– Я все же поищу мисс Беррингтон, – сказала Кэтрин, обращаясь к Эммелине. – Миссис Пропсон послала ее к нашей карете, она забыла там свою подушечку под спину, кажется, Агнес уже должна была вернуться… – Миссис Хаддон нахмурила лоб, пытаясь вспомнить, как давно видела подругу, но тщетно. Кэтрин пожала плечами и направилась к двери, ей не хотелось дольше необходимого оставаться в обществе Мег и Белинды. Пусть развлекают Эммелину, они не так часто видят даму из Бата. К тому же Кэтрин тоже любопытно было взглянуть, как разместились в зале гости, не рассорились ли из-за самых почетных мест. Она едва успела распахнуть пошире дверь, неплотно прикрытую Белиндой, как равномерный гул, все это время доносящийся до их комнаты, прервал пронзительный вопль, который, несомненно, издала какая-то женщина. – Кажется, кому-то уже стало плохо… – Мег едва не выронила чашку, рисунок на которой рассматривала. Крик повторился: к первой даме присоединилась вторая. Кэтрин замерла на пороге. Она уже несколько раз за последний год слышала подобные крики. И всякий раз за ними следовала одна и та же новость. Кто-то умер. А кто-то совершил убийство. Недоуменные возгласы, шум поспешных шагов, напуганные женские и успокаивающие мужские голоса – в распахнутую дверь все это было слышно куда отчетливее, и Мег подвинулась поближе к подруге. Белинда скорее испытывала любопытство, нежели страх, а потому решительно двинулась следом за Кэтрин, не желая ничего пропустить. Мег ничего не оставалось, как потянуться следом. Эммелина тоже вскочила со своего стула и устремилась за девушками. – Что ты застыла на пороге как соляной столб? – недовольно проворчала Белинда, которой округлая фигурка Кэти мешала пройти. – Идем же, или немедленно пропусти нас, мы все хотим узнать, кто там решил упасть в обморок, не дожидаясь лекции! – Д-да, пойдемте, – нерешительно согласилась Кэтрин. Она разозлилась на себя из-за того, что былым страхам оказалось так легко вернуться, но ничего не могла с этим поделать. Слишком мало времени прошло. Белинда подталкивала ее, и через мгновение все четверо уже протискивались в узкую дверь зала. Зал выглядел так, как и подобает в подобной ситуации – уже занявшие свои места мужчины и женщины повскакивали на ноги, за исключением нескольких слишком уж почтенных особ. Толпа успела собраться у двери, противоположной той, сквозь которую вошли девушки. Как раз через нее должна была пройти в зал миссис Роуленд. Нечего было и думать о том, чтобы рассмотреть что-то через головы всех этих дам и джентльменов. Обеспокоенные восклицания перекрывал мужской голос, доносившийся из-за распахнутой двери. Он повторял какое-то слово высоким, надрывным голосом, но разобрать это слово было невозможно. По крайней мере, до тех пор, пока Кэти и обогнавшие ее Мег и Белинда не заняли место позади двух старших сыновей миссис Райдинг, вытягивавших шеи и благодаря своему росту имевших возможность разглядеть что-то в коридоре. – Инес, Инес, Инес… – твердил невидимый из зала мужчина, и Кэтрин с испугом подумала, что этот голос вот-вот перейдет в полный отчаяния вой. А через мгновение поняла, кого зовет этот человек, не надеясь дождаться ответа. Миссис Роуленд. Ее зовут Инес. Нет, не так. Теперь уже полагается говорить и думать, что ее звали Инес. – Что там случилось? – Белинда бесцеремонно подергала за рукав Стивена Райдинга. В другое время она не осмелилась бы на подобную дерзость, но сейчас ситуация ее оправдывала. Или ей так казалось. – Мисс Фридделл пошла за миссис Роуленд, чтобы пригласить ее в зал. – Обернувшись к девушке, Райдинг недоуменно приподнял брови – он явно не помнил эту юную леди среди своих знакомых, но воспитание не позволило ему проигнорировать вопрос. – Потом она так страшно закричала. Следом ринулись две ее подруги, я вечно не могу запомнить, как их зовут. Похоже, миссис Роуленд стало плохо или что-то вроде того, потому что они там начали кричать уже на несколько голосов. Тогда в эту дверь выбежал толстяк, мистер Макнил. А за ним доктор Голдблюм и викарий. Но преподобный почти сразу вернулся и позвал судью Хоуксли. Кэтрин почувствовала, что кто-то задел подол ее платья. Повернувшись, она увидела старшего мистера Блантвилла. Очевидно, джентльмен только что подошел к их группе и теперь так же, как и остальные, пытался разобраться в происходящем. – А уж тут не меньше половины присутствующих вскочили со своих мест и бросились узнавать, в чем дело, но повезло тем, кто сидел ближе к этой двери, – подхватил брат Стивена, Николас. – Вы слышите эти крики? Мне кажется, миссис Роуленд умерла. Иначе зачем звать судью? Он, скорее всего, выступит вместе с доктором свидетелем, констатирующим смерть. – Господи, а как же лекция? – растерянно спросила Мег, но старший Райдинг лишь молча взглянул на нее и снова повернул голову к двери. – Вот и констебль, – заметил он. – Вошел через дверь, что ведет на церковный двор или на кладбище. Похоже, судья кого-то посылал за ним. Лучше всего нам вернуться на свои места и ждать, когда викарий или судья все объяснят. Слова молодого джентльмена услышали те, кто стоял перед ним, и несколько человек последовали его совету. Кэтрин, испытывавшая неприятную уверенность в правильности догадки, посетившей ее в самый первый момент, когда она услышала крик, повернула голову к рядам стульев в поисках Эммелины. Миссис Хаддон не стала смешиваться с толпой у двери, а прошла к своему месту в первом ряду и чинно сидела там рядом с Агнес Беррингтон и другими дамами из Бата, которые не могли позволить себе толпиться и глазеть на обыкновенную дверь вместе с провинциалами, падкими до происшествий. Миссис Пропсон недовольно хмурилась, сидевшая рядом с ней миссис Райдинг что-то встревоженно говорила своей будущей невестке. Агнес, похоже, рассказывала Эммелине то, что Кэтрин уже услышала от Райдингов. Миссис Уилинг покачивала головой, разглядывая темную кайму на своем нарядном синем платье, кажется, пятна волновали ее больше, нежели поднявшаяся суета. Мисс Лэмбон не было видно рядом с подругами, ее стул справа от миссис Пропсон пустовал, должно быть, ее любопытство преодолело хорошие манеры. – Что там, Кэтрин, ты узнала что-нибудь? – Эммелина произнесла эти слова громко, чтобы Кэтрин смогла расслышать их в общем гуле, и остальные дамы тут же повернулись к девушке. – Боюсь, с миссис Роуленд что-то случилось, – медленно сказала Кэтрин, не желая брать на себя роль гонца, приносящего дурные вести. – Ее брат, мистер Макнил, все время повторяет: «Инес, Инес…» И констебль… – Вздор, дитя мое! – перебила ее миссис Пропсон. – У миссис Роуленд прекрасное здоровье, и за завтраком она не жаловалась ни на какие недомогания! Скорее всего, у нее что-то украли, и мисс Фридделл теперь приходится оправдываться перед гостьей, ведь вор покрыл позором весь ваш городок! Кэтрин не стала спорить. В этот момент ее ощутимо толкнули – мисс Лэмбон появилась откуда-то из-за ее спины и принялась проталкиваться к своему месту. – Где ты была, Вайолет? – Миссис Пропсон позабыла о Кэтрин и теперь с удивлением рассматривала подругу. – Боже, ты вся промокла! Если тебе надо было что-то взять в карете, стоило сказать мне, я бы нашла кого-нибудь, чтоб послать за твоими вещами! Теперь ты можешь простудиться! – Я не думала, что дождь такой сильный, – пробормотала мисс Лэмбон. – Пустяки, дорогая, здесь так тепло, что мое платье очень скоро высохнет. Тем более я надевала пелерину и шляпку. И я здесь вовсе не единственная, кто выходил под дождь! Но вот чего я не понимаю… Ты не могла бы объяснить мне, почему в зале такой беспорядок? Признаться, я думала, что выступление уже началось, а половина собравшихся ведет себя необъяснимо. – Ты совершенно права, именно беспорядок! – с воодушевлением подхватила миссис Пропсон. – Мы никак не можем дождаться миссис Роуленд! За ней пошла сама мисс Фридделл, но так и не вернулась, следом пропали еще несколько дам и джентльменов. Представить себе не могу, что у них там происходит! Кэтрин обернулась и отыскала взглядом обеих миссис Дримлейн, сидевших на втором ряду. По выражению лица старшей миссис Дримлейн и ее поджатым губам она догадалась, что опасения старой дамы схожи с ее собственными. Неизвестно, к чему привело бы дальнейшее ожидание, возмущенные горожане уже напирали на дверь, когда перед ними появился судья Хоуксли. По тому, как смолкла группа у двери, все сидящие на стульях догадались, что что-то изменилось, ведь они не могли ни видеть судью, ни слышать его слов, обращенных к окружившим его людям. Собравшиеся неохотно принялись рассаживаться по своим местам, толкая друг друга и оглядываясь на судью. Хоуксли закрыл за собой дверь в коридор и прошел к столу, за которым должны были сидеть миссис Роуленд, мисс Фридделл и викарий во время всего заседания. Благородное лицо судьи выглядело мрачным и напряженным. По залу прокатилась последняя волна скрипов, шуршания и вздохов, обычно сопровождающих устройство большой группы людей на своих местах, и наконец стало так тихо, что из-за запертой двери можно было уловить голоса остающихся там людей. – Друзья мои, – негромко начал судья, не испытывавший ни малейших сомнений относительно того, что его слова будут слышны каждому в зале. – Произошла трагедия, и я не стану скрывать от вас, что именно случилось, поскольку полиции понадобится помощь вас всех. Паузу заполнили изумленные и напуганные восклицания разной степени громкости, и Хоуксли, предвидевший эту реакцию, исходя из всего своего опыта, помолчал немного, ожидая, пока внимание присутствующих вновь обратится к нему. – Миссис Роуленд, наша почетная гостья, женщина огромных достоинств, мертва. – И снова пауза, на сей раз более длительная, ведь ее наполнили вскрики, всхлипы и недоверчивое бормотание. – Чтобы не порождать сплетен и пересудов, я добавлю, что ее застрелили. На этот раз судье пришлось поднять руку, чтобы заставить поднявшийся шум утихнуть хотя бы до некоторой степени, дав ему возможность продолжить. – Я понимаю, что это кажется вам невероятным, но в стенах приходского дома, рядом с церковью и домом викария, совершено ужасающее преступление. Главный констебль Грейтон скоро прибудет сюда вместе со своими подчиненными. Им необходимо приложить все усилия, все свои способности и весь опыт, чтобы как можно скорее найти убийцу, бросившего такую ужасную тень на наш город. Мы все должны способствовать установлению истины, осуществлению правосудия! Грейтон будет говорить с каждым в этом зале, поэтому я прошу вас проявить понимание и оставаться на местах столько, сколько будет нужно. И сам я останусь здесь. Полагаю, попечительский комитет подготовил угощение к сегодняшнему заседанию и сможет поддержать в нас хотя бы немного сил, необходимых для исполнения своего долга. Судья умолк и наклонил голову, старый и уставший. Кэтрин горячо сочувствовала судье Хоускли. Лучше бы эту новость сообщил сам Грейтон. Главного констебля побаивались куда сильнее, чем миролюбивого, добродушного с виду судью, и Грейтон навел бы порядок в зале одним взглядом своих пронзительных глаз. А пока жители городка и владельцы поместий переглядывались и громко высказывали свое мнение, дамы утирали слезы, а кое-то рыдал, закрыв лицо платком. Миссис Райдинг и миссис Пропсон требовали у судьи повторить его слова, обе они явно не могли поверить в то, что услышанное ими – чистая правда. Миссис Уиллинг и мисс Лэмбон громко, истерически всхлипывали, Агнес и Эммелина наклонились друг к другу и тихо переговаривались, то и дело покачивая головами. Кэтрин заняла свое место в последнем ряду рядом с Мег, Белиндой и их матушками и принялась мысленно выстраивать фразы, которые она скажет главному констеблю Грейтону. В том, что ей есть, чем с ним поделиться, она не сомневалась. Разговор, вернее его часть, услышанная ею из кладовой, вне всяких сомнений, имел отношение к убийству миссис Роуленд. Кто-то хотел от нее что-то получить, а когда она отказалась отдать это, убил. Кэти вдруг почувствовала, что ей стало холодно в душном зале – ведь убийца мог заглянуть в кладовую и увидеть ее! Или услышать, как она кашляет – девушка чувствовала себя намного лучше, чем пару дней назад, но временами кашель напоминал о недавней болезни. Убийце же догадаться, что она что-то слышала, было бы совсем нетрудно, миссис Роуленд кричала так, что ее голос смогли заглушить лишь церковные колокола, зазвонившие все разом! Недавние страхи вновь вернулись, и неизвестно, сколько времени Кэтрин тряслась бы в ознобе, если бы в распахнутые двери зала, возле которых стоял констебль, не вошел сам Грейтон. По мере того как собравшиеся замечали его появление, в зале становилось все тише и тише. Он подошел к столу, за которым устроился судья Хоуксли, коротко переговорил с ним и повернулся к собранию. Его красное лицо, сохранившее летний загар, выражало открытое неодобрение. Из Лондона до сих пор не прислали инспектора. Несмотря на то что Кромберри прославился в столице своими необычайными криминальными драмами, и Грейтону придется самому беседовать едва ли не с каждым из гостей. Поручать констеблям опрашивать представителей избранного общества было не принято. Хорошо еще, миссис Грейтон уехала в Лидс навестить дочь, недавно разрешившуюся двойней, иначе говорить с ней пришлось бы судье Хоуксли. Жена судьи присутствовала в зале и сохраняла невозмутимый вид, ее сорокалетний опыт супружества подсказывал ей, что рано или поздно все тайны будут раскрыты, а виновные понесут заслуженную кару. Но в данном случае невозможно было угадать заранее, рано это будет или поздно. Если кто-то из гостей смог что-то заметить и понять, что увиденное им относится к сути дела, преступник будет найден в скором времени. Если же убийца не оставил следов или гости не обратили внимания на что-то, необычное даже для суетной обстановки, сопровождавшей подобные сборища, поиски могут быть долгими или и вовсе оказаться тщетными. – Что ж, – после короткого приветствия Грейтон решил сразу перейти к делу. – Убита наша гостья, известная на всю страну и за ее пределами женщина, чьи деяния восхищали саму королеву. Смерть миссис Роуленд привлечет к Кромберри внимание тысяч людей, среди которых будут друзья и близкие покойной леди, представители благотворительных комитетов, в которых она принимала участие, самые высокие полицейские чины и, конечно же, газетчики. Чем скорее мы найдем убийцу, тем скорее прекратятся публикации о Кромберри как средоточии зла. Полагаю, вы все помните прошлогодний рождественский бал в гостинице «Охотники и свинья». Точно так же, как и тогда, во время совершения сегодняшнего дерзкого и жестокого преступления неподалеку находилось большое количество гостей, и точно так же вам придется оставаться на местах и ждать, пока мы с моими констеблями не выполним свою работу. В кабинете приходского совета для меня уже приготовлен стол, я буду беседовать с каждым из вас наедине. Прошу вас сосредоточиться и попытаться вспомнить любую деталь, любую мелочь, которая может помочь найти убийцу нашей гостьи. Прошу вас излагать свои мысли кратко, отложив ненадолго переживания, время для скорби еще не настало. Чем скорее я завершу эту тягостную процедуру, тем скорее вы сможете вернуться в свои дома и отдохнуть от волнений этого дня. В чайной комнате прислуга уже готовит чай, чтоб вы могли подкрепиться, пока ожидаете своей очереди. И еще, полагаю, тот, кто совершил это преступное деяние, может до сих пор находиться среди нас. И он бы облегчил жизнь нам всем, признавшись в совершенном преступлении. Хотя, конечно, я не так наивен, чтобы надеяться на добровольное признание. Но достаточно опытен, чтобы найти этого человека. Последние слова Грейтона прозвучали как угроза, но если первую половину его речи в зале царила едва ли не идеальная тишина, то к ее окончанию ропот уже накатывался на твердо стоящего на ногах главного констебля, как морская вода, стремительная и холодная. Кэтрин не надо было слушать Белинду, которая вертела головой, стремясь подслушать как можно больше разговоров одновременно. По новогоднему балу она помнила, как ведут себя люди, узнавшие о смерти пусть и не близкого, но знакомого человека, а еще – какое возмущение способно вызвать подозрение главного констебля. Кто-то из них совершил убийство! Все это она помнила еще с минувшей зимы. Как и собравшиеся в зале, ведь лишь единицы из них не присутствовали на прошлогоднем балу в «Охотниках и свинье» и не оказались вовлечены в скандальную историю с убийством молодой учительницы. Прежде всего это были гостьи из Бата. Миссис Пропсон громко выражала свое возмущение, мисс Лэмбон и миссис Уиллинг вторили ей, позабыв о своих слезах. – Как только вы могли подумать, что кто-то из нас!.. Мы немедленно возвращаемся в гостиницу и уедем из этого отвратительного места, как только прислуга соберет вещи!.. Поистине, в провинции творится произвол, полиция не может обеспечить достойным людям безопасность! И все в таком духе. Кое-кто из жителей Кромберри, хоть и задетый нелестными высказываниями гостей об их родном городке, присоединился к миссис Пропсон и ее подругам, но Грейтон не собирался выслушивать повторение того, что он уже множество раз слышал за свою карьеру. Кэтрин не поняла, что он сказал сидящим впереди леди, но их возмущенные возгласы на несколько мгновений стали громче и беспорядочнее, а затем стихли. Грейтон слегка поклонился, как бы в благодарность за проявленное ими понимание, и направился в отведенную для него комнату. Сначала он собирался побеседовать с мисс Фридделл и ее подругами – теми, кто первым сделал ужасное открытие сегодняшнего дня. Судья Хоуксли вышел из-за стола и присел возле миссис Райдинг, очевидно, чтобы немного успокоить ее и воинственно настроенную миссис Пропсон. – Конечно же, ее убил грабитель! Вошел через дверь, ведущую на кладбище, и хотел пробраться в кладовую, пока мы все слушаем выступление миссис Роуленд! Должно быть, он знал, на какой час назначено заседание, и не надеялся застать в той части здания кого-нибудь. А она, на свое несчастье, оказалась там одна… Ах, нет же, кто из жителей нашего города посмел бы ограбить приходской дом? Даже такие бессовестные, опустившиеся люди, как этот Подрик Плам, ни за что не покусились бы на святая святых! Миссис Роуленд приехала из Лондона, и причину ее гибели надо искать там. У такой женщины должны быть враги! Кто-то уж, наверное, завидовал ее славе и умению собирать средства для своего комитета! А может быть, она поссорилась со своим братом, не поделила чье-нибудь наследство? Он выглядит таким коварным! Совершить убийство вдали от дома и переложить вину за него на невинных людей – какой чудовищный план! Но если ее застрелили, почему никто не слышал выстрелы? Подобные предположения, высказанные в тех или иных выражениях в зависимости от воспитания и образования собравшихся, почти не долетали до Кэтрин, все еще пытавшейся составить подходящую речь для главного констебля. Но вопрос о звуке выстрела донесся до ее ушей, и некоторое время она была поглощена им. «Кажется, я могу ответить на него, – думала Кэтрин, стараясь устроиться на своем стуле поудобнее – до нее у Грейтона очередь дойдет лишь через несколько часов, не раньше. – Бедный дядюшка Томас напрасно будет ждать нашего возвращения и, скорее всего, придет сюда. Если бы он догадался захватить с собой вчерашний пирог с курицей!» Настроенная на долгое ожидание Кэтрин начала испытывать голод, ведь она ушла из гостиницы несколько часов назад и не могла рассчитывать на чашечку чая и бутерброд, как сидящие впереди сквайры и члены попечительского комитета. Несмотря на постоянный гул голосов и движение в зале, время тянулось медленно. Миссис Райдинг вернулась после беседы с Грейтоном еще более раздосадованная, чем во время его «приветственной» речи, но, едва усевшись на свое место, она рассказала всем, кто мог ее услышать, что мистер Макнил сломлен постигшей его утратой. Главный констебль до сих пор не смог добиться от него ничего вразумительного, хотя доктор Голдблюм уже дал Макнилу какое-то успокаивающее средство. Мисс Фридделл и ее подруги также не в лучшем состоянии, они все вместе сидят в кладовой, и доктор Голдблюм хлопочет вокруг них в тщетном усилии заставить их успокоиться и поделиться с Грейтоном всем, что им известно. Миссис Пропсон, последовавшая за миссис Райдинг, вернулась скорее потрясенная, чем разгневанная. Ее сочувствие к мистеру Макнилу и семье миссис Роуленд взяло верх над желанием поскорее оказаться где-нибудь в другом месте и забыть о случившемся как об изнуряющем кошмаре, который оставляет после себя лишь головную боль и смутные воспоминания. Очередь дошла и до шмыгающей носом миссис Лофтли, и тетушка Мэриан возвратилась в зал, кипящая от возмущения, подобно котелкам своего покойного отца-аптекаря, увлекавшегося изготовлением всяческих целебных отваров собственного изобретения. Уже поздно вечером она смогла рассказать о беседе с главным констеблем своему мужу и племяннице. – А-а, миссис Лофтли! Ваше заведение опять связано с убийством, ведь жертва – ваша гостья! – приветствовал ее Грейтон с неуместным сарказмом. – И как это еще она не рассталась с этим бренным миром в стенах «Охотников и свиньи»! Я бы не был так уж удивлен. – Если бы бедную миссис Роуленд убили в моей гостинице, вам не пришлось бы опрашивать такое количество людей, сэр! – не сразу, но нашлась миссис Лофтли. – Как вам известно, из-за преступных наклонностей некоторых из моих постояльцев в «Охотниках и свинье» уже не так людно, как в прежние годы. Так что вам лишь остается пожалеть, что преступник осмелился совершить свое деяние в приходском доме, когда здесь собралась едва ли не половина графства! Грейтон в свою очередь замешкался с ответом и в дальнейшем не пытался задевать собеседницу своими насмешками, но был явно раздосадован тем, что миссис Лофтли, как и другие дамы до нее, не смогла ничем помочь в его расследовании. – Хоть бы ваша племянница успела заметить спину убийцы и нарисовать ее! – мрачно заявил главный констебль, отпуская миссис Лофтли, чтобы поговорить с владелицами модной лавки. – Я не удивлюсь, если Кэти что-нибудь видела или слышала, она очень наблюдательная девушка, а ее талант рисования не вызывает сомнений! К тому же она вместе с другими девушками занималась чайной посудой, сложенной в кладовке… – Эта горячая речь в поддержку племянницы не оставила Грейтона равнодушным. Неужели появится хоть что-то, хоть какой-то, пусть самый крошечный, ключ к раскрытию тайны? – Мисс Хаддон была в той самой кладовой? Находящейся по соседству с комнатой, где мисс Фридделл обнаружила тело миссис Роуленд? – Он даже приподнялся за столом, недоверчиво глядя на миссис Лофтли. – Именно так я и сказала, сэр! – Задетая насмешками в адрес несчастливой судьбы своей гостиницы, миссис Лофтли не собиралась быть любезной с Грейтоном.