– И что же вы теперь собираетесь делать, Джон? Хороший вопрос! К прежней работе меня теперь не допустят ни под каким видом. Полгода (и это самое меньшее) будет только проверка проходить. Понятное дело, что держать моё место вакантным тоже никто столь долго не станет – уже через пару месяцев кого-нибудь назначат. А меня выведут (временно, разумеется) за штат… И как долго я там буду находиться? А почему, кстати, Ольбрехт про это спрашивает? Да ещё и в присутствии постороннего? Хотя… тут посторонний скорее я, а этот-то деятель, похоже, чувствует себя здесь вполне свободно. Честно высказываю свои соображения подполковнику. – Всё так, – выслушав меня, кивает он. – Инструкция, как ты сам недавно говорил! Что тут поделаешь… – Не хотелось бы сидеть болванчиком полгода. Я понимаю нашу контрразведку, они теперь будут выяснять, кто именно попытался меня завербовать. Моссад или КСИР? Это их работа, так что претензий нет. Но вы, сэр, вы же можете им объяснить! – Что именно я могу? Раскрыть перед посторонними секрет государственной важности? Никакая контрразведка, пусть даже трижды военная, не имеет подобной степени допуска… Он встаёт с места и прохаживается по комнате. – Ты мне симпатичен, не скрою. Я давно уже наблюдаю за вашим подразделением. Ты там на своём месте. Был… – Теперь туда назначат кого-нибудь другого. Хотя я порекомендовал бы Хатча… – Он не офицер! – Увы… – Я могу только руками развести. – Благодаря этой стычке теперь и Норман оказался на виду – и с этим тоже что-то надобно делать. Ага, так «гангстера» зовут Норманом? Запомним на всякий случай. Хотя я не буду сильно удивлён, если у него в каждом кармане по паспорту. Причём на разные имена и фамилии, да и выданы они наверняка посольствами, чьи государства, скажем так, особой приязни друг к другу не испытывают. Но хозяин кабинета тем временем продолжает свои рассуждения: – Признать любое участие в произошедших событиях мы не можем. Ни при каких обстоятельствах и ни в коем случае. Единственное, что могло бы это оправдать, – непосредственная угроза нашей операции! Но… я пока не очень понимаю, каким образом мы всё это сможем оформить. О какой операции он говорит? Вообще ничего не понимаю… – А угроза раскрытия вашего сотрудника? – По большому счёту, теперь, когда мы всё для себя прояснили, могу сказать только одно – её не было. Точнее, она настолько исчезающее мала, что ею попросту можно пренебречь… – Он на какое-то время замолкает. – В любом случае, перспективы карьерного роста в Корпусе теперь у тебя весьма сомнительны. – Да, сэр… Не скажу, что вы меня обрадовали! – Извини, сынок, но ты и сам тут оказался не на высоте – повёлся на красивую девчонку! И ведь ничего не возразишь – он совершенно прав! Похоже, что выхода действительно никакого нет. Что ж… ну, один-то плюс тут точно есть – я жив! – Более того! – К потолку поднимается палец подполковника. – Тебе придётся подписать обязательство сохранения тайны. Иными словами, ты ничего не можешь рассказать об обстоятельствах своего освобождения – даже на суде и даже под присягой! – Но, сэр! Не могу же я всё время молчать! – Ещё как можешь! Ты уж мне поверь! – Начали! И видеокамера подмигнула световым индикатором. – Я, первый лейтенант Корпуса морской пехоты США Джон Хает, настоящим объявляю, что добровольно и без принуждения подписываю настоящий документ. – Наклоняюсь к столу и ставлю свою подпись на листе бумаги. – Я полностью отдаю себе отчёт в том, что с данного момента не имею права, без письменного указания руководства, разглашать или любым образом передавать кому бы то ни было любые детали моей работы. Даю своё согласие на применение в подобном случае особых мер судопроизводства и дознания. И ещё одна подпись появляется под соответствующим документом. Теперь дороги назад у меня нет… – Запись окончена! – буднично сообщает оператор. Он неторопливо разбирает аппаратуру, передаёт кассету с записью подполковнику. Складывает технику в кейс и выходит в коридор. Проводив его взглядом, Ольбрехт поворачивается ко мне: – Что ж, сынок! Добро пожаловать в семью! – Спасибо, сэр! Но я хоть могу теперь узнать, как всё это называется и что я теперь буду делать? Мой новый начальник усмехается и обводит всё рукой: – Всё, что ты тут видел, люди, техника и прочее, – это всего лишь часть серьёзного проекта. – Это-то я уже понял… АНБ? Я теперь работаю на данную организацию? Правда, я никогда не слышал, чтобы будущие сотрудники подписывали документы о неразглашении под запись… – Это ещё кто на кого работает! – усмехается подполковник. – Нет, сынок, мы не настолько известны и более закрыты. И мы – несколько старше данного агентства! – Вы? То есть если я вас правильно понял, сэр… – Официально большинство наших сотрудников принадлежит к АНБ, это так. Есть, однако, и сотрудники иных ведомств, откомандированные для выполнения специального задания. Твоё личное дело так и останется в Корпусе. Вот только в нём появиться отметка – «откомандирован для выполнения служебного задания». И цифробуквенный шифр, который ничего не скажет непосвященному человеку. – А посвящённому? – «Гарвард-52» – таково официальное обозначение нашего подразделения. И это не год создания, мы существовали и до этой даты. То есть есть ещё и неофициальное… однако! Было бы интересно его услышать! – Ты попал в наше поле зрения, разумеется, не вчера и не позавчера – к таким потенциальным кандидатам мы всегда присматриваемся заранее. И если бы не это обстоятельство, то Норман в тот день никуда бы и не тронулся, так и продолжил сидеть в автомобиле. Я, однако, не хотел терять перспективного кандидата. Тем паче что твоя служба и так уже заканчивалась через семь месяцев. – Но я уже подал рапорт с просьбой о продлении… – На которую должен был вскоре прийти отказ. А вот тогда мы бы с тобой и поговорили… Но… – Хозяин кабинета разводит руками. – Кто же мог предположить дальнейшее развитие событий? Думаю, однако, что не только мог, ноидолжен был предположить! Ага… если еще и не способствовать их развитию в нужном ключе! Впрочем, это уже, наверное, паранойя… – Ну, как я понимаю, обратного пути у меня всё равно уже нет. – Обратный путь есть всегда! – совершенно серьёзным тоном отвечает подполковник. – Другой вопрос – захочешь ли ты им пройти? Глава 19 Учёба – Смотри… – Норман отрывает дверцу шкафа. – Это – твой. Здесь будешь хранить снаряжение и вооружение. Шкафчик, если так можно выразиться, весьма немаленький, запихать сюда без проблем можно много чего. О чём и сообщаю своему провожатому. – Так и есть, – кивает он. – Тебе много чего потребуется… Обнадёжил, нечего сказать! – Задачи на первое время совершенно стандартные, вы там у себя это чуть ли не каждый день подобное делали. Пока охрана места встречи, передачи и получения корреспонденции, грузов и так далее… – То есть обычное прикрытие…э-э-э… дипкурьера, скажем так… – Близко к тому, – соглашается собеседник. – Пошли дальше. А вот арсенал группы прикрытия меня просто потряс! Нет, я, конечно, понимал, что тут не организацией скаутских утренников народ занимается, но чтобы до такой степени… – По ряду причин, о которых я тебе позже расскажу, мы не используем вооружение, которым работают армия, Корпус и спецслужбы.