– Да, сэр, и ее смерть… – Ее убили! Бедная моя подруга! – Вслед за доктором из комнаты появилась миссис Пропсон, поддерживаемая плачущей горничной. – Еще одна смерть! Ее убил тот же человек, что и миссис Роуленд, я в этом уверена! Кто-то, кажется, миссис Уиллинг, громко вскрикнул, две горничные единодушно и явно уже не в первый раз взвизгнули, и доктор Голдблюм страдальчески поморщился. Он снова огляделся в поисках поддержки и тут увидел Кэтрин. – Мисс… Лофтли, – обратился он к ней. – Прошу вас, пошлите лакея за полицией и приготовьте побольше нюхательных солей. Я боюсь, что кто-то из леди может упасть в обморок. Доктор сумел овладеть собой и сейчас говорил вполне внятно. Он еще раз попросил дам вернуться в их комнаты и ждать. – И чего мы должны ожидать? – Мисс Беррингтон строго смотрела на доктора. – Чтобы нас тоже убили, каждую по отдельности? Я предпочту остаться вместе со всеми, пока полицейские не выяснят, что произошло. – Пойдемте в Зал фей… – Миссис Дримлейн все это время молча стояла на пороге своей комнаты, находящейся как раз напротив Комнаты с портретом, но сейчас решила вмешаться. – Все вместе. Полагаю, обедать сейчас никто не будет, так что нам лучше дождаться мистера Грейтона, находясь в одном помещении. Горничные могут побыть внизу в холле, их проводит мисс Хаддон. Ее негромкий, но неожиданно властный голос произвел нужное впечатление. Миссис Дримлейн закрыла дверь своей спальни, повернула в замке ключ и пошла по коридору в сторону Зала фей. Следом первой двинулась Эммелина, а за ней – Агнес Беррингтон, поддерживающая дрожащую миссис Уиллинг. Доктор Голдблюм посторонился, пропуская миссис Пропсон. Кэтрин и горничные расступились, прижимаясь к стенам. Миссис Пропсон внезапно оттолкнула руку своей служанки, на которую опиралась, и воскликнула: – Глупая, глупая курица! Я всегда говорила ей, что нужно поступать осмотрительно, но она не слушала! О, Вайолет! Ну почему, почему она сразу же не рассказала всем, что успела заметить вчера! Тогда она была бы жива, а убийца миссис Роуленд – уже схвачен! Доктор Голдблюм приблизился к миссис Пропсон, боясь, что она упадет в обморок, но эта дама была крепче, чем можно было ожидать от утонченной леди. В ее голосе слышались горе и досада на подругу. Эммелина обернулась. – Вы думаете, мисс Лэмбон убил тот же человек, что и миссис Роуленд? – Ах, не будьте такой же глупой! Разумеется, тот же! Или вы думаете, здесь полно убийц? – От этого городка можно ожидать всего! – сквозь слезы пробормотала миссис Уиллинг. – Какой-нибудь грабитель… – Неужели вы верите в эту чушь? – Миссис Пропсон догнала остановившуюся миссис Уиллинг и смотрела на нее с гневной усмешкой. – Вчера бедная Вайолет при всех сказала, будто кое-что видела в момент гибели миссис Роуленд, а сегодня она мертва! Какие еще вам нужны доказательства? – Но ее слова слышали лишь несколько человек… – Эммелина уже собралась войти в Зал фей за миссис Дримлейн, и тут обе дамы остановились, захваченные новой мыслью. Кэтрин встретилась взглядом с миссис Дримлейн. Обе, вероятно, подумали об одном и том же. Если убийца и в самом деле тот же человек, что совершил преступление вчера, то подозреваемых не так уж много. Во всяком случае, не весь Кромберри! Подоспели дядюшка Томас и тетя Мэриан. Трудно было понять, сколько они расслышали, но, судя по пугающе бледному лицу миссис Лофтли, достаточно, чтобы догадаться, что в их гостинице вновь произошла трагедия. – Кто угодно из этих нескольких человек мог рассказать об услышанном своим знакомым! – Миссис Пропсон следом за другими дамами добралась наконец до Зала фей и едва не втолкнула туда миссис Уиллинг, продолжавшую плакать. Доктор Голдблюм закрыл за ними дверь, и дальнейшее обсуждение стало невозможно расслышать. Прижимаясь к плечу мистера Лофтли, тетушка Мэриан слабым голосом попросила доктора объяснить, что произошло. Мистер Макнил смотрел на доктора с тревогой и ужасом, как будто тому только предстояло сообщить ужасную новость. Перешептывающиеся горничные все еще жались в коридоре неподалеку от двери в Комнату с портретом. – Мисс Лэмбон, мадам, боюсь, ее тоже убили! – Доктор не вполне пришел в себя, но уже мог выражаться связно. – Дамы разошлись по своим спальням, чтобы переодеться к обеду, их горничные спустились сверху… Я был у мистера Макнила, пытался уговорить его пообедать с леди, но тут кто-то начал кричать… Конечно, все, кто услышал крики, выбежали в коридор. Как оказалось, кричала миссис Пропсон – она вошла в свою комнату последней и увидела на полу тело… мисс Лэмбон. – Мисс Лэмбон убили в спальне миссис Пропсон? – Дядюшка Томас озвучил тот же вопрос, что хотела задать и Кэтрин. – Я не способен это объяснить! – едва ли не с обидой откликнулся доктор Голдблюм. – Пусть этим занимается Грейтон и его люди! – В самом деле, нужно тотчас же позвать полицию! – спохватилась тетушка Мэриан. – Кэтрин, беги скорее вниз, пошли Эндрю в участок, и пусть сержант сообщит мистеру Грейтону! Ах, как он вчера язвительно говорил о том, что преступление, как ни странно, произошло не в нашей гостинице! А теперь его злорадству не будет предела! Мистер Лофтли изумленно посмотрел на жену: – Дорогая, о чем ты говоришь? Не может же главный констебль радоваться тому, что кто-то совершил убийство! Миссис Лофтли лишь махнула рукой в беспомощном жесте и залилась слезами. Кэтрин заторопилась вниз, чтобы позвать лакея, они и без того уже слишком промедлили с обращением в полицию. Доктор Голдблюм взял на себя труд предложить горничным спуститься вниз за мисс Хаддон. Он наконец вспомнил, как зовут племянницу мистера Лофтли, или услышал слова миссис Дримлейн. Через час Кэтрин снова сидела за своей конторкой, роман лежал раскрытым перед ней, но кто бы поверил, что она способна читать в такой момент? Девушка думала о том, что сказала миссис Пропсон. Неужели ее подругу убил кто-то из тех, кто слышал вчерашнюю болтовню мисс Лэмбон? Или этот кто-то и правда поделился сведениями со знакомыми? Тогда Грейтону не удастся сузить круг поисков. И, возможно, Кэтрин и тут сможет ему помочь. Или же нет?.. Всего два часа назад она думала о мисс Лэмбон и ее тайнах, надеясь чуть позже узнать обо всем от миссис Дримлейн, и вот уже поздно, слишком поздно! Кто-то так сильно хотел, чтобы секрет этой любопытной дамы так и остался секретом, что не пощадил бедную женщину! Что же творится в душе этого человека? Какие кошмарные глубины он видит, когда остается наедине с собой? Или им движет лишь цель, неизвестная никому, но требующая столь ужасных жертв? В холле было пусто – сержант Нобблз уже поговорил с расстроенными горничными, но никто из них не смог сообщить ему ничего полезного, Кэтрин слышала все собственными ушами. Наибольший интерес вызвали слова горничной миссис Пропсон. Девушка утверждала, что заранее приготовила платье своей хозяйки и вновь поднялась в мансарду, где находились комнаты прислуги, чтобы вернуться к шитью и болтовне с другими горничными. Так поступили все служанки, так как им не было точно известно, в котором часу дамы освободятся от визитеров и соберутся обедать. Миссис Уиллинг и миссис Хаддон позвонили своим горничным, как только поднялись в спальни, а горничная миссис Пропсон спустилась сама, так как находилась в это время в чужой комнате и могла пропустить звонок. Девушка подошла к двери Комнаты с портретом одновременно со своей госпожой, и миссис Пропсон первой вошла в спальню. Как и ее хозяйка, горничная тут же увидела распростертое на полу тело мисс Лэмбон, рядом валялись осколки разбитой вазы. Обе закричали, но, несмотря на испуг, миссис Пропсон подошла к телу своей подруги, должно быть, надеясь, что Вайолет всего лишь в обмороке. Горничная осталась у двери в ожидании, когда кто-то прибежит на крик, ей не хватило духу подойти поближе к лежащей на полу женщине. Миссис Пропсон поняла, что мисс Лэмбон умерла в результате чьего-то преступного деяния (боязливо ступив в глубь комнаты, горничная заметила расшитый стеклярусом пояс от платья своей госпожи, туго охватывающий шею бедной мисс Лэмбон). А тут как раз подоспели другие дамы со своими служанками и доктор Голдблюм, которому хватило здравого смысла не пытаться вернуть мисс Лэмбон к жизни. Таким образом, еще до разговора с главным констеблем Кэтрин стало известно, что несчастную мисс Лэмбон сперва оглушили, ударив вазой по голове, а затем она была задушена. Когда именно было совершено преступление, тоже можно было определить, хотя бы примерно – в промежуток длиной около полутора часов между той минутой, когда горничная принесла платье, и возвращением миссис Пропсон. Миссис Лофтли спустя некоторое время сумела взять себя в руки и вернулась к своим обязанностям хозяйки. Трудно было представить, чего ей это стоило, но она ожидала Грейтона в холле с видом почти спокойным, только пальцы ее безостановочно теребили носовой платок. Кэтрин и ее тетушка не разговаривали. Обе думали об одном и том же – Кэтрин не стоило отлучаться даже ради того, чтобы поделиться с Бетси Харт последними новостями, а миссис Лофтли не стоило отпускать племянницу, не найдя ей замену за конторкой. Глава 10 Главный констебль Грейтон вошел в холл гостиницы с живостью, которой трудно было ожидать от его грузной фигуры. Завидев стоявшую возле двери хозяйку, Грейтон ухмыльнулся. Кажется, язвительные слова уже были готовы сорваться с его губ, но заплаканное лицо миссис Лофтли пробудило в нем что-то вроде сочувствия. Он наскоро поприветствовал бедную женщину и, узнав у нее, что все дамы собрались наверху в Зале фей, направился к лестнице. После всего случившегося в «Охотниках и свинье» расположение комнат было ему хорошо знакомо. У конторки он замедлил шаг. – Мисс Хаддон! Насколько я понял, на этот раз убийство совершено в Комнате с портретом. Ваша комната находится по соседству. Возможно, вам и на этот раз удалось услышать что-нибудь важное? – Несмотря на ехидный тон, можно было распознать в интонациях Грейтона надежду на то, что ответ будет положительный. Кэтрин, впрочем, почувствовала себя смущенной, в словах главного констебля ей послышались обвинительные нотки. В недавнем прошлом она в самом деле подслушала немало разговоров, непредназначенных для посторонних ушей, и услышанное ею не только помогло найти убийцу, но и раскрыть весь сложный замысел злодеев, считающих убийство лишь небольшой соринкой в отлаженном механизме. Несмотря на пользу, которую она принесла расследованию, девушке всякий раз казалось, что ее неблаговидный поступок приходит на ум главному констеблю, а уж после Грейтон вспоминает о том, что помощь Кэтрин попросту невозможно переоценить. – Нет, сэр, – краснея и досадуя, ответила Кэтрин. – Я бы не стала подслушивать нарочно, если бы… – Полно, полно, мисс Хаддон… – Кажется, Грейтон начинал осознавать, что в этом расследовании ему пригодится любая помощь, а Кэтрин уже немало помогла ему накануне. – Я вовсе не упрекаю вас за то, что летом вы раскрыли коварные планы негодяев, не принимайте дружеское подшучивание за… за что бы там вы его ни приняли! На самом деле мне жаль, что вы не услышали, как мисс Лэмбон выкрикивает имя своего убийцы или что-нибудь в этом роде. Мы еще поговорим с вами о том, где вы были во время убийства, а сейчас я должен подняться и побеседовать с вашими гостьями, принес же их черт в Кромберри! Грейтон без дальнейшей задержки направился наверх, а Кэтрин посмотрела на тетку. Обе старались не сердиться на главного констебля за резкие выражения – ему сейчас было простительно отступление от хороших манер, учитывая, в каком тяжком положении он оказался. А дальше последовала процедура, ставшая привычной в старых стенах «Охотников и свиньи». Как бы ни расстраивалась тетушка Мэриан, даже она была вынуждена признать, что заплаканные или возмущенные гости, горничные, изнемогающие под тяжестью чайных подносов, и раздосадованный бесполезно потраченным временем главный констебль – уже едва ли не обыденность для ее заведения. Мистер Лофтли отсиживался в своем кабинете, а у его супруги такой возможности не было. Расстроенные беседой с Грейтоном не в меньшей степени, чем ее причиной, дамы одна за другой требовали то чая, то шерри, стенали и жаловались. Кэтрин завидовала миссис Дримлейн, остававшейся наверху и имеющей возможность если не расслышать подробности бесед главного констебля с подругами бедной мисс Лэмбон, то хотя бы узнать их из пересказа, пусть неполного и сбивчивого. Увы, пользы расследованию не принесла ни одна из дам. Об этом можно было догадаться, увидев, с каким мрачным лицом Грейтон спускается по лестнице, чтобы поговорить с мистером и миссис Лофтли. Ни дядюшка Томас, ни его супруга ничего не изменили, и к шести часам главный констебль выглядел измотанным и утратившим всякую надежду добраться до истины. Да, мисс Лэмбон намекала накануне, что ей известно больше, чем другим. Да, никто из ее подруг не обратил внимания, когда она покинула общество и зачем-то направилась в Комнату с портретом. Ах, ну разве подобает леди проявлять неуемное любопытство и настаивать, если другая леди хочет о чем-то умолчать? Грейтон стоял посреди холла, буквально скрипя зубами. Ох уж эти леди! От миссис Пропсон можно было ожидать, что она не позволит своей подруге съесть даже крошечный сэндвич, пока не добьется объяснений. И вот, пожалуйста, еще одно убийство, и еще один день поисков прошел впустую! Никто в гостинице не смог быть полезен в расследовании, и это выводило из себя главного констебля. Как можно ограничить число подозреваемых, если все только сплетничают и при этом делают вид, что деликатно не вмешиваются в чужие дела! Сколько человек в Кромберри уже знали о самодовольной несдержанности мисс Лэмбон? Кто из них сумел проникнуть в «Охотников и свинью» и застать жертву одну, да еще каким-то образом заманить ее в комнату миссис Пропсон? Недовольный взгляд, который Грейтон бросил на Кэтрин, направляясь к двери, явственно говорил, как ему хочется сорвать досаду на служащих гостиницы, покидающих свой пост в самое неподходящее время. Миссис Лофтли, робко продвигающаяся вслед за ним к двери и боявшаяся сказать что-нибудь лишнее, уже готова была с облегчением вздохнуть, проводив разгневанного Грейтона, когда навстречу им обоим прошел через входную дверь Дик Харт. Молодой человек растерялся на мгновение, но тут же поклонился Грейтону, собиравшемуся обойти его и выбраться из этого адского места, и заговорил с миссис Лофтли: – Мадам, ваш муж остался доволен тем, как мы с Билли починили перила и восстановили штукатурку. После двух-трех дождей разницы уже не будет заметно. А Джон предупредил Коннора, что, если тот еще вздумает лихачить на Мэйн-стрит, тотчас лишится работы! Дик, младший брат Джона Харта, год назад едва не попал навеки в тюрьму из-за несправедливых подозрений, но теперь он был вполне доволен своей жизнью. Он должен был вскоре жениться на Саре, горничной из «Охотников и свиньи», и не собирался забывать, кому он обязан своим счастьем и свободой. Поэтому Дик часто заходил в гостиницу и помогал лакеям или мистеру Лофтли, не требуя никакой оплаты, и не упускал случая обменяться парой словечек со своей невестой. Три дня назад один из возчиков Джона Харта, управляя груженой повозкой, не пожелал пропустить телегу с пустыми бочками, отъезжавшую от паба мистера Лофтли, но не заметил за телегой двигающийся навстречу экипаж доктора Голдблюма. Коннору ничего не оставалось, как направить лошадь немного в сторону, чтобы избежать столкновения, и разогнавшаяся повозка снесла перила крыльца у «Охотников и свиньи» и сбила немного штукатурки. К счастью, больших бед удалось избежать, но доктор Голдблюм был порядком напуган, хозяин телеги едва не отколотил зарвавшегося возчика, а дядюшка Томас отправил Джону Харту гневное послание с требованием возместить причиненный ущерб. Джон тотчас согласился, попросив только позволения подождать с ремонтом до первого погожего дня. Мистер Лофтли признал правоту Джона, но был очень расстроен, ведь все его почетные гости должны были обратить внимание на эти повреждения и, возможно, счесть его нерадивым хозяином. Сегодня он мог бы успокоить свои нервы, но в свете событий последних двух дней навряд ли кто-нибудь из постояльцев гостиницы и их гостей заметил состояние перил и проплешины на оштукатуренной стене! На самом деле Дик и его помощник закончили работу довольно давно, после чего им захотелось немного посидеть в пабе мистера Лофтли, расположенном по другую сторону Мэйн-стрит. Именно там до Дика дошли быстро распространяющиеся слухи об убийстве в «Охотниках и свинье». Молодой Харт решил еще задержаться в пабе, а затем, когда полиция покинет злосчастную гостиницу, вернуться и узнать у своей будущей супруги и мисс Хаддон последние новости. Он знал, что жена его брата не простит, если он вернется ни с чем едва ли не с самого места преступления. В окно паба Дик видел, как ушел сержант Нобблз со своими констеблями. Подождав еще четверть часа, Дик направился в «Охотников и свинью». Он никак не ожидал встречи с Грейтоном, но не растерялся и завязал разговор с миссис Лофтли в надежде переждать время до ухода главного констебля. – Да, мистер Харт, мой супруг уже сказал, что принял работу. – Миссис Лофтли, похоже, рада была отвлечься на Дика и не меньше его хотела, чтобы Грейтон поскорей покинул их. – Мистер Лофтли был доволен тем, что к моменту отъезда его гостей все уже было готово. Он опасался, что кто-нибудь из них упрекнет нас в небрежении в управлении гостиницей… – Сегодня у вас было не так уж много гостей, миссис Лофтли… – Дик покосился на задержавшегося Грейтона – когда тот уже уйдет, и можно будет прекратить обмен любезностями с хозяйкой? – И я уверен, они были озабочены совсем другими вещами. Сломаны перила или починены – да разве они заметили? Грейтон почувствовал, что неведомая сила не зря заставила его задержаться, хотя до этого момента он не находил в разговоре миссис Лофтли и Харта ничего занимательного. – Вы хотите сказать, мистер Харт, что видели гостей, приезжавших с визитами к дамам из Бата? – быстро спросил он, делая несколько шагов назад. – Именно так, сэр, – доброжелательно обернулся к нему Дик. – Нам с Билли приходилось прекращать работу и пропускать всех этих леди и джентльменов всякий раз, как их карета останавливалась у крыльца. Кэтрин вытянула шею, стремясь не упустить ничего из дальнейшего разговора, а вот миссис Лофтли еще не поняла, куда клонит Грейтон.