– А изнасилование? Это тоже тест? – импульсивно спросил он. Станкевич вздрогнул, наклонился, чтобы лучше видеть профессора. – Это правда? – Вранье! – зарычал Белинский, срываясь с места. – Это все вранье и наговор! Изнасилование! Эта сука трахалась с кем попало! В голосе профессора зазвучала правдивая, ничем не прикрытая ярость, в которой не хватало удивления, словно мужчина знал, что рано или поздно кто-то выдвинет против него такие обвинения. Холодное пламя вспыхнуло в животе Рудницкого, потом перешло в вибрацию в позвоночнике, дошло до мозга, наполняя рот вкусом крови и стали. Слоги слова силы зловеще зашелестели, как трущиеся между собой чешуйки, и в руке появился клинок, обманчиво похожий на тот, каким он воспользовался против Проклятого. Голова Белинского подлетела в воздух, и фонтан крови из падающего тела залил всех присутствующих. – Приговор: виновен! – процедил Рудницкий. Солдаты потянулись за оружием, таинственный гражданский достал пузырек с радужным порошком, но Станкевич остановил его коротким приказом. На мгновение чувства алхимика перешли на новый, высший уровень, позволяя ему слышать звук стекающих на пол капель крови. Эйфория прошла так же быстро, как и пришла, оставив после себя ощущение пустоты. – Вы поступили слишком опрометчиво, барон, но мы не будем оплакивать господина Белинского, – наконец произнес офицер. – Сегодня утром я получил информацию, которая частично, но подтверждает ваши слова. Я так понимаю, дело улажено? – обратился он к Проклятым. – Естественно, – подтвердил Зав. – А сейчас, коль справедливость восторжествовала, позвольте откланяться. – Прошу прощения, но мы еще не закончили, – запротестовал Станкевич. – Правда? – Конечно, вы помните мои замечания относительно договора с theokataratos? Рудницкий глубоко вздохнул, лишь сейчас он ощутил боль напряженных долгое время мышц. Мысль, что он пережил эту встречу, пробивалась в его сознание, стены кружились, словно он только что слез с карусели. – Я слушаю. – Я говорю о налогах. – Ах, об этом… – Следует как можно быстрее обговорить эти вопросы, но не здесь. – Ладно, – решил алхимик. – Недалеко отсюда живет моя кузина, напросимся к ней в гости. Рудницкий первым направился к выходу, не дожидаясь реакции остальных. Желудок и виски пульсировали, но свежий воздух придал ему сил. За спиной он услышал приказ Станкевича, отданный солдатам, – убрать этот балаган. Вот и эпитафия для профессора Белинского: собаке собачья смерть. * * * Анастасия приветливо поздоровалась с ними, нисколько не удивившись этому внезапному вторжению, но, услышав в чем дело, извинилась и предоставила салон в распоряжение Рудницкого. Слуги подали легкие закуски, однако алхимик довольствовался крепким горячим чаем. Даже мысль о еде вызывала тошноту. Зато Станкевич и Проклятые охотно воспользовались угощением, наслаждаясь теплыми, только вынутыми из печи булочками, не отказались они и от десерта. Алхимик надеялся, что Станкевич сам начнет разговор, но генерал сидел с таким лицом, словно его ничего не интересовало, кроме сорбета из малины. – Ну ладно, – вздохнул Рудницкий. – Вернемся к налогам… Собеседники как по команде прервали разговоры про погоду и посмотрели на алхимика. – Власти Варшавской республики считают, что, проживая на ее территории, theokataratos должны платить налоги, как и все другие граждане, – сказал он. – Поэтому первичную материю, что вы дали мне, я передал правительству. – Все тридцать лотов? – ошеломленно спросил Магнус. – Сорок, – поправил его алхимик. – До того, как мы перейдем к деталям, я хотел бы знать, что вы об этом думаете? – В принципе мы не имеем ничего против, – отозвался Зав. – Однако сначала мы хотим получить ответы на некоторые наши вопросы. – Слушаю. – Кто будет курировать соглашение с вашей стороны? – Я и генерал Станкевич. Рудницкий ожидал протестов, но Зав принял это заявление без возражений. – Как будем рассчитывать налоги? – вмешалась Луна. – С человека? – предложил Станкевич. – Исключено! – Такие правила, – холодно проинформировал генерал. – Не вижу причин, чтобы их менять. – Минутку! – вмешался алхимик. – Я так понимаю, вы не хотите открывать, сколько вас тут. – Да, – процедил Зав. – Вы согласны платить налог первичной материей? – Да, принимая во внимание ситуацию, это самое лучшее решение. – Какую ситуацию? – наморщил брови Станкевич. – Я говорю о вашей денежной системе, а скорее о ее отсутствии. На лице офицера появилось возмущение, но до того, как он успел ответить, Рудницкий взял инициативу в свои руки: – Как насчет размера месячного платежа? – Мы будем под охраной государства? – спросил Зав. Алхимик жестом перевел вопрос на генерала. – Да, при условии, что вы будете соблюдать правила, как и до этого времени, – подтвердил офицер. – Десять лотов? – Сто двадцать граммов? Маловато, – оценил алхимик. – Двадцать пять лотов? – Сто двадцать шесть граммов, – иронично поправил Магнус. Зав остановил его ленивым поднятием руки: – Двадцать. – С возможностью пересмотра контракта, если вас прибудет больше, – предупредил Рудницкий. – Согласен. Проклятые коротко попрощались – коль они уладили все вопросы, не было смысла продолжать знакомство. Только Луна выбивалась из схемы: выходя, она поцеловала Рудницкого в щеку. Алхимик глубоко вздохнул и вопросительно посмотрел на Станкевича. – И как, генерал? Что вы об этом думаете? Я не мало попросил? – Двадцать лотов в месяц? Это огромная удача! Тем более нам сейчас очень это пригодится, мы несем финансовые потери. Благодаря договору с Проклятыми мы продержимся еще какое-то время. – Правда настолько все плохо? – Правда, серебряные монеты подделываются, и к тому же никто нам не доверяет, поскольку мы используем чужую валюту. Доходы постоянно падают. Мы думали о вводе новых денег, но наши эксперты не могут гарантировать, что и их не будут подделывать. – Везде так! – Не совсем. Как я и говорил, мы много теряем, используя чужую валюту, поскольку все считают, что мы специально не препятствуем изготовлению фальшивых рублей и марок, по крайней мере, не в такой степени, как немцы или россияне. – То есть проблема только в том, чтобы защитить монеты от подделки? – Только? Вы же… – Станкевич не закончил предложение, но его взгляд был красноречивее слов. – Сама защита – это мелочь, хуже с подтверждением, что монета не фальшивая, – махнул рукой Рудницкий. – Поскольку это нужно как-то доказать. Хотя я не знаю, имеет ли смысл этот разговор, в конце концов, мне никто не доверит чеканить новые монеты. Кроме того, я не очень разбираюсь в чеканке монет. – Если в этом дело, то у нас есть свои специалисты, проблема только в защите. Вы действительно могли бы сделать подделку монет невозможной? – спросил Станкевич с сомнением в голосе. – Наши эксперты ломают над этим голову уже много месяцев! – Вы знаете, в чем основная проблема отельного бизнеса? – спросил алхимик. – Без понятия.