не взятка. – Я знаю, – ответила Луна. – Но я хочу тебе помочь. Покажи мне один из символов, какой убийцы нанесли на тела тех девочек. – У меня нет при себе бумаги и ничего для письма. – Но ты же можешь это материализовать. Рудницкий вздохнул, проклиная свою глупость: если он был в состоянии сотворить предмет, тем более может вызвать образ. Он шепотом произнес несколько слогов и нарисовал в воздухе форму одного из символов. Знак засиял в темноте, почти ослепив алхимика, после чего распался на сотни сверкающих искр. – Извини, я немного переусердствовал. Девушка не прокомментировала, прикрыв лицо руками. – Что случилось? Луна? – Это невозможно, – пробормотала она. – Это просто невозможно. Я должна ее увидеть. Немедленно! – Это не проблема, я оставил ее в отеле на всякий случай. Правда, сейчас ночь, но если это настолько срочно, то я разбужу барышню Водзинскую. – Еще как срочно! Луна выскочила из экипажа, как только они подъехали к «Пристанищу», взволнованный алхимик поспешил вслед за ней. В холле ему преградил дорогу Маевский. – Мать Ани умерла, ее похоронили на Брудновском кладбище, а девочки и след простыл, – отрапортовал он. – Что случилось? – За ней пришла какая-то женщина и забрала ее. Ничего больше не удалось узнать. – Ладно, найди мне завтра этого детектива Ангелова. Может, он сможет отыскать ребенка. Что с Водзинской? – А что с ней может случиться? Сидит в своей комнате. После ужина пожаловалась на плохое самочувствие, я хотел вызвать врача, но она сказала, что вас подождет. Алхимик отпустил его взмахом руки и, подгоняемый нетерпеливым взглядом Луны, поспешил наверх, перепрыгивая через две ступени. Девушка, несмотря на вечернее платье, каким-то образом не отставала от него. Он поднял руку, чтобы постучать, но в это же мгновение Наталия Водзинская открыла двери. – Слава богу! – сдавленным голосом произнесла она. – Мне нужно с вами поговорить! – Вы плохо себя чувствуете? – Я… хотела бы поговорить один на один, – сказала она, недоверчиво глядя на Луну. – Я боюсь, что это невозможно, маркиза поможет мне вас обследовать. – Маркиза? Тогда входите. Рудницкий быстро их познакомил, они устроились в салоне, и Наталия подала чай. Луна приняла угощение, но с напряжением следила за каждым движением Водзинской. – Как вы себя чувствуете? – повторил алхимик. – Не очень, – призналась Наталия. – У меня слабость и с утра странные кулинарные пристрастия. – Это нормально, – успокоил ее Рудницкий. – Я так не думаю, – хмуро сказала девушка. – Я сначала заказала кровавый стейк, а потом попросила принести сырое мясо. Когда ощутила запах крови, съела его за пару укусов, как дикий зверь. Сейчас я бы с удовольствием выпила крови, – призналась она. – Помогите мне! – Сколько она знает? – спросила Луна. – Только то, что стала жертвой преступления. Луна ответила жестом, означающим только: «Сам решай». Наталия наблюдала за их пантомимой со страхом. «Хуже уже не будет, девушка и так едва жива от страха, лучше ей сказать правду», – пришел к выводу Рудницкий. – Вы понимаете, что эта… беременность проходит не нормально? – спросил он. Наталия кивнула. – Отцом ребенка является один из theokataratos, – пояснил он. – Отсюда эта аномалия. – Что со мной будет? И с ребенком? Рудницкий движением головы перевел этот вопрос на Луну. – Это сделал не первый попавшийся Проклятый, он бы не смог, – сказала Луна. – Это кто-то вроде князя, если не сам князь. Вероятность такого… события небольшая, поскольку для этого нужна огромная сила, ведь ребенок не будет человеком. – Но ведь theokataratos не могут иметь детей, – быстро вмешался Рудницкий. – Так и есть, но это касается только отношений между ними. Бессмертные не в состоянии зачать детей от других бессмертных. Но это не относится к отношениям со смертными. Эффектом такой связи всегда является гибрид, однако существует огромная разница между результатом связи Проклятого-женщины или Проклятого-мужчины. В первом случае родившееся существо будет могущественным, но не слишком умным и волевым, легко подчиняется приказам. Во втором случае кто-то, кто может воспринимать обе Вселенные как свой дом, владеть не только магией как таковой, но и временем и пространством. Отсюда и необычное течение беременности. – Гомункулус тоже не развивается нормально по человеческим меркам. – Конечно, но это зависит от матери, а не от него. Мать, владеющая магией, желает избавиться от этого существа, которое ее организм воспринимает как паразита. Ты сам знаешь, каким образом появляются гомункулусы. – Не совсем! – гневно ответил алхимик. – Возможно, но мы уходим от темы. – Извини! – буркнул Рудницкий. – Продолжай, пожалуйста. – В отличие от гомункулуса ребенок Проклятого и человеческой женщины имеет свою волю. Существуют определенные процедуры, которые позволяют превратить его в невольника еще в утробе матери, однако это получается в одном случае из ста. – Я так понимаю, что в случае фиаско отец такого ребенка недоволен? – вмешалась Наталия. Луна окинула девушку оценивающим взглядом, явно обдумывая, что ей ответить. – Нет, поскольку ребенок будет помнить, кто пытался его поработить, и если он родится, то есть будет существовать в этом мире, сразу же отомстит. Поэтому князь должен убить мать до рождения ребенка. Отсюда и эти символы на телах убитых женщин, – сказала она Рудницкому. – По определенным причинам князь не может сам уничтожить плод, а символы гарантируют смерть плода и его матери. – Почему просто не сделать аборт? – нахмурил брови алхимик. – Потому что он ослабит себя. В ребенке его кровь, он его частичка. – Так эти все убийства – это результат… – Да, – прервала его Луна. – Кто-то очень сильно пытается вызвать к жизни гибрида. Послушного гибрида. Только он еще не добился результата. Водзинская потянулась за кружкой, однако передумала и отставила чашку из-за трясущихся рук. Рудницкий обнял ее и помог напиться. – Что теперь? – спросила она. – Убьете меня? Это же будет не нормальный ребенок, правда? Луна не спешила с ответом. Наконец алхимик поторопил ее нетерпеливым жестом. – Это не чудовище, – отозвалась она. – По крайней мере, в теории. Только я не слышала о случаях рождения неконтролируемого ребенка. Таких всегда убивали. Однако сейчас у нас другие проблемы: если ты не получишь кровь мужчины, в венах которого течет элемент бессмертия, ты умрешь. Ты, но не ребенок! – подчеркнула она. – А он родится преждевременно, высосав все твои жизненные силы. Он придет в этот мир испуганным, страдая от неописуемой боли. И будет бить вслепую. – Что мы можем сделать? – спросил Рудницкий. – Я не убью ее! – Существует один вариант, – с неохотой ответила Луна. – Очень рискованный вариант. – Я согласен на все! – заявил алхимик. – Если это не подействует, мы будем вынуждены… – Попробуем! – прервал ее Рудницкий. – Пожалуйста. Луна вздохнула, взяла его руку и уколола палец шпилькой, неизвестно откуда появившейся в ее руках, после чего подставила чашу под окровавленный палец. Алхимик замер, наблюдая, как рубиновая капля кружит в воде, как маленькая рыбка. – Как? Что?.. Но я же не Проклятый?! – Но в тебе есть кровь theokataratos. Сейчас и убедимся, достаточно ли сильная.